Аласдер назвал ее творческим человеком. Для большинства людей кусок камня был просто камнем, а ей казалось, что в нем таится некое магическое обещание. В осколке сланца мог скрываться ангел, в куске мрамора – лицо героя. Но именно тот, кто первым понял, что значит для нее ее работа, оказался человеком, который мечтает от нее избавиться.

Изабел вспомнила, как они впервые встретились. Уже тогда Макрей заворожил ее. Правда, он ее испугал, но в то же время возбудил ее любопытство.

Она подняла глаза и увидела, что Рори спускается вниз, притом более осторожно, чем взбирался. Но Макрея рядом с ним уже не было.

Он стоял в нескольких шагах от нее.

– Зачем ты завязываешь волосы косынкой? – спросил он вместо приветствия.

– Все замужние женщины носят косынки, – ответила Изабел удивленно. – Это знак скромности и приличного поведения.

Он начал медленно приближаться. Его загорелый торс был обнажен, открывая плоский и мускулистый живот.

Изабел отвела взгляд. Может быть, она все еще лишь невеста, но она знает о своем муже гораздо больше, чем о любом другом мужчине.

Макрей протянул руку и коснулся косынки, обрамлявшей запылавшие щеки Изабел. Потом его шершавые пальцы двинулись сначала вверх к ее вискам, а затем вниз к подбородку.

До сих пор они лишь однажды были так близко при ярком солнечном свете – в день своей первой встречи. Их последующее общение происходило либо в темноте, либо при слабом свете фонаря.

Теперь Изабел знала его лучше, чем в тот день, когда он спас ее. Природа наградила Аласдера не только восхитительной улыбкой и глазами, голубыми, как небо Шотландии. Его человеческие качества были такими же привлекательными, как и его внешность.

«Я смогла бы любить его». Эта мысль была такой неожиданной, что у Изабел перехватило дыхание.

А Аласдер медленно развязал узел платка, который она только что затянула потуже.

Наклонив голову, он прошептал у самого ее виска – так что она ощутила его дыхание:

– Мне хотелось бы, чтобы ты ее не надевала. Зачем прятать под косынкой такие красивые волосы?

Аласдер снял косынку и провел руками по волосам Изабел. Затем сжал ладонями ее голову и улыбнулся.

– Но я все еще замужняя женщина, Макрей, – тихо произнесла она. «Даже если ты этого не хочешь».

– А я все еще твой муж, – напомнил он, удивив Изабел. – Разве мои желания не имеют значения?

Улыбка исчезла с его лица, и в его взгляде Изабел заметила любопытство.

Он схватил ее за руки и повернул их ладонями вверх. И результате многих лет работы с камнем в трещинки латной въелась известковая пыль. У основания большого пальца правой руки был все еще заметен след от пореза – от той буквы «Д», которую обозначил кончиком кинжала ее отец.

Изабел хотела вырвать руки, но Макрей держал их крепко.

– Талантливые руки, – пробормотал он. – Они принадлежат женщине, предпочитающей работу праздному сушествованию.

Его слова прозвучали как комплимент.

Возгласы матросов, скрип канатов, торжествующие поили Рори, призыв кока собираться на обед – все эти звуки доносились словно откуда-то издалека.

Аласдер не хотел иметь с ней никаких дел, ему не нужны какие-то обязательства по отношению к ней, и все же его так же заворожил этот момент, как и ее.

– Прошу тебя, – сказал он, и Изабел не сразу поняла, что он просит ее не надевать косынку.

Она нерешительно кивнула. Аласдер не понимает, о чем он ее просит. Без косынки она предстанет перед всеми как незамужняя женщина. Впрочем, может, это и правильно – это будет отражать ее истинный статус в этом мире.

Изабел начала собирать инструменты. Аласдер протянул ей кожаный футляр.

– Спасибо, – сказала она, не поднимая головы.

– Изабел, – начал он, но больше ничего не сказал. Она направилась к каюте и оглянулась лишь у самой двери. Аласдер стоял не двигаясь. Они обменялись долгим взглядом. Изабел вошла в каюту. У сожаления – вкус слез, подумала она, закрывая дверь.

Лондон выглядел темным пятном на горизонте. Огромные клубы серого дыма нависали над городом, словно указательные знаки для усталого путника. Залив представлял собой лес мачт. Корабли так тесно стояли друг возле друга, что Аласдеру казалось, будто можно дойти до верфи, просто перешагивая с одной палубы на другую.

Как это обычно бывало в таких портах, Аласдер решил бросить якорь в заливе, а людей отправить на берег на шлюпках. Отдав приказания Дэниелу, он прошел на нос корабля.

В последнее время Дэниел избегал его. Он выполнил все приказы капитана, но почти не разговаривал с ним. Аласдеру даже показалось, что вся его команда старается как можно меньше попадаться ему на глаза. Тем лучше, думал Аласдер. Он был не в том настроении, чтобы выслушивать глупые предсказания старшего помощника или его толкования движений хвоста Генриетты.

Кошка прошла мимо Аласдера и бросила на него косой взгляд, будто радуясь его растущему раздражению.

Аласдер уже отправил Рори в доки, приказав ему нанять экипаж с кучером для поездки в Брэндидж-Холл. По рассказам отца, поместье Шербурнов находилось недалеко от Лондона, и до него можно было легко добраться за полдня.

Хотя его каюта располагалась на корме, Аласдер услышал, как открылась ее дверь. Взгляд Аласдера был устремлен на Лондон, однако все его чувства были настроены на волну Изабел. Он буквально ощущал каждый ее тихий шаг по палубе. Подойдя, она поздоровалась с ним.

Наверное, среди запахов лондонского делового порта трудно было различать такие ароматы, но Аласдер все же уловил слабый цветочный аромат.

На Изабел была юбка в бело-красную полоску и красный жакет. Непокрытые волосы были распущены и спускались по спине темным каскадом. Она остановилась рядом и тоже стала смотреть на Лондон.

– Как много здесь кораблей, – проговорила она.

– Считается, что рано или поздно все приплывают в Лондон.

– А вы бывали здесь прежде?

– Нет, никогда.

– Вам не нравится бывать в Англии? – спросила она.

– Нет, не нравится.

Он ходил за шелком в Китай, за пряностями на острова Тихого океана. Он видел Францию, восторгался ее замками и кафедральными соборами. Его привлекали Испания и Португалия, а также североамериканские Колонии. Но до сегодняшнего дня он ни разу не ощутил дискомфорта ни от одного путешествия или выбора порта.

К кораблю подплыла шлюпка, в которой сидел улыбающийся во весь рот Рори.

– Я нанял экипаж с кучером, капитан! – крикнул он.

– Ты можешь быть готова через несколько минут? – обратился Аласдер к Изабел.

– А куда мы поедем?

– В Брэндидж-Холл, в имение Шербурнов.

– Вы откажетесь от титула графа?

– Да.

– А меня вы оставите в Лондоне? – спросила Изабел, наблюдая, как ее корзину грузят в другую шлюпку.

Она должна была бы спросить, что ее ждет, еще вчера или даже неделю назад, подумал Аласдер, а не сейчас, когда они готовятся сойти с корабля.

– С теми деньгами, которые я намерен назначить в качестве твоего содержания, Изабел, – сдавленно ответил он, – ты сможешь выбрать любой город и любую жизнь.

Она промолчала и отошла к другому борту, будто ей не терпелось поскорее покинуть корабль Аласдера.

Дорога до берега прошла в полном молчании. Даже разговорчивый Рори и тот не проронил ни слова, лишь изредка переглядываясь с матросом, сидевшим на веслах. Садясь в шлюпку и покидая ее, Изабел опиралась на руку Аласдера и коротко его благодарила. Она ни разу с ним не заговорила, будто уже навсегда вычеркнула его из своей жизни.

Двое матросов несли за ними багаж, а впереди с гор дым видом шествовал Рори, указывая путь к экипажу, который он нанял. Время от времени мальчик оборачивался, словно недоумевая, почему они идут так медленно. Аласдер отпустил всю команду, за исключением дежурных, на берег, и Рори, очевидно, не терпелось поскорее доказать, что он мужчина, и тем самым сравняться со своими товарищами-матросами в части общения с женским полом.