Потапыч пришел, когда все было уже закончено. Картошка (не вся) сварена, посыпана мелко нарубленным чесноком и обмазана маслом. Сельдь под шубой, для которой я мучительно отделял зерна от плевел, то есть кости от рыбы, пропиталась майонезом и была готова ударить своей жирной начинкой по печени. Оливье традиционно занял свое место во главе старенького, и могу дать голову на отсечение, не самого дешевого стола. В печи доходила утка, шкворча жиром и сводя нас с ума ароматами.

— Вот, — поставил Потапыч на стол бутылку шампанского. Не простого «Советского», а какого-то дорогого.

— Где взял?

— Где взял, там уже нет, — отрезал он.

— Господа, давайте уже к столу, — доставал тем временем утку отчим. — Разливайте пока, что там есть.

— Николай, у меня есть экологически чистый продукт, — закинул удочку банник.

— Мне сок. Максу можешь шампанского плеснуть.

— Да я вроде и не хочу.

— Да не волнуйся, — отмахнулся Потапыч, уверенно взявшись за бутылку. — От него только пукать хочется. А в голове даже не шумит. Да и праздник же, обычай такой.

Когда подоспел дядя Коля, бокалы уже были наполнены. Несмотря на «обычай», себе и Тихону Потапыч начислил мутноватого, но вместе с тем экологически чистого продукта. И теперь все, включая братьев (хотя, если переводить на года — прадедов) наших меньших, сидели за столом. А живот подавал недвусмысленные сигналы поскорее начать расправляться с едой.

— Ой, — тихо сполз Тишка под стол. И уже оттуда добавил. — Я сейчас! Я быстро!

Последние слова были произнесены откуда-то издалека, такое ощущение, что даже из «закрытых» комнат. Вскоре он материализовался обратно на стуле, как умеют лишь домовые духи, теперь пряча руки за спиной. Точь-в-точь, как мальчишка, притащивший цветок понравившейся девчонке.

— Он был тут долгие годы. Иван Сергеевич не разрешал никому прикасаться к оружию. Говорил, опасное оно. Но раз уж теперь вы единственный Кузнецов.

Тишка вытянул руки, на которых покоился огромный, по сравнению с ладошками домового — нож. Интересного вида. Массивный, с обратным изгибом и режущей кромкой по внутренней грани. И… еще создавалось ощущение, что от ножа исходит слабое зеленоватое свечение.

— Кукри, — коротко прокомментировал сюрприз дядя Коля.

— Подарок Государя-Императора, — добавил Тишка.

— Подожди, этим самым ножом его и пытались…

— А Иван Сергеевич спас. И дворянство получил, и имение. А потом и сам нож. Или в другой последовательности. Я, по правде сказать, точно не скажу, позже родился.

Рукоять легла в руку, словно много лет только и ждала именно моих пальцев. По телу пробежало странное и вместе с тем сильное возбуждение. Сила всколыхнулась, на мгновение, выходя из меня. А на клинке проступила загадочная вязь рун. Таких я раньше еще не видел.

— Принял вас, Максим Олегович, — улыбнувшись, сказал Тишка, — как хозяина.

Потапыч же нахмурился. Это понятно, его подгон с шампанским не шел ни в какое сравнение с ножом от императора.

— Можно посмотрю? — попросил дядя Коля.

Но прежде, чем Тишка замахал руками, нож уже оказался у отчима. Дядя Коля покачал его на весу, перехватил удобнее рукоять и как-то совсем неуклюже выронил, прижав палец ко рту.

— Лучше зачарованное оружие лишний раз не трогать, если оно другому принадлежит. Тем более в присутствии хозяина, — наставительно сказал Тишка, осторожно поднимая нож и передавая мне. — Нож в таком случае крови попросит. И все равно твоим не станет. Максим Олегович уже и силу через нож пропустил. Теперь только подарить может.

— Будем знать, — ответил дядя Коля. Он посмотрел на наручные часы и поднял палец. Нормальный, еще не порезанный. — Три, два, один! Все, господа, официально поздравляю вас с Новым годом!

— С Новым годом! — закричал я.

Домовые духи лишь приветственно подняли бокалы полные бокалы самогонки. Шампанское бурлило, щекотало в носу, когда я пытался его понюхать и немного горчило. Я выпил полностью весь бокал — фужеров в моем имении не водилось. Пока не водилось. Скоро здесь будет все самое лучшее. И стал накладывать салат.

Вот так, вдали от привычного дома, совершенно по-варварски, без напутственных слов президента, мы встретили Новый год. И глядя на изредка отпускающего едкие комментарии банника, краснеющего домового и радостно смеющегося дядю Колю, я искренне поверил, что этот год будет отличным.

У новогодних каникул есть одна маленькая неприятная особенность. Чем больше дней проходит после праздника, тем быстрее пролетают оставшиеся. И пусть мы старались заниматься усадьбой, но все равно много чего не успели. Лишь привели в относительный порядок несколько комнат. И то, не без помощи Тишки.

Тот, кстати, старался подружиться с Потапычем. И компанию по уничтожению самогона составлял, и мелкие поручения выполнял, и относился к баннику предельно уважительно. Однако тот так и не сменил гнев на милость. Ну ничего, у них еще много времени, чтобы подружиться. А если нет — территория имения большая. Разойдутся. К примеру, я даже нашел в овраге, там где забор попросту отсутствовал, замерзшее озерцо. Потапыч сразу оживился и попросил перенести будущую баню поближе к водоему. В чем дядя Коля его решительно поддержал.

Так или иначе, в назначенный день я сел в подъехавший автобус приободренный, понимая, к чему и зачем мы будем двигаться. Сейчас надо выручить немного денег на восстановление имения. Как сказал дядя Коля, что получится, мы сделаем своими силами. Но где-то придется нанять специалистов. К примеру, провести «водянку», потому что бегать с ведрами до колонки или ходить до ветру в разваленный туалет на улице, где отсутствовала крыша — удовольствие ниже среднего.

И нельзя забывать, что меня ждут три веселых года отработки на Конклав после окончания школы. Вряд ли я за оставшееся учебное время наберу нужную сумму для погашения кредита на школу. Но, кто знает? Если удастся оплатить хотя бы год — это уже кое-что. Впрочем, вариант один был. Но там все вилами по воде писано. Самое важное — я абсолютно не понимал, чем буду заниматься после школы.

Это у немощных можно искать себя много лет, до сорока так и не понимая, кем ты хочешь стать, когда вырастешь. У магов все сложнее. Сила развивается вместе с тобой. И если будешь сидеть ровно на заднице, а не пытаться ползти вверх по ранговой лестнице, то так и останешься на всю жизнь каким-нибудь черновым. Примеров в книжках приводилась масса.

Именно этот новый год как-то повлиял на меня. Я повзрослел, что ли? Хотя себя трудно оценивать объективно. К примеру, и год назад я считал себя взрослым. А вспомнишь сейчас, каким балбесом был, стыд берет.

— Пристегивайся, и побыстрее, — сказал мне гоблин, усаживая на свободное место.

В отличие от предновогоднего, нынешний автобус был забит под завязку. И даже знакомые физиономии встречались. К примеру, позади сидела Тихонова. Более того, она улыбнулась и приветственно помахала мне. Ну вот, а Рамиль говорил, что обижается.

Я сел на свободное место, рядом с первокурсником и посмотрел в окно. Дядя Коля стоял у калитки, накинув куртку на плечи. Тишки почему-то не было. Мог бы и выйти, хозяина проводить. Впервые за все время мне не хотелось ехать в школу. Сейчас бы остаться в пропахшем мандаринами и старым деревом доме, рядом с отчимом, а не возвращаться в школу. Но взросление подразумевало не только хотелки, но и определенную ответственность. А было у меня одно важное, еще незавершенное дело. И касалось оно книги.

С ней я стану либо сильнее, либо… этот вариант в моей голове с каждым днем крутился все чаще, просто продам ее. Не давали мне покоя слова про поработит и все такое. Тогда получится деньги разделить между друзьями. Вдруг хватит, чтобы погасить школьный кредит? Сколько может стоить древняя книжка могущественных магов? Она же вроде как раритет. Эх, кто бы знал.

Путешествие обратно, несмотря на многочисленные остановки, вышло не таким волнительным. Видимо, действительно ко всякому диковинному со временем начинаешь привыкать. Дядя Коля вон на домовых и прочую нечисть теперь даже ухом не вел. Да и вообще ничем не вел.