В мае 1924 года Дзевалтовского направляют на работу в Коминтерн, что было неудивительно, учитывая его национальность и знание иностранных языков. Почти сразу же его командировали в Вену, откуда велась вся работа на Балканах. В это время он был известен под псевдонимом «Мариан» и принимал самое активное участие в подготовке коммунистической революции в Болгарии. Об этом свидетельствуют его доклады из Болгарии, хранящиеся в Москве в РГАСПИ в фонде Коминтерна[76].

В конце 1924 года Дзевалтовского из Болгарии направляют в Грецию, но там он так и не появляется, после чего его следы теряются. Впрочем, существует документ, опубликованный уже упоминавшимся Сумароковым, из которого следует, что Дзевалтовский стал невозвращенцем и попросил защиты у польских властей.

«Сов. секретно.

Письмо лит. „ПК“.

2 ноября 1925 года.

Уважаемый товарищ!

В марте месяце с/г был командирован в Прибалтику т. Дзевалтовский, который бежал в Польшу и был укрыт польскими властями. Последние широко пользуются его сведениями и проваливают наших ответственных работников. Дзевалтовский с собой захватил 300.000 червонцев.

Ввиду того, что Дзевалтовский предложил свои услуги французам и может проехать через Германию, надлежит принять меры для задержания его в Германии впредь до особого распоряжения.

С комприветом М. Трилиссер»[77].

Как и в случае с Нестеровичем нет никакой уверенности в подлинности этого документа. Однако в ноябре 1925 года, ровно через год после исчезновения Дзевалтовского, в ряде эмигрантских газет появилась информация о его обращении к польским властям с просьбой о предоставлении ему политического убежища. Это подтверждает и протокол допроса бывшего царского генерала Свечина, ставшего комдивом РККА и арестованного НКВД в 1938 году, в котором он подтвердил факт бегства Дзевалтовского в Польшу. А в фонде Бурцева, хранящемся в ГАРФе, есть запись относительно Дзевалтовского. По информации Бурцева он был отравлен женщиной-агентом, подосланной ИНО ОГПУ[78].

Трудно сказать, насколько это соответствует действительности. Однако несомненно то, что Дзевалтовский был связан по работе в Вене с Нестеровичем. Также несомненно, что в его биографии было много сомнительных эпизодов. Первый — это то, что до революции он состоял в той фракции Польской социалистической партии (ППС), которой руководил Пилсудский. Второй — в 1918 году его жена была арестована в Москве за то, что вербовала офицеров для отправки их на Юг к Корнилову. Третий — будучи руководителем военно-учебных заведений республики, Дзевалтовский оказался замешанным в деятельности разоблаченной чекистами заговорщической организации белых офицеров «Национальный центр». Поэтому версия об отравлении Дзевалтовского по приказу М. Трилиссера выглядит вполне обоснованной, особенно если учесть, что он очень много знал о деятельности советских спецслужб и Коминтерна на Балканах по подготовке вооруженных выступлений местных коммунистов.

Впрочем, ликвидаций перебежчиков не была основной задачей проводимых советскими спецслужбами в середине 20-х годов зарубежных операций. Гораздо более важной продолжала оставаться нейтрализация руководителей вооруженных отрядов эмигрантов, которые могли не только осуществлять акты террора и диверсии на советской территории, но и совершать вылазки в приграничные области, дестабилизируя и без того неспокойную там обстановку. К середине 20-х годов после ликвидации организации генерала Покровского и захвата атамана Тютюнника на западных границах СССР практически не осталось серьезных сил, могущих вести открытую вооруженную борьбу против советской власти. Однако на востоке страны дело обстояло совершенно иначе. На советские республики Средней Азии из Афганистана непрерывно совершали набеги отряды басмачей, а граница с Китаем постоянно находилась под угрозой со стороны базировавшихся в Маньчжурии и Синьцзяне вооруженных отрядов белоэмигрантов.

Дело в том, что после ликвидации в 1921—22 годах генералов Дутова, Бакича, Унгерна и ряда других белых офицеров, деятельность белоэмигрантов в Китае, направленная против СССР, не стала менее активной. Наоборот, в короткий срок ими было создан ряд организаций, таких как монархическое «Богоявленское братство» (глава Д. Казаков), «Комитет защиты прав и интересов эмигрантов» (руководители генерал Ф. Глебов и полковник Н. Колесников), «Мушкетеры», «Черное кольцо», «Голубое кольцо» (все три возглавлял бывший секретарь российского посольства в Пекине Н. Остроухое) и т. д. Кроме того, продолжали существовать военизированные формирования — отряды Анненкова, Глебова, Меркулова, Нечаева, Семенова, Шильникова и других, ставившие своей целью вооруженную борьбу с советским государством, не гнушавшиеся при этом получать помощь от японской и других иностранных разведок. Поэтому устранение лидеров белой эмиграции, способных эту борьбу возглавить, стала одной из основных задач советских спецслужб в Китае.

Операции против белоэмигрантов в Поднебесной вели как ИНО ГПУ-ОГПУ и Разведупр РККА, так и местные органы госбезопасности. В частности, большую работу по белой эмиграции в 20-е годы проводила харбинская резидентура ИНО ОГПУ. В 1922 году ее сотрудники завербовали подполковника Белой армии Сергея Филиппова, который поставлял информацию об антисоветской деятельности военного отдела Харбинского монархического центра. Во главе этого центра стояли, бывший царский генерал Кузьмин и профессиональный контрразведчик полковник Жадвойн. С помощью Филиппова дальневосточные чекисты смогли разгромить несколько белогвардейских отрядов, пытавшихся проникнуть на территорию СССР. Также ими был ликвидирован так называемый «Таежный штаб» — подпольная белогвардейская организация в Приморье, которая проводила террористические акты по заданиям военного отдела Харбинского монархического центра и японской разведки.

Тогда же активно проводили спецоперации на территории Китая сотрудники Забайкальского губернского отдела ОГПУ в Чите, под руководством начальника отдела В.С. Корженко (эти события описал в своей недавно изданной книге «Тревожные будни забайкальской контрразведки» бывший сотрудник УКГБ по Читинской области, полковник в отставке А.В. Соловьев). Захар Иванович Гордеев, бывший казачий офицер, участвовал в гражданской войне против большевиков, сперва служил вместе с атаманом Г.М. Семеновым, но в 1920 году отошел от него. В 1921 году он был избран депутатом Народного собрания Дальневосточной республики. В мае 1922 года во главе вооруженного отряда (численностью в 40–50 человек) Гордеев выступил против большевиков. Он неоднократно совершал вооруженные рейды из Маньчжурии в Монголию и Советскую Россию, нападая на небольшие населенные пункты. В Харбине Гордеев установил контакт о монархическими организациями, в том числе с представителями «местоблюстителя престола» великого князя Николая Николаевича.

В ночь с 12 на 13 апреля 1925 года в гостинице города Маньчжурия Гордеев был похищен чекистами, переодетыми в форму китайских полицейских, и переправлен на автомобиле через границу в Читу, где после обстоятельного следствия расстрелян по приговору коллегии ОГПУ в январе 1926 года.

Меньше чем через месяц, 1 мая 1925 года, при точно таких же обстоятельствах, переодетыми в китайскую военную форму забайкальскими чекистами из гостиницы в Харбине были похищены коммерсанты 3. Форшмидт и Н. Матлин, занимавшиеся подделкой советских денежных знаков. В следующем году фальшивомонетчики были расстреляны.

Начальник читинских чекистов также пострадал за чересчур инициативную работу и допущенные нарушения законности (бессудные расстрелы наркоманов, больных венерическими болезнями проституток). Василий Саввич Корженко был смещен с поста и исключен из партии (эти данные недавно были введены в научный оборот исследователем истории советских спецслужб полковником О.Б. Мозохиным). В дальнейшем Корженко был восстановлен в партии и «органах», и в 1937 году, будучи майором госбезопасности и заместителем начальника Сталинградского управления НКВД, по предложению наркома Ежова был назначен управляющим делами Наркоминдела СССР (в мае 1939 года арестован, в январе 1940 года расстрелян, в 1956 году реабилитирован).