Они вошли в густой лес, где их сразу одурманил сильный запах хвои. Земля под соснами была устлана слоем сухих сучьев и перепревшей хвои.

Вообще говоря, при всех его фантазиях, связанных с Гилмуром, Аласдер не был склонен к причудам. Но сейчас ему казалось правильным, что он поднимается на этот холм вместе с Изабел. Словно этот момент был предначертан им обоим судьбой уже при рождении.

Он снова подивился красоте Изабел. От нее исходил какой-то свет, словно она была мифическим существом, феей леса.

И если она была королевой этого места, то он был ее преданным шутом.

На вершине холма он остановился, и у него захватило дух от открывшегося перед ним вида. Даже великолепный и величественный Брэндидж-Холл с его садами и полями не мог сравниться с представшей глазам Аласдера картиной.

Впереди блестело на солнце озеро Лох-Улисс, а за ним был Гилмур. Слева от него простиралась земля Макреев. Слава Богу, урон, нанесенный зеленым долинам пасшимися здесь овцами, был отсюда не так заметен. Справа был ряд высоких деревьев с густой листвой, а за ним – цепь гор, похожих на острые гребни на спине дракона.

– Аласдер.

Аласдер оглянулся. В том, как Изабел произнесла его имя, было столько нежности и страсти, что у него перехватило дыхание. Он обхватил ладонями ее лицо и поцеловал.

– Я хочу заняться с тобой любовью здесь, Изабел. Именно здесь, – подчеркнул он.

Ветер будет ласкать их тела, птицы будут радостно щебетать над их головами. Казалось, даже яркое солнце одобряет его план.

Он провел пальцем по ее губам. Когда она успела так заворожить его линией своего подбородка? Изгибом своей шеи? Он прикоснулся губами к горлу Изабел и был вознагражден ее тихим вздохом.

Аласдер медленно расстегнул пуговицы ее жакета. Она не пошевелилась, лишь смотрела на него своими зелеными глазами.

– Ты разрешишь мне заниматься с тобой любовью сдесь, Изабел?

Она кивнула, быстрым движением развязала юбку и перешагнула через нее. Сорочка тоже упала на землю, и она осталась только в чулках и подвязках. Потом сбросила туфли и чисто женскими движениями стала скатывать вниз чулки.

Аласдер проделал то же самое со своей одеждой. Его куртка последовала за ее юбкой, рубашка – за ее туфлями, а бриджи – за чулками. Поторопись, подсказывал ему внутренний голос, а под отдаленный звон колоколов он вспомнил, что еще никогда не чувствовал ничего подобного ни к одной женщине. Только к Изабел.

Приподнявшись на цыпочки, она обвилась вокруг него, как сирена из легенды. Ожившая наяда или русалка, наделенная умением говорить. Ее руки гладили его живот, волосы щекотали кожу.

Вытянув руки вдоль тела, Аласдер замер в позе просителя. А может быть, жертвы, вдруг подумал он. Изабел прижалась к нему грудью и, закрыв глаза, замерла с удивительным выражением на лице.

– Поцелуй меня, Изабел, – пробормотал он.

Она открыла глаза, и Аласдер почувствовал, что не может оторваться от ее взгляда. В его голове проносились сотни обрывочных мыслей.

Он хотел вознаградить Изабел за уступчивость, как-то похвалить ее, но вместо этого страстно поцеловал ее в ложбинку между грудями.

Лучи солнца отражались в синеве озера, окрашивали верхушки деревьев. Эта земля была словно заколдованной.

Изабел медленно опустилась перед ним на колени и провела ладонями сначала по его бедрам, а потом легонько коснулась твердой плоти.

Аласдер подался вперед и сжал кулаки.

– Изабел, – предостерег он.

– Я делаю тебе больно?

Он покачал головой и словно когтями схватил ее за плечи.

– Я слишком близок к... – шепотом произнес он и нежно отвел ее руки, прежде чем тоже опуститься на колени.

– Как ты хочешь, Изабел? Хочешь, чтобы твои прикосновения принесли мне избавление или чтобы я доставил тебе наслаждение?

– Наслаждение... пожалуйста.

Ладонями она толкнула его на землю, оказавшись сверху. Кто она – шлюха или жена, соблазнительница или застенчивая девушка – сейчас не имело значения. Он был Аласдером, а она – Изабел. Мужчина и женщина.

Он так быстро и так глубоко вошел в нее, что она вскрикнула.

Билось ли все еще ее сердце или нет, это было сейчас второстепенным. Если бы ее кровь перестала течь по жилам, она бы этого даже не заметила, потому что все ее чувства были сосредоточены на нем и на том, как божественно быстро он ею овладел.

Аласдер обнял ее за талию, и его бедра выгнулись под нею, но она отказывалась торопиться, охваченная ощущениями, такими прозрачными и совершенными, словно капли дождя, и такими яркими, как радуга.

Он замер под нею, и только его хриплое дыхание говорило о том, что он так же возбужден, как она. Они не произнесли ни слова. И главное место их соприкосновения было глубоко в ней.

Привстав на колени, Изабел начала раскачиваться. Потом схватила руки Аласдера и положила их себе на грудь. Его пальцы были холодными, и движение его ладоней по соскам принесло ей желанное облегчение.

Неожиданно он перевернул ее под себя, да так ловко, что Изабел подумала, что у него, наверное, была в этом деле неплохая практика. Он подложил одну руку ей под голову, а другую – под плечо, защитив таким образом от соприкосновения с землей.

Изабел впилась ногтями в его плечи и вдруг почувствовала, что она уже не обычная женщина, а какое-то другое существо – просто некая женская особь.

Ее бедра выгнулись ему навстречу, мышцы внутри ее естества крепко сомкнулись вокруг его плоти. Она поставила на нем свою метку, и теперь ей надо было получить от него все. Все, что он дал ей раньше, и еще гораздо больше.

Уже не было ни искр под веками, ни радуги на потолке пещеры. На какое-то мгновение не было вообще ничего, словно мир вокруг нее рухнул. Изабел ощущала лишь накатывавшие на нее волны наслаждения такой силы, что ей казалось, будто она движется вместе с ними.

Ее тело словно уже не принадлежало ей. Она выгнула бедра и откинула назад плечи. Она хотела закричать от восторга и удовлетворения, но голос ее не слушался.

Он лежал молча, потрясенный тем, что только что произошло. Любить Изабел значило не просто соблазнить ее или удовлетворить свою похоть. Это была такой силы страсть, что Аласдеру показалось, что его вывернули наизнанку.

Голова Изабел лежала на его плече, рука – на груди под рубашкой. А он, закрыв глаза, прижимал ее к себе в неожиданном приливе нежности. Если она захочет пошевелиться, это произойдет только с его разрешения, а если он захочет встать, это она должна будет ему это позволить.

Обладание.

Вот что означала их любовь, понял он. Каждый заявлял свои права на другого. И не мягко и нежно, а с лихорадочной страстью, заставившей его тело содрогаться.

Изабел пошевелила пальцами, и ему вдруг захотелось, чтобы у него было по крайней мере полдюжины рук. Одной – он направил бы ее пальцы к своей плоти, другой – держал бы ее крепко, чтобы целовать. Еще одной рукой он ласкал бы ее тело. А для того чтобы исследовать ее потаенные места, ему потребовалось бы еще не менее двух рук.

Однако его ждали люди и впереди было много дел, от которых он бы с радостью отказался.

Он помог Изабел одеться, сопроводив каждый предмет одежды поцелуем. К тому моменту, когда юбка была завязана на талии, а жакет застегнут, Изабел уже тяжело дышала, чувствуя, как снова начала бурлить кровь.

Аласдер оделся быстрее, чем она, но ему не понадобилась помощь.

– Ты так быстро оделся, – разочарованно сказала Изабел, поглаживая его куртку. Как это странно, подумала она, что ей все время хочется к нему прикасаться.

Прядь волос упала Аласдеру на лоб, и она отвела ее, отметив про себя, что сейчас он выглядел особенно красивым и молодым.

– Нам обязательно уходить?

– Может, стоит построить на этом холме маленький домик и жить здесь, Изабел?

– Да, пожалуй, – улыбнулась она. – Ты будешь охотиться, а я готовить пищу.