Пока специальный человек раскручивал ремень пращи, чтобы запустить мишень вверх, я успел подумать — что-то как-то у меня мысли опережают события, нервничаю, что ли… — что сама идея выглядит сомнительной — попасть в летящую точку из кремневого ружья… Кто на это вообще способен? Там же разница между нажатием на спуск и выстрелом, чуть ли не несколько секунд. А потом красный комок взлетел вверх и Ак-мерген — ему по жребию выпало стрелять первым — повел стволом своего мушкета и, когда мишень достигла высшей точки полета и на мгновенье повисла — выстрелил.

Только клочки полетели.

Господи, сделай так, чтобы Нафаня смог выстрелить так же! Как только разведу пасеки — свечку поставлю, с мушкет Нафани величиной!

Хлопнул выстрел.

Так, погодите. А… как это вообще⁈

Нафаня не стал ждать, пока цель достигнет пика полета. Он сбил этот кулек НА ЛЕТУ.

Как это вообще такое может быть⁈

Тут же в голове вспомнился рассказ учителя истории — вы наверняка уже догадались, какая оценка у меня была, да? — про Петра Третьего. Не Первого, того, что рубил окна и бороды, а именно Третьего. Которого обычно считают глупым мужем великой Екатерины. Глупый, не глупый — а стрелял он так, что из похожего мушкета мог сбить ласточку в полете. А эти пташки летают уж никак не медленнее нашей нынешней цели. Так что — если что-то не можешь лично ты, это не означает, что этого не может никто.

Самое главное — это не использование Слов, это личный скилл Нафани. Над стрелками перед соревнованием прочитали особое Слово, которое, будь на соревнующегося наложено какое-то усиливающее Слово, подсветило бы его… как-то. Как именно — не знаю, потому что оно ничего не выявило.

Ак-мергена заело и следующую цель он тоже сбил на лету. И третью. И вообще все остальные. А Нафаня… Нафаня сбил на лету все пять. И князь Кока объявил, что в соревновании стрелков по праву победил участник в черно-зеленом спортивном кафтане. Дополнительные баллы за артистизм, так сказать. Старик-мерген, кстати, не расстроился, уважительно пожал Нафане руку и они даже о чем-то поболтали. Умеют люди проигрывать, ничего не скажешь.

Осталось третье соревнование, пока неизвестное, но меня накрыло воодушевление. Мы победили борца, мы победили стрелка, что там можно придумать такого, с чем мы не справимся? А⁈

— Третье соревнование! — объявил Кока, — Игра в шатру!

А, ну да. Вот это.

Я понятия не имею, как в эту шатру играть. И никто из нас не умеет.

1

Я посмотрел с огромной надеждой на Клаву. Моя названная сестренка была домашней девочкой — хотя и с матерыми чертями в омуте — а какие развлечения у домашних девочек на Руси, где нет ни Ютуба, ни Тиктока, ни какого-нибудь, прости Господи, Онлифанса? Книги да игры. Вдруг она хотя бы знает, что это за шатра такая?

Увы.

— Я только в тавлеи умею.

В тавлеи и я умею, что-то типа нард, только на русский манер. Заходишь, бывало в трактир, а там стрельцы в тавлеи играют… Мда.

— Еще, — добавила Клава, — в шашки и шахматы, но не очень хорошо.

Я задумчиво посмотрел на нее. Какая-то мысль робко постучалась в голову, но слишком робко, так и не оформилась.

— Я в кости умею, — объявила Аглашка. Могу поспорить, она еще и знает, как заряжать кости, чтобы выигрывать несколько чаще, чем установлено теорией вероятности. То теория, а тут — практика.

— Я тоже в кости, — кивнул мой поручик. В этом я даже и не сомневался. Как и в том, что уж он-то про заряженные кости знает поболе, чем моя скоморошенька. Хотя… Учитывая репутацию скоморохов — примерно, как у цыган в двадцать первом веке — может и поменее…

— Я — в свайку, — вставила Настя и почему-то густо покраснела.

— Так, хватит, — поднялся я, — Нам свайки и кости не помогут, тут другая игра — шатра.

Мысль наконец-то оформилась. В голове всплыло странное слово «шатра-чатурандж»… или «шакра»? Неважно. Как неважно и то, откуда я это слово знаю — все равно не помню. Суть в другом: эта самая чатурандж — что-то типа шахмат, это я почему-то запомнил. Там шатра — тут шатра, может, все не так уж и плохо? Может, эта таинственная шатра — просто местное название шахмат? А я, не хочу хвастаться, в шахматы в школе играл. Даже вроде бы и неплохо. Конечно, моего «неплохо» может не хватить, чтобы обыграть телеутского игрока… С другой стороны — а какой еще вариант? Клава наверняка в них играет точно так же, как и я, а прятаться за спиной девчонки… Мы уже девчонку против борца выставили, будем смотреться совсем уж неприлично.

Кружок, в котором мы обсуждали третье испытание, расступился и я вышел вперед:

— Мы согласны, уважаемый князь! Играть буду я!

2

Я в жизни так не ошибался!

На мое отважное заявление, старый князь Кока, покивав головой, ответил, что в таком разе он, князь. Просто обязан составить мне компанию. Несмотря на то, что он давненько уже не брал в руки шашек… в смысле — шатру. Хотя, я подозреваю, он просто скромничал.

В центре площадки нам расстелили войлочный ковер-кошму, мы с князем уселись. Еще на том моменте, когда выяснилось, что войлочный половичок у него под мышкой — не половичок, а доска для игры, я должен был заподозрить неладное. Но не успел. Кока развернул «доску» — и мне чуть не стало плохо.

Да, на ней были черно-белые клетки — и на этом все сходство с шахматами заканчивалось.

Начнем с того, что доска была ПРЯМОУГОЛЬНАЯ.

Правда, основное игровое поле занимало не всю площадь коврика, но это не помогало, так как оно тоже не было квадратным, если вы, конечно, не можете представить квадрат шесть на семь. Плюс к этому — на стороне каждого игрока было свое дополнительное поле, под названием «крепость», соединенное с основным полем клетками под названием «дорога»… Да блин, это шахматы или какое-то DD⁈

— Уважаемый Викентий умеет играть в шатру? — с вежливостью, граничащей с издевательством, спросил князь, расставляя фигурки.

— Как выяснилось — нет.

— Удивлен вашей смелостью.

А уж как я сам удивлен своей смелостью…

— Если уважаемый Викентий не посчитает это оскорблением, я могу объяснить ему правила.

— Сочту за любезность.

Фигурки, вернее, круглые фишки с вырезанными изображениями, уже больше походили на шахматные. Одиннадцать воинов-конников у каждого игрока, 2 слона, 2 боевые башни-туры, 1 батыр и 1 князь. В начале игры воины выстраиваются цепочкой на поле, а остальные прячутся в «крепости», как бы в резерве. В «воротах» «крепости» стоит князь, которого, в отличие от шахмат, прекрасно можно бить. Ах да — бьют в шатре не так, как в шахматах, а как в шашках — перепрыгивая через вражескую фигурку. В общем — помесь шахмат, шашек и ролевой настолки.

Я честно попытался уложить в голове изложенные правила, но понял только одно.

Я не выиграю.

Что не означает, что не попытаюсь и сдамся сразу. Блин, будь это настоящая схватка — эти слова прозвучали бы гордо, мол, погибну, но не сдамся. К сожалению, никто и никогда не слышал о погибших за шахматной доской… И, если я проиграю — придется уходить. Меня не поймут в первую ж очередь мои же люди. Это Русь, здесь к слову относятся серьезно. Даже к слову с маленькой буквы.

«Давши слово — держись» — здесь имеет силу закона.

Князь любезно, мать его, уступил мне право первого хода и игра, а точнее — избиение меня, началась…

3

Вроде бы что-то получалось… По крайней мере, я не проиграл на первом же ходу. И даже смог, пусть и слегка запутавшись, взять пару воинов Коки. Тот сидел по-турецки на кошме, смотрел на игровое поле, прищурив глаза и выглядел настолько безмятежно, что было и вовсе непонятно: то ли он настолько уверен в своей победе, что не вообще не парится, то ли продумывает коварную тактику победы, то ли и вовсе задремал на весеннем солнышке.

Щелк-щелк-щелк. Минус три шашки… пешки… воина, блин. Моих, естественно. Мне пока не удавалось настолько подобраться к воинам князя, чтобы срубить несколько за один ход.