А вот это — интересная штука. Один из оборотней выставлял в сторону противника раскрытую ладонь, с которой срывалось нечто вроде огненного веретена. И, судя по эффекту, это было самое мощное оружие из имеющегося арсенала оборотней. По крайней мере, эти огненные стрелы прожигали глубокие черные дыры в бревнах, вообще-то заговоренных от огня и пожара. Надо бы этого огнестрела взять живьем, чтобы…

Хлопнул выстрел и голова Огнестрела разлетелась в клочья.

… чтобы выпытать у него Слово… Ладно, уже пофиг.

Это мои, те, с кем мы сбежали из терема подземным ходом, не выдержали и решили помочь товарищам. И вот этот-то момент отряд стрельцов и выбрал, чтобы ударить.

Орущий — мы, русские, спокойно в атаку идти не можем — сверкающий саблями и алебардами ударный кулак стрельцов врезался в ряды оборотней, раскидывая их в стороны.

И даже после этого оборотни не побежали! Их было слишком много, похоже, Прокоп отправил на нейтрализацию моего войска большую часть войска своего. Стрелецкий кулак увяз в их толпе, стрелять было уже нельзя, чтобы не задеть своих, и моих людей начали рвать. От терема уже им на выручку рванулись остальные стрельцы, по которым больше не стреляли — хоть несколько человек все же полегло под очередным залпом молний и льда — силы почти выровнялись…

На помощь своим товарищам, оставив грызню и отбросив в сторону остатки бурых волков, рванулись серые волки, на бегу превращающиеся в людей, размахивающих саблями. Еще немного и они ударят в спину уже стрельцам…

А, нет. Бурые волки, изрядно потрепанные, в крови и шерстяных клочьях, отказались уползать и зализывать раны. Хромая и явно держась на морально-волевых, они побежали вслед за своими противниками, хватая их за ноги и уворачиваясь от клинков. Явно кто-то, превращенный, как и я.

Такого тройного удара оборотни уже не выдержали. Они рассыпались серой стаей и побежали во все стороны.

4

— Ну и кто вы такие? — спросил я, шагая туда-сюда вдоль строя сидящих бурых волков.

После изгнания оборотней бурые собрались в кучку — и натурально спрятались за мою спину. Потому как стрельцы, только что бившиеся с волками и терявшие товарищей, не очень-то собирались разбираться, какого там цвета у них шерсть. Пришлось на них рявкнуть боярским голосом, собрать бурых в кучу и выяснять, кто это такие и откуда взялись.

Волки посмотрели друг на друга и невпопад попытались мне объяснить кто же они. Получилось… невпопад и по-волчьи. Короче — нестройные завывания.

— Хватит… — я потер лоб. Блин, шапку свою боярскую где-то потерял, хожу в одной плоской скуфейке, как какой-то питерский таксист… — Так. Ты!

Я указал на одного из волков наугад. Тот очень натурально изобразил выражением на морде «Кто⁈ Я⁈» и оглянулся на соседей. Один из волков, как по мне, самый крупный, прошел вдоль ряда, отвесил выбранному мною натуральный подзатыльник, сел на задние лапы и поднял переднюю, мол, я готов, спрашивай.

— Вы люди?

Кивок бурой морды.

Так… Уже хорошо… А что за люди, как узнать? Какие для этого вопросы задавать, на которые можно ответить «да» или «нет»?

Пока я собирался играть в Акинатора, волк-вожак переключился на игру в «крокодила». Он привстал на задних лапах и замахал передними перед мордой, как будто изображая волкозомби. Довольно криволапого волкозомби… Стоп. Да он же изображает, что целится из ружья!

— Вы — стрельцы? Мои стрельцы? — глупое уточнение, других стрельцов в городе нет…

Волк радостно закивал, остальные поддержали его бодрым подвыванием. Ах ты ж… Уж не знаю, каким боком, но подлый колдун ухитрился нейтрализовать приличную часть моего войска, превратив стрельцов в волков. Наверное, по той же схеме, что и меня. Только непонятно — отчего он их той же свистулькой, что и меня, не разогнал? Иначе они не помешали бы его же собственным оборотням.

— Это я виноват… — произнес за моей спиной слабый голос. Волки радостно запрыгали, благоразумно не двигаясь с места, хотя им явно хотелось броситься вперед. Но для остальных, непревращенных стрельцов, которые наблюдали за нами издалека, это выглядело бы как нападение. Сообразительные у меня все же люди. Даже когда и волки.

Я обернулся, чтобы посмотреть, кто это там себя во всем виноватит.

— Нафаня!!!

5

Мой уже почти оплаканный командир стрельцов оказался жив… правда, не совсем здоров. Он, пробираясь с девочками, действительно наткнулся на Прокопа и бросился на него. Колдун как раз свистнул в дудочку, превратив стрельцов в волков. Именно это и имел в виду Нафаня, когда сказал, что не успел. Дудочку он выбить успел, она хрустнула у него под сапогом, а потом Прокоп воткнул Нафане под ребро нож. Хороший был нож, кольчугу, которую командир стрельцов, носил под кафтаном, проткнул, как картонную. Правда, если б не кольчуга — не стоять Нафане передо мной…

— Нет, ты ошибаешься, — положил я ему руку на плечо, — Ты успел вовремя. Можно сказать — спас всех.

Дудка, которую выбил Нафаня, явно та самая, которая должна была распугать превращенных волков. Не растопчи он ее в короткой схватке — бурые бы разбежались и на оставшихся стрельцов насели бы оборотни в полном составе.

Как их, правда, в людей превращать, пока непонятно. Пасечник Никола — неужели вправду святой Николай? — нас покинул, а других способов я не знаю. Хотя… Их явно не так, как меня обращали, не ходил же Прокоп, дуя каждому в лицо, пока остальные с интересом наблюдают, как их товарищей в волков обращают? Может, против этого способа подействует то, что мне не помогло? Но это потом.

— Ребята! К терему!

1

В тереме, к тому моменту, когда мы к нему прибежали, уже все было в порядке. За нами увязалась еще и часть бурых волков, но я вовремя их тормознул и в дом входить запретил, вспомнив о приказе, отданном Голос. Навряд ли она, с ее замашками янгире, станет сортировать волков на «наших» и «ненаших». Но оборотней внутри уже не было.

Живых, я имею в виду.

Ничего особо серьезного нападавшие натворить не успели. Даже стены матерными словами не расписали, мол, было ваше — стало наше. Оно и понятно — смартфоны еще не изобрели, селфи на фоне испакощенной стены не сделаешь, перед кем хвастаться. Максимум, что успели оборотни — затащить в укромное место нескольких девчонок с кухни. Что они там с ними делали — неясно, для изнасилования служанки выглядели слишком веселыми, а для всего остального… а что еще с ними могли сделать? Тискали их оборотни, что ли, чиканы доморощенные? Нет, можно было, конечно, спросить, использовав Повеление… Но зачем? Не настолько мне интересно, за какие именно места их хватали.

Небольшая часть оборотней наткнулась на оборудованную в одном из уголков терема лабораторию. Ту, где властвовал мой зеркальный мастер, муж Настеньки, Александр сын Давыдов, прозванием Зеркальщик. Кстати, не знаю, какую лабораторию вы представили, но вспомните, что на дворе — семнадцатый век и сделайте на это поправку. Лаборатория Александра напоминала, скорее, логово алхимика. Полумрак, массивный деревянный стол в центре, на котором стоят ступки с пестиками, чернильница с пером, раскрытая книга — журнал экспериментов, хотя Александр ее так и не называет, понятно — весы с двумя покачивающимися чашками, колбы с непонятными жидкостями, реторта с изогнутым носиком, череп… да я понятия не имею, на кой ему череп! Ладно, хоть не человеческий, а бычий. В общем — типичное такое жилье средневекового алхимика. И тут же — разрыв шаблона, посреди всего этого — типичный русский, в ярко-алом кафтане, расшитом узорами, с бородкой и в шапочке-тафье… хотя вот шапочка, как минимум, придает ему алхимический вид. В общем, вот в это самое шаблонноразрывательное логово оборотни и ткнулись. А Александр, хоть и ведет себя иногда как стереотипный рассеняый ученый из фильмов — проживает все же не в Америке, а на Руси семнадцатого века, где рохли не выживают. Я еще помню, как он в Мангазее из пистолета отстреливался, держа при этом на одной руке потерявшую сознание Настю. Вот и сейчас — быстро осознав, что эти рожи ему категорически незнакомы и не лучатся добротой и дружелюбием, мой зеркальный мастер, недолго думая, плеснул в них тем, что под руку подвернулось. А, сами понимаете, в алхимической лаборатории приятных и полезных для здоровья веществ не так уж и много. Я кое-как уговорил его хотя бы с ртутью в помещении не экспериментировать. Впрочем, Александр пока эксперименты с зеркалами отставил, отвлекшись на мое задание — сварганить как-нибудь бездымный порох.