Джона хохотнул.

— Я думал, это ты мне за испорченный реферат отомстила.

— С чего бы? Ты же не специально.

— Ну, да. Не специально.

— Джона, ты прости меня, пожалуйста! — я прижалась щекой к его плечу и вздохнула. — Я иногда веду себя отвратительно просто, а ты... У меня ведь, кроме тебя, совсем-совсем никого нет. Ты, наверное, думаешь, что я не благодарная, не понимаю ничего. А я все понимаю. Ты мне не просто друг, Джона. Ты мне гораздо больше, чем друг. Ты мне, можно сказать, как бр...

— Так, стоп. Тпру!

Джона натянул вожжи, вынуждая лошадей остановиться, неспешно отложил поводья в сторону, а затем повернулся ко мне. И я вдруг поняла, что мы одни посреди бескрайнего поля — если не считать запертую внутри катафалка Пейдж, — а ничтожное расстояние между нами стремительно сокращается.

— Что ты...

Теплые ладони обхватили мое лицо, и я повела плечом, собираясь то ли отстраниться, то ли возразить что-то, а вместо этого закрыла глаза, когда мужские губы накрыли мой приоткрытый от изумления рот.

Он целовался со знанием дела, грешно, влажно, головокружительно сладко, до звенящей пустоты в моей голове и покалывания в кончиках пальцев. Дразнил языком, прикусывал нижнюю губу, отстранялся на миг, которого едва хватало, чтобы хлебнуть ставшего раскаленным и густым воздуха, а затем возвращался снова. Глубоко, жадно, пока я, окончательно потеряв голову, не всхлипнула, протяжно и громко, а затем, испугавшись этого невыносимо порочного звука, не отпрянула от своего... друга?

— Ты... — Я просто не знала, что сказать. — Ты…

Джона осторожно провел пальцем по моей нижней губе и вкрадчиво шепнул:

— И к теме брата больше не возвращаемся. Да, Кузнечик?

Я оторопело кивнула и сжала руки в кулаки, чтобы не прижать пальцы к горящему рту.

— Отлично. — Опустил руку мне на затылок и снова поцеловал. Нежно и коротко, словно точку в разговоре ставил, а я, к своему стыду, снова закрыла глаза, даже не подумав сопротивляться.

Это был мой первый поцелуй. Первые два мои поцелуя, и мне нужно было как-то сжиться не столько с мыслью, что эту веху в своей жизни я уже преодолела, сколько с тем, что помог мне в этом мой лучший друг.

— Но, родные! Что встали?

Перехватив поводья, Джона легонько стегнул лошадей, вспугнув задремавшую на солнце лимонницу, которая, подхваченная легким порывом ветра, улетела куда-то в бесконечное светло-голубое небо.

Всю дорогу до замка я отмалчивалась, стыдясь смотреть в сторону некроманта, а о том, что меня ждет разбирательство с приехавшими по мою душу зелеными вспомнила только в тот момент, когда Джона, сплетя свои пальцы с моими, подвел меня к вышедшему нам навстречу Мэтру.

Даже не так. Взглянув Мэтру в глаза, я сначала вспомнила о нелегальной пассажирке, которую мы с Джоной провезли на территорию Орденского замка, а уж потом сообразила, что это не самая страшная моя проблема, и паника, тесно обняв за плечи дурное предчувствие, обрушились на меня со страшной силой.

— Агава, прелестно выглядите! — улыбнулся мне Мэтр, мазнув коротким взглядом по Джоне. — Как практика?

Я тоже посмотрела на Джону. Он выглядел уже не таким довольным, и хмурая складка снова залегла между бровей, а яркие губы побледнели, вытянувшись в тонкую линию.

Поймав себя на том, что разглядываю рот своего друга, я отвернулась, суетливо поправляя капюшон плаща, хотя, конечно, все равно все заметили, что мои щеки окрасились в алый цвет.

— Кхм. В двух словах не расскажешь, — прокашлявшись, выдавила из себя я.

— А если не в двух? — обворожительно улыбнулся Мэтр.

— Ну... — Я оглянулась на выбравшуюся из катафалка Пейдж и внезапно почувствовала себя увереннее. — Я вот вам с практики кухарку привезла. Хорошую... Пейдж, ты какие супы, кроме молочного, варить умеешь?

— Еще одну?! — непонятно возмутился Мэтр. — Мне их консервировать теперь что ли?

— А?

— Забудь... те!

Взмахнул руками, выругавшись в сердцах, и почему-то особенно злобно глянув на Джону, вдруг заявил:

— Хоть ты достраивай в этой Девичьей башне еще один этаж, честное слово... И кстати об этажах! Какая сволочь на порог этой башни такую защиту наложила, что даже я войти не могу? М?

У Джоны на лице не дрогнул ни один мускул. Впрочем, он всегда врал и не краснел.

— Кузя, — не разрывая дуэль взглядов с Мэтром, проговорил он, — устрой, пожалуйста, Пейдж, а я пока введу Мэтра в курс наших проблем.

По-хорошему, конечно, надо было топнуть ногой и напомнить, что у меня и у самой язык есть, но было откровенно жаль беднягу Пейдж. Здесь, в Орденском замке, в окружении незнакомых мужчин, она снова скукожилась и побледнела, моментально превратившись из отогревшейся женщины в жалкую тень.

Так что никакой речи не могло идти о том, чтобы перепоручить заботу о моей помощнице кому-то другому.

— Конечно, — неохотно согласилась я и протянула Пейдж руку. Женщина обхватила мою ладонь ледяными, слегка подрагивающими пальцами и судорожно втянула в себя воздух, опасливо поглядывая по сторонам.

На нас, надо сказать, внимания обращали мало. Один щитодержец, взяв лошадей под уздцы, направился в сторону конюшен. Двое сражались на мечах, заняв специально огороженную площадку. Дарий — местная прачка, сняв сюртук и закатав рукава почти до плеча, не с корзину со свежем белье м на задний двор.

Пейдж же стояла ни жива, ни мертва.

— Я быстро, — пообещала я, переведя взгляд с нее на Мэтра и Джона, а те внезапно проявили удивительное единодушие:

— Не торопись.

Мотивы моего все еще, надеюсь, друга мне были смутно ясны (просто я решила более детально об этом подумать перед сном), а Бред Алларей открылся сам, без наводящих вопросов с моей стороны.

— И я буду лично признателен тебе, Агава, если ты навестишь свою новую соседку. Фру Тауни. У нее возникли неожиданные... обстоятельства, и она какое-то время поживет в замке. Я бы и сам, с огромной радостью, проверил, как она устроилась, но вход в башню мне закрыт.

Последнюю фразу Мэтр буквально прорычал, недобро зыркнув на Джону.

Последний же строгим взглядом совершенно не впечатлился, заметив лишь:

— Как и любому другому мужчине.

Пейдж издала почти неприлично громкий звук, символизирующий степень ее радости по этому поводу, а я покачала головой.

— А если с кем-то из нас случиться несчастье? И никто нам не...

Осеклась, потому что Джона растянул губы в улыбке.

— В матрицу заклинания заложен этот элемент, — с гордостью заявил он.

— А элемент грузчика в эту матрицу записан? — съязвила я, и пока приятель хлопал глазами, соображая, что я имела в виду, позвала свою новую помощницу:

— Идем, Пейдж! Буду знакомить тебя с временным хозяйством.

Не позволив женщине взять мой саквояж, я поудобнее перехватила свою ношу и кивнула, указывая дорогу.

Башня большая, в ней четыре этажа, если не считать пустынный холл, в котором из-за сквозняков, я уверена, даже мыши не жили. Второй этаж заняла я и собиралась Пейдж разместить там же. Комната огромная, уж как-нибудь уместимся. Тем более, что до часа Икс, осталось уже меньше трех недель, а там...

Я нахмурилась, но тут же тряхнула головой, отгоняя ненужные сейчас тревоги. Вот сначала с обвинением зеленых разберемся, а там уже думать будет о том, что за прошедшие дни я ни на йоту не приблизилась к венчальной чаше.

На пути к Девичьей башне мы с Пейдж почти никого не встретили. Ну, правильно. Время раннее. Народ своими делами занимается. Кто-то щит контролирует, кто-то с рейдом по окрестностям отправился, да и в замке дел немало, а щитодержцы не привыкли сидеть сложа руки.

А уже на пороге самой башни наш ждал ошеломительный сюрприз: двери в холл были распахнуты настежь и оттуда, из темного каменного нутра, до нас доносился непередаваемо прекрасный аромат.

Я сглотнула голодную слюну, а Пейдж рядом со мной жадно втянула носом воздух.

— Как пахнет... — сказала она.