Избранник тринадцати казачьих войск и населения трех губерний, почетный старик всех войск и гражданин многих городов России, атаман Александр Ильич Дутов отдал себя всего на служение народу без различия веры и национальности. Для Дутова не существует разницы классов и сословий, наций и веры. Атаман Дутов считает великой свою Россию и стремится упрочить величие ее. Все же народы, населяющие Россию, должны быть вместе и работать дружно для ее блага, славы и величия. Будет Россия цела — все будут в ней спокойны, и получать все для себя; не будет России — все рухнет; не составят себе ни мусульмане, ни башкиры, ни украинцы, никто отдельного государства. Более сильный народ или государство по частям разобьет каждую группу и погибнет целое. Атаман Дутов полагает, что крупные народности России, как, например, мусульманские, должны иметь особые права и особые управления. Другие меньшие народности должны быть обеспечены в сохранении своего быта, обычаев, языка и веры, а в управлении государством иметь обеспеченное законом меньшинство. Атаман Дутов полагает, что мусульмане в тех областях, где они большинство и почти исключительное, должны иметь свое самоуправление, свой язык и свою письменность и только в сношениях с Правительством России употребляется язык русский. Свобода веры мусульман неприкосновенна, также как их мечети и молитвенные дома. Школы для мусульман, там, где будет помощь государства, имеют одинаковое с русскими право на таковую помощь и поддержку от казны. Быт, обычаи, суд — по своим книгам, преданию и обычаю мусульмане сохраняют полностью и неприкосновенно. Только преступления государственные караются общегосударственным судом. Смешанные дела мусульман и христиан разрешаются общегосударственным судом при равном числе судей мусульман и христиан. Земельные угодья татар, киргиз, таранчей, башкир и других мусульман составляют собственность данного народа, мусульмане могут иметь свои войска, своих офицеров, команды на мусульманском наречии, иметь знаки луны, но дисциплина и организация должны быть общегосударственные, равно как и определение мест квартирования частей есть исключительное право Правительства России. Форма одежды мусульманских частей, пища и казарменный обиход должны быть соответственны с их обычаем и Кораном. Праздники мусульманские — праздники мусульманских воинских частей. В государственной жизни мусульмане играют такую же роль, что и русские, согласно пропорциональности населения, с сохранением закона меньшинства. Родовое начало, право седины сохраняются у мусульман, равно как и многие обычаи, процессии, празднества, увеселения и семейный уклад. Права мусульман в торговле, оседлости и других отраслях жизни ничем не ограничиваются. Право получения высшего образования за государственный российский счет и право службы в русских учреждениях по желанию от мусульман не отьемлются и ничем не ограничиваются. В какие формы может вылиться мусульманский вопрос, атаман Дутов не предрешает, считая его с одной стороны окончательным для решения только Учредительным собранием, с другой — самим мусульманином на их всероссийском съезде. Атаман Дутов полагает, что в новой, возрожденной России смертной казни, как позорящей имя человека, быть не должно. Все реквизиции, контрибуции и другие насилия путем извращения закона должны отойти в вечность. Свободная торговля в свободной стране должна быть одним из условий восстановления промышленности и торговли. Имущество граждан должно быть защищено законом. Ни монархия, ни республика, навязанная народу отдельными лицами, не будут прочны до тех пор, пока народ России весь не скажет своего властного слова о том образе правления, который он хочет иметь. Свобода, равенство и братство — в лучшем понимании этих слов — вот к чему стремится атаман Дутов.

К тебе, большевик, пишу я. Кто ты, русский, и не видишь ничего русского. Если ты мусульманин, вспомни Коран и заветы Магомета, нарушено и загажено. Где твоя свобода, можешь ли ты говорить то, что хочешь, можешь ли ты ехать туда, куда желаешь, можешь ли ты торговать и делать запасы? Спокоен ли ты за свою жену, дочь и сына, за свой дом, за свои сапоги, за хозяйство, белье, хлеб и скот? Почему Семирек идет в Ташкент и далее, а Сибиряк идет в Семиречье отбирать хлеб, скот и одежду? Что ты знаешь о белом свете? Только то, что сказал тебе комиссар, а он говорит лишь о своей выгоде. Можешь ли ты послать телеграмму туда, куда хочешь, и получить ответ в тот же день или на другой? Где скорая почта, езда по железным дорогам, где почтовые тракты? Куда ни глянешь ты — везде разруха. Опомнись и не принимай сам участия в этом преступном деле. Вспомни бога, своих дедов и великую мать Россию и брось свой большевизм и иностранщину. Иди по пути честного русского гражданина, будь свободным сыном своей великой земли.

Атаман Дутов

Братья заблудившиеся и заведенные в тупик, измученные братья… Стон ваш дошел до меня… И увидел слезы ваши, ваше горе, нужду и страдания… И мое сердце русское, душа православная заставляет забыть все обиды, причиненные вами вашей родине многострадальной… Ведь нас всех так мало осталось. Сколько погибло на Германской войне, а еще больше — в междоусобной. Где же Вы, люди православные, где Вы, сыны верные Матушки России? Откликнитесь, остановитесь. Забудем старые обиды, деления на партии, раздоры и ссоры. Будем помнить, что у нас русская кровь течет, что сердце русское в нас бьется. Протянем братски руку друг другу и пойдем спасать Матушку Святую Русь. Избранник народа, я, Вами русскими людьми выдвинутый, раскрываю свои объятия, со слезами и радостью встречаю своих детей, забывая, кем Вы были раньше, и помню лишь одно, что теперь Вы верные сыны своей родины, и готовы страдать за нее.

Итак, братья, одной дружной семьей, в которой не будет ни красноармейца, ни комиссара, ни белогвардейца, а будут только русские люди, горящие любовью к родине, пойдемте с Божьей помощью спасать Россию, чтобы скорее вернуться к честному и спокойному труду, во славу величия нашего государства.

Атаман Дутов

Начальнику Верненского регистротделения

регистрода Реввоенсовета Туркфронта

товарищу Пятницкому

агента того же отделения

Касымхана Чанышева

В сентябре прошлого 1920 года мне Вашим помощником товарищем Щербетиньским было предложено поступить агентом в Джаркентский пункт вверенного Вам отделения, на что я счел себя обязанным согласиться, т. к. считал себя могущим принести пользу в названной должности.

Первой задачей, данной мне заведующим Джаркентским регистрпунктом товарищем Давыдовым, было: познакомиться с атаманом белых, находящихся в пределах Илийского округа Китайской Республики, Дутовым, постараться заслужить его доверие и узнать в точных числах количество белых, находящихся там.

В то время я занимал пост начальника уездной милиции, поэтому для исполнения указанной задачи мне потребовался отпуск, каковой и был дан сроком на 15 дней. Получив отпуск, я поехал в пределы Китайской Республики в город Кульджу, где у меня имеются родственники, у которых я и остановился. На другой же день по приезду в Кульджу я встретил на улице бывшего джаркентского городского голову Мидовского, скрывшегося в китайские пределы от ответственности, будучи приговорен Революционным Трибуналом к заключению в концентрационный лагерь на 20 лет. В разговоре Миловский всячески нападал на Советскую Власть, в чем я его усиленно поддерживал, стремясь завоевать его доверие и воспользоваться им для выполнения задачи. Ему я, между прочим, сообщил, что у меня имеется 200 человек вооруженных милиционеров, с которыми я свободно могу произвести восстание в Джаркентском уезде. Обрадованный Миловский предложил мне познакомиться с атаманом Дуговым, с которым и сговориться о дальнейших действиях, предварительно же посоветовал переговорить с проживавшим в Кульдже попом Ионой.