Что касается Шварцбарда, то предварительное следствие по его делу началось 2 июня 1926 года и продолжалось до июля 1927 года.

Обвинительный акт был составлен 4 июля, а судебный процесс начался 18 октября 1927 года. Защищавшие Шварцбарда адвокаты Торрес и Кампинки с первого дня процесса вели его защиту в агрессивном, наступательном ключе, упирая на то, что убийство стало актом возмездия Петлюре за организацию на Украине еврейских погромов. Вот что, например, рассказывала адвокат Шварцбарда А. Торрес о заключительной части этого судебного процесса:

«Драматический инцидент произошел в связи с оглашением свидетельского показания украинского полковника Букатова, который, признавая факт погрома в Проскурове, назвал его „делом, внушенным богом“. После этого гнусного выступления… у меня было чувство, будто бы судили сам процесс. Некоторые присяжные с трудом скрывали свое волнение. Я встала и сделала заявление о том, что, прежде чем приступить к защите, я хочу отказаться от своих восьмидесяти свидетелей. Большинство из них спаслись от погромов Петлюры. Некоторые приехали из США, Канады, Уругвая и Аргентины специально для того, чтобы рассказать перед судом о пережитых страданиях, об убийстве их детей, чтобы показать свои искалеченные руки, переломанные ноги…»[92].

Такая линия защиты оправдала себя. Так, несколько месяцев спустя, в 1928 году, Анри Барбюс написал книгу, одна глава которой посвящена Шварцбарду. Оправдывая его поступок, Барбюс пишет:

«Петлюровские казаки… евреев раздевали догола и подвешивали за руки к потолку комнаты над горящими дровами… Одному старику сбрили бороду и заставили ее съесть, а потом, насладившись зрелищем, его зарезали… Людям отсекали руки, ноги, вырезали губы, выкалывали глаза; беременным женщинам вспарывали животы. И если в домах бандиты вершили свои казни только холодным оружием, то на улицах беглецов, выбрасывавшихся из окон, расстреливали из винтовок и пулеметов… С 1917 по 1920 год по самому приблизительному подсчету было убито сто тысяч ни в чем не повинных людей. Атаман Петлюра разрешал и даже поощрял подобную массовую резню…»

В октябре 1927 года суд оправдал Шварцбарда, что было вполне закономерно. В последующие годы он опубликовал свои воспоминания о Гражданской войне на Украине в лондонской газете «Цайт», а также в еврейских периодических изданиях в США, и выпустил в 1930–1934 годах в Чикаго две книги: «В споре с самим собой» и «В потоке времени». Кроме того, он якобы издал в 1920 году в Париже сборник стихотворений «Мечты и действительность», однако не совсем понятно, как он мог успеть это сделать, учитывая, что во Франции он появился лишь в конце того же года. Умер Шварцбард не в нацистском концлагере, как обычно пишут, а в 1938 году в Кейптауне (ЮАР).

Версия убийства Петлюры евреем-одиночкой, мстившим за погромы на Украине, стала официальной на долгие годы. Но украинские националисты считали и до сих пор считают, что убийство Петлюры было спланированной акцией советских чекистов. Например, тот же Шаповал, узнав об оправдании Шварцбарда, прямо заявил: «Главная формула моего признания по делу об убийстве Петлюры Шварцбардом состоит в утверждении, что: главным и фактическим организатором убийства является Володин Михаил, специально для этого прибывший во Францию в августе 1925 года»[93]. А упоминавшийся выше Добковский в своем письме прокурору после окончания процесса писал, что вскоре после убийства Петлюры Володин признался ему, что «помогал этому убийству». При этом он добавлял, что не сказал всей правды на процессе, поскольку, во-первых, Володин называл себя социалистом-максималистом, во-вторых, из-за того, что тот нашел себе сильных покровителей, и в третьих, потому, что Володин угрожал ему. Еще одним доказательством причастности советских спецслужб к убийству Петлюры украинские националисты считают заявление бежавшего в 1954 году в США бывшего сотрудника КГБ П. Дерябина, утверждавшего, что он «слышал в эмигрантском отделе КГБ, что убийство Петлюры было совершено этой организацией».

Как бы там ни было, но смерть Петлюры мало что изменила в отношении украинской эмиграции к советской власти на Украине. Скорее наоборот, она стимулировала создание в 1929 году Организации украинских националистов (ОУН), которую возглавил Е. Коновалец, и которая многие десятилетия вела непримиримую борьбу за независимую Украину Впрочем, это понимали и в СССР. Так, в циркулярном письме ГПУ Украины от 4 сентября 1926 года «Об украинском сепаратизме» по этому поводу прямо говорилось:

«В связи с убийством Петлюры среди разрозненных антисоветских украинских партий и группировок за кордоном была заметна тенденция к консолидации сил. Об этом в достаточной мере говорят факты: Павел Скоропадский едет на панихиду по своему непримиримому врагу Петлюре. Партия хлеборобов, стоявшая до последних дней в непримиримой оппозиции Петлюре, посылает делегацию на похороны и возлагает венок на могилу Петлюры. Почти вся зарубежная шовинистическая украинская пресса, представляющая собой отражение той или иной платформы, резко отличающихся друг от друга, со времени смерти Петлюры помещает статьи о необходимости единодушной борьбы против оккупантов всех националистических украинских группировок за кордоном. Кампания за объединение антисоветских украинских сил развертывается все шире и шире».

Ко второй половине 1920-х годов новый строй в России установился окончательно. Всякая оппозиция коммунистам внутри страны была полностью ликвидирована, и с этой стороны Кремль мог не ожидать какой-либо серьезной угрозы. Но будучи единственным в мире социалистическим государством (Монголия не в счет), СССР находился в окружении враждебных ему капиталистических держав, а потому для партии большевиков первоочередным вопросом стало обеспечение безопасности и независимости страны и своего режима. Впрочем, еще в марте 1921 года на X съезде РКП(б) была принята специальная резолюция «О грядущей империалистической войне», в которой утверждалось, что «буржуазия вновь готовится к грандиозной попытке обмануть рабочих, разжечь в них национальную ненависть и втянуть в величайшее побоище народы Америки, Азии и Европы, а вслед за этим неминуемо и остальных частей света. Приближается последний час буржуазии и пролетариат должен быть предупрежден»[94].

Однако предупреждение X съезда относительно «грядущей империалистической войны» оказалось преждевременным — в начале 20-х годов новая война не разразилась. Но на рубеже 1926—27 годов в результате проводимой Москвой политики, направленной на раздувание мировой революции, и вызвавшей разного рода дипломатические осложнения, международное положение СССР значительно ухудшилось. Так, в апреле 1927 года резко обострились отношения Кремля и режима Чан Кайши в Китае, вследствие чего Поднебесную вынуждены были покинуть советские политические и военные советники. 12 мая 1927 года в Лондоне в помещениях Всесоюзного кооперативного общества «Аркос» был произведен обыск, после чего 27 мая Великобритания разорвала с СССР дипломатические отношения. А в апреле 1927 года с громким треском лопнула знаменитая операция ОГПУ «Трест», что вызвало резкую активизацию террористической деятельности непримиримого крыла белой эмиграции.

Все это привело к тому, что в Кремле стала нарастать тревога по поводу возможного объединения западных буржуазных правительств и антисоветской эмиграции с целью осуществления новой интервенции в СССР. Примером тому может служить выступление Г. Зиновьева на пленуме ЦК ВКП(б) в июле 1927 года, где он прямо заявил: «Война неизбежна, „вероятность“ войны была ясна и три года назад, теперь надо сказать — неизбежность». Эту тревогу разделяло и население страны, о чем говорит сводка Информационного отдела ОГПУ от 15 февраля 1927 года: