Прибыв в Берлин, Нестерович отправился к французскому консулу и предложил ему некую информацию в обмен на предоставление французского паспорта и беспрепятственного проезда во Францию. Кроме того, опасаясь возможных провокаций со стороны бывших сослуживцев, он просил в случае крайней необходимости зачислить его в Иностранный легион. Выслушав Нестеровича, консул направил его в город Майнц, где располагались части французской оккупационной армии, в казармах которых он и поселился до принятия французами окончательного решения.
Однако вскоре после побега Нестеровича в ОГПУ поступило донесение, в котором говорилось, что находясь в Германии, он связался с представителями английской разведки. Это обстоятельство крайне обеспокоило советское руководство. В результате начальник ИНО ОГПУ М. Трилиссер отдал приказ о ликвидации Нестеровича. И уже 6 августа 1925 года Нестерович был отравлен в одном из кафе Майнца, расположенного недалеко от казарм, где он проживал. Отравили его, подмешав ад в пиво, работники военного аппарата компартии Германии братья Голке. Более того, один из братьев сумел сфотографировать мертвого Нестеровича, а снимок переслать на Лубянку (позднее там же в центральном аппарате ОГПУ работал под фамилией «Розенфельд» Густав Голке — один из трех братьев-коммунистов).
О ликвидации Нестеровича косвенным образом свидетельствуют документы, опубликованные в 20-е годы неким Михаилом Сумароковым, известным также как Якшин и Павлуновский. Этот человек работал в полпредстве УССР в Берлине и 1 августа 1924 года стал невозвращенцем. (Его настоящее имя — Петр Михайлович Карпов, и родился он в 1896 году в Петербурге — авт.) После своего бегства Сумароков утверждал, что до революции он был членом партии эсеров, а после революции служил в органах ВЧК, в частности, на Украине. Позднее он якобы был послан под видом дипломата на зарубежную работу. Однако в архивах России и Украины до сих пор не обнаружено никаких следов службы Сумарокова на Украине, а должности, которые он себе приписывает, занимали совершенно другие люди.
После того, как Сумароков стал невозвращенцем, он быстро сблизился со знаменитым антикоммунистом, руководителем целой организации по изготовлению фальшивых документов Владимиром Орловым и стал его деятельным сотрудником. Документы, которые приведены ниже, помечены 1925 годом, тогда как Сумароков бежал за год до этого. Скорее всего, они являются апокрифом, а вернее, полуапокрифом. Так, во втором документе странным образом переплетены правда и ложь — утверждается, что Сидней Рейли не был убит в перестрелке на границе, а схвачен чекистами (что противоречило официальной советской версии, но являлось правдой), но с другой стороны утверждается, что он был тяжело ранен, что является абсолютной ложью. Однако любая фальшивка должна нести в себе зерна правдивой информации, чтобы ей поверили.
«Сов. секретно.
Письмо лит. „ПЛ“.
29 августа 1925 г.
Уважаемый товарищ!
Ваше сообщение об исполнении поручения в Майнце получили. Необходимо устранить свидетелей. Особенно дочь владельца ресторана.
Нами установлено, что Ярославский имел связи с каким-то англичанином, приехавшим из Америки в Париж, и к нему он и порывался ехать.
Об установлении его личности нами сообщено в Париж.
Требовать от французских товарищей возвращения излишков не следует.
С комприветом М. Трилиссер».
«Сов. секретно.
Письмо лит. „ПЛ“.
1 октября 1925 г.
Уважаемый товарищ!
29 сентября с. г. во время перехода границы был задержан англичанин Сидней Георгиевич Рейли, проникший в Ленинград из Финляндии под подложным паспортом Николая Михайловича Штейнберга; его два товарища во время перестрелки были убиты. Рейли тяжело ранен.
При расследовании оказалось, что Ярославский находился с Рейли в давних тайных отношениях, и Ярославский поручил ему вывезти его ценности, спрятанные в Ленинграде. Рейли с этими ценностями и был захвачен.
Необходимо установить:
1. Когда начались связи Ярославского с Рейли.
2. Через кого и где осуществлялись связи.
3. Что мог Ярославский в Вене, Берлине или Москве сообщить англичанам и американцам через Рейли.
4. Кто были спутники Рейли и какое они имели отношение к Ярославскому.
5. Обследовать и выяснить план действий и связи Рейли, жены Сиднея Рейли.
Поручаем настоящую задачу выполнить вне очереди.
С комприветом М. Трилиссер»[75].
Судьба другого невозвращенца 1925 года Игнатия Дзевалтовского во многом схожа с судьбой Владимира Нестеровича. Оба они участвовали в боях Первой мировой войны, оба после революции встали на сторону большевиков, оба находились на нелегальной работе за границей, оба стали невозвращенцами и оба погибли при неясных обстоятельствах.
Игнаций Людвигович-Марианович Дзевалтовский-Гинтовт (он же Дзевалтовский, Юрин-Дзевалтовский, Игнатий Львович Юрин, Игнаций Гинтовт-Дзевялтовский, Игнатий Львович Дзевялтовский) родился 14 июля 1888 года в городке Плекишки Виленского уезда в дворянской семье. Среди его родственников — офицеры, два генерала русской армии, Могилевский архиепископ римско-католической церкви в России.
Игнатий Дзевалтовский окончил Виленское реальное училище, два курса Львовского Политехнического института, четыре курса естественного факультета Психоневрологического института в Петербурге, после чего занялся педагогической деятельностью. В это же время он, как и многие другие представители интеллигенции, увлекся учением Маркса и с 1903 года активно включился в революционное движение в Литве, Латвии, Польше и Петербурге. А в 1907 году он становиться членом ППС, фракции Пилсудского.
В 1907–1908 годах Дзевалтовский продолжил обучение в Австро-Венгрии, но перед началом Первой мировой войны вернулся в Россию и 29 сентября 1914 года был зачислен в Павловское военное училище юнкером на правах вольноопределяющегося 1-го разряда. По окончании ускоренного 4-месячного курса военного времени он 1 февраля 1915 года был произведен в прапорщики лейб-гвардии гренадерского полка и продолжил службу в запасном батальоне этого же полка. А в августе того же года он был направлен в действующую армию командиром 14-й роты. В боях Дзевалтовский проявил себя храбрым офицером и поэтому в марте 1917 года, будучи штабс-капитаном, был избран председателем полкового комитета и членом армейского комитета 11-й армии. В апреле 1917 года он вступил в РСДРП(б) и до июля был председателем солдатского комитета запасного батальона гренадерского полка. В июле 1917 года за отказ идти в наступление Дзевалтовский в Киеве был отдан под суд, но оправдан.
Октябрьская революция застала Дзевалтовского в Петрограде. Он принимал активное участие во взятии Зимнего дворца, а 26 октября 1917 года был назначен его комиссаром (комендантом). Впрочем, в то время на одной должности долго не засиживались. Не был исключением и Дзевалтовский. Так, с 27 октября он — один из четырех комиссаров ВРК в штабе Петроградского военного округа, с 1 ноября 1917 года — член штаба ВРК, с ноября 1917 года — член ВЦИК, с 16 ноября 1917 по 7 октября 1919 года — главный комиссар военно-учебных заведений Республики. Одновременно с 24 июня 1918 года по 13 мая 1919 года он был военным комиссаром Всероссийского главного штаба, а с 25 декабря 1918 года — председателем центральной временной комиссии по борьбе с дезертирством.
Затем судьба забросила Дзевалтовского на Украину. Он был членом РВС 12-й армии, потом заместителем наркома по военным делам Украины, а с 6 августа 1919 года, меньше чем за месяц до полного захвата белой армией всей Украины, — наркомом по военным делам УССР. В октябре 1919 года Дзевалтовский был назначен помощником командующего Восточным фронтом. А когда была образована Дальневосточная республика (ДВР) — временно исполнял должность ее военного министра.
Однако летом 1920 года карьера Дзевалтовского резко меняется. Он переходит на дипломатическую работу, и с июня 1920 года по ноябрь 1921 года под фамилией Юрин находится в Пекине во главе дипломатической миссии ДВР. После возвращения из Китая он был назначен наркомом иностранных дел Дальневосточной республики, но пробыл на этом посту всего около года. В 1922-23 году он — уполномоченный наркомата рабоче-крестьянской инспекции в Ростове, а затем с августа 1923 по январь 1924 года — заместитель председателя Общества «Добролет».
