Фрол Липкин остался на тиунстве, но поменялся масштаб. За ним стоял догляд за опытным хозяйством, занимавшим огромную площадь. Здесь выращивались подсолнечник и свекла, картошка и рожь. К присмотру за хозяйством привлекались немцы, голландцы, применяя методы возделывания, принятые в западных державах. Результатом должно было стать создание пособия по агрономии, а может и сельскохозяйственный институт.

Две седьмицы спустя Ильина дня пришли почти одновременно две новости.

Во первых с обучения вернулись лучшие студиозы получившие звания магистров в количестве шести человек, трое остальных остались доучиваться на год или два. В числе прибывших из Англии был и Баженко Тучков.

А вторым и крайне неприятным было известие о разгроме стрелецкого войска под командой моего старого знакомого воеводы Бутурлина Ивана Михайловича. Причиной военного похода была просьба кахетинского царя Александра второго, который жаловался на притеснения от горских черкас и просил от них защиты и военной помощи. Было принято решение послать войско в десять тысяч стрельцов, а кахетинский царь обязался в свою очередь прислать воинов и кормов. Стрельцы захватили Тарки, а царь Александр продовольствия и войска не прислал, потому, как был убит своим сыном Константином, принявшим ислам. Пять тысяч стрельцов воевода от бескормицы отослал в Астрахань. Султан-Мут Тарковский обратился к турскому султану за военной помощью и тот прислал войско янычар. Шамхал напал на Тарки и был отбит, но при этом обе стороны понесли огромные потери. В результате переговоров Бутурлин согласился оставить крепость Тарки в обмен на свободный выход и помощь остающимся в крепости тяжелораненым русским воинам. Шамхал дал клятву на Коране и в аманаты сына своего, но на следующий день во время празднования некий улем освободил его от клятвы и двадцать тысяч абреков напали на стрелецкое войско. Все русские воины отряда, как и раненые в Тарках были истреблены. Данное тяжелое событие послужило причиной заседания Боярской думы.

Сидение царя с боярами о делах проходило три раза в неделю. Заседание боярской думы могло идти и без присутствия царя, но приговор не имел силы без царского слова. В моей думе часть мест вместо древней крови боярской, заняли думные дьяки и окольничьи по заслугам. В частности имел право здесь сидеть и окольничий князь Пожарский, пожалованный честью за заслуги, но он появлялся только в зиму, когда строить дорогу было нельзя.

Обычно заседающих было от пятнадцати до двадцати пяти, хотя общий состав превышал тридцать человек, но часть всегда отсутствовала, исполняя персональные поручения или по службе.

В этот раз дума собралась в Средней Золотой палате. Я сидел на троне, а лавки для думцев подтащили от стен ближе ко мне, ведь размер палаты примерно десять на десять аршин, был велик для двадцати собравшихся. В углу дьяк скорописью фиксировал речи, чтобы потом собрать формулу решения.

Так как все уже были в курсе произошедшей беды перешли сразу к обсуждению.

Первым взял слово думный дьяк Шелкалов:

— Греха на нас нет. Вина лежит на предателе православной веры Константине — кахетинском Иуде. Негодный он человечишка. Мнится мне государь се ответ на наше предложение султану по Персии и Азову, али мстит за побитых Донскими казаками торговых людишек и ногайский улус. Без янычар не осилил бы презлой клятвопреступник Султан-Мут, нашего войска. Або для спокойствия нашего царства яз бы не стал мстить тарковскому шамхалу.

Князь Шуйский Василий Иванович высказался в неопределенной манере.

— Надо бы наказать Шамхала, и Кахетинскому Иуде воздать за оплошку. Но лето уж кончается, реки скоро замерзнут, мож в следующий год али еще когда.

Годунов был очень огорчен, именно он настоял на посылке войска.

— Шакала тарковского Султанку покарать надобно, дабы все ведали, како это вставать супротив Руси. Но коли государь решишь не слать войско яз перечить не стану, ведаю бо готовишься к другой войне. Яз печалуюсь об Бутурлине старике и сыне его Василии и прочих лучших людях. Хучь яз и спорил с воеводой по мелочам, ано сильно его уважал.

Первый боярин князь Мстиславский Федор Иванович высказался следующим образом:

— Людей жаль, христиан православных впусте сгинувших, ано нечего нам на Кавказе делать, тама одни бесермены. Пущай персы и турские людишки промеж себя дерутся. А Кахетинскому царю помощи боле давать не след.

Высказывания остальных думцев было похожим: людей жаль, но мстить не надо потому как мелкие князьки кавказские нам не соперники и делать нам в горах нечего. Только боярин князь Андрей Андреевич Телятевский по прозванию Хрипун высказался хоть и сиплым голосом, но категорично:

— Кавказ нам не нужен это верно, но с другой стороны коли отдадим его туркам, оне оттуда и к нам припожалуют. А клятвопреступника Султанку со всем родом надобно примерно наказать. И улема энтого такоже.

В итоге решение принял я сам:

— Вот чего. На Кавказ нам соваться рано, но коли клятву дал надо держать. Бутурлин Иван Васильевич принял смерть из-за моего приказа. Его людей побили предательски, раненых истязали зверски, за то заплатят сполна. Андрей Андреевич, возьмешь все новые стрелецкие полки и поездами по железной дороге перебросишь от Москвы до Царицына, дорога уж закончена, далее по реке Волге, к Астрахани и Хвалынскому морю. Астраханских стрельцов такоже возьмешь под свою руку сколь есть, призовешь казаков, охочих до драки. Придешь в Тарки и примерно накажешь всех причастных к предательству. Города шамхала сровняешь с землей. Султан-Мута тарковского и улема найдешь коли, привези к нам на Москву для разговора. Ежели не мочно станет живыми достать, там похоронишь. Останки стрельцов отпеть и предать земле. Опосля вернешься с войском назад. Прошу Думу поддержать решение.

Наконец наша с Борисом Федоровичем задумка по основанию высшего учебного заведения получила шанс на реализацию. Ведь высшая школа это не каменные палаты это ученые люди. При всей концентрации власти у царя ссориться с церковью было опасно и ни к чему, коли можно камни преткновения обойти. Не желают, православные иерархи дабы нечистые паписты, или лютеране учили православных наукам, вот вам русские ученые, на первое время.

Я и место присмотрел в излучине Москвы реки за Девичьем полем вокруг Вавилонского пруда. Прозван он был так за то, что здесь собирались сто лет назад основать Новодевичий монастырь, но из земли забил сильный ключ и строительство перенесли на другое место. Вавилонским-то он назван потому, что как Вавилонскую башню не достроили, так и тут: начали строить монастырь и ключ помешал. Так объясняла название старица-монахиня.

А место хорошее, река делает большую петлю, на другом берегу Воробьевы горы, и от Москвы всего четыре версты. Красота. А болото? Что ж? Вот река, щебенку подвезем и подсыплем основание. Новоиспеченным магистрам было дано задание, коллективно создать программу обучения для отечественного университета. И выдать проект планировки университетского городка. Разумеется, строить сразу все здания МГУ никто не собирался, но план был нужен. В принципе если студенты будут жить в казенных палатах, то чем-то это будет напоминать монастыри, на основании которых многие старинные вузы в Европе и возникли, или новые полковые городки для стрельцов. Общежитие, столовая с котельной и портомойной, баня, корпус с аудиториями, лабораторный корпус, библиотека. Но всё хочется сразу ваять в камне. Строим-то навсегда.

Небольшая лекция по медицине, прочитанная мне Баженом, вызвала гомерический хохот, отвращение и сочувствие к пациентам, которые попадали в лапы дипломированных специалистов. Главной причиной всех болезней считали избыток в организме жидкостей, её удаляли пиявками, либо кровопусканием. Лечение ртутью, сурьмой, белладонной, или просто молитвой и правильной исповедью было острием современной теории. Прямо передовой метод. Поиск панацеи от всех болезней вроде рога Индрик-зверя или безуева камня, который находят в желудке козла, был широко распространен в узких кругах.