В попытках остановить шествие Великого Мора по планете власти проводили всевозможные дезинфекции самыми различными методами, у всех выживших брали пробы крови и инфицированных, за неимением действенного способа лечения, тут же ликвидировали, а их трупы подвергали обеззараживанию, чтобы обезопасить себя и с этой стороны. Действуя порой откровенно варварскими мерами, уцелевшие правительства восстановили порядок и спокойствие в своих государствах. Лишь спустя десять лет после начала этой чудовищной пандемии ее удалось остановить, уничтожив всех выявленных Дельта– и Гамма-инфицированных. Примерно одновременно подошла к концу кампания по обузданию неинфицированных – различных сектантов и сатанистов, которые сочли, что настал конец света, бюргеров, решивших в последний раз в жизни оттянуться на полную катушку за чужой счет, не потерявших хладнокровия профессиональных жуликов, которые нередко прикидывались мертвыми, чтобы ограбить или убить кого-нибудь, просто толпы людей самого разного пошиба – так было особенно в первые годы Великого Мора, пока люди не поняли, что в толпе риск заболеть много выше, – которые судили судом Линча всех, кто был, по их мнению, инфицирован, и сжигали их на костре иногда заживо.

Великий Мор, буйство обезумевших толп людей и обычные болезни, до которых никому не было дела, эпидемии, начавшиеся из-за разложения множества неубранных трупов, смогли обуздать не все правительства. Более всего в этом деле повезло России, сразу пустившей в ход самые жестокие меры без обсасывания их в парламенте и обезопасившей с помощью радиоактивных выбросов свои границы, и островной Великобритании, вовремя вернувшей в жизнь принцип «блестящей изоляции». Я сам участвовал во всем этом после того, как парламент принял решение использовать армию для установления контроля над ситуацией, а позже воевал в группах усмирения, откуда меня и забрали на нынешнюю работу по предложению сэра Найджела.

В конце концов, ядерными бомбардировками и строгим медицинским контролем проблему вируса Витько, или Красной Смерти, как его называли медики в разговорах между собой, удалось загнать вглубь, но не решить полностью. Сохранившиеся в воздухе, воде и прочих средах штаммы Альфа-вируса продолжали развиваться по заложенной их создателем программе, а значит, рано или поздно должен был появиться человек, инфицированный Дельта-вирусом, и все ужасы Великого Мора вполне могли повториться.

Одним словом, медицинский контроль на самом деле являлся лишь придатком, наводчиком другой службы, назначение которой – отнюдь не лечить. Эта служба – наше бюро.

Не имея возможности вылечить больных, мы вынуждены убивать их, лишь бы вирус Витько не перешел в Дельта-состояние и не начался второй Великий Мор. И задача медиков состоит лишь в том, чтобы дать нам по результатам контроля точную наводку на больного, которого мы, сотрудники класса А, должны обезвредить, то есть, грубо говоря, убить. Многим моим коллегам это слово очень не нравится, но оно точнее всего определяет то, что мы делаем. После этого тело жертвы обеззараживается, чтобы исключить возможность развития вируса в уже мертвом теле вирусоносителя. Во имя спасения миллионов, а может быть, и миллиардов людей от Красной Смерти мы вынуждены убивать сотни ни в чем не повинных вирусоносителей. Чтобы упорядочить и поднять на более высокий уровень искусство убивать себе подобных, была реорганизована доставшаяся от прежних времен Всемирная организация здравоохранения. Официально эта организация объединяет все силы здравоохранения тех стран, которые входят в ВОЗ, но это сейчас, а первоначально эта организация была лишь прикрытием наших действий. Хотя за двадцать с лишним лет многое изменилось, до сих пор большинство из нас работают под крышей ВОЗ. К тому же ВОЗ снабжает нас необходимой для нашей работы медицинской информацией.

Медики все еще бьются над проблемой вируса Витько, а мы тем временем делаем свое дело. Все это хранится в полнейшей секретности, так как нам не нужны новые обезумевшие от страха толпы на улицах, которые только затруднят нашу работу и дадут какому-нибудь Гамма-вирусоносителю дожить до созревания вируса и перехода его в Дельта-состояние. К тому же в последний год Великого Мора тогдашние правительства слегка поспешили с выводами относительно победы над Красной Смертью, так что вирус Витько официально считается ликвидированным, и регулярные проверки на наличие вируса для непосвященных – простая проформа, хотя ее и надо соблюдать из-за очень строгих наказаний за уклонение от медицинского обследования.

Именно в этом и заключается главная трудность нашей работы. Все наши деяния должны быть абсолютно секретны, и очень немногие знают о самом факте нашего существования.

Я закурил сигарету и заказал автоповару еще одну чашку кофе. Мы были отвратительной необходимостью того мира, который возник после Великого Мора. Как волки в лесу, которые приканчивают только старых или больных животных, потому что на них легче охотиться. Может быть, когда-нибудь какой-нибудь новый Андрей Витько создаст лекарство, способное бороться с Красной Смертью, но до тех пор мы будем необходимы. Пока же нам было известно только одно лекарство – убить вирусоносителя, пока он не убил весь мир, и сделать это – наш долг.

Неожиданный телефонный звонок резанул по моим нервам. Такие вот неожиданные телефонные звонки сжигают иной раз больше нервных клеток, чем все странные, неожиданные и порой фатальные превратности нашей жизни.

Громко выругавшись, я взял телефонную трубку.

– Бен Роджерс у телефона.

– Доброе утро, отважный Бен, – весело сказал столь запомнившийся мне голос.

– Светлана? – изумился я. – Как вы узнали мой номер?

– Это было очень просто, – ответила она, и я явственно услышал в ее голосе смешок. – Разве я вам не говорила, что работаю медиком-исследователем?

– Говорили, но какое это имеет отношение к установлению номера моего телефона?

– У меня есть друзья во Всемирной организации здравоохранения, которые работают в отделе статистики. Помимо статистической информации, у них имеются медицинские данные на каждого жителя Великобритании. Поэтому я просто позвонила им сегодня утром, сказала, что мне до смерти нужен некий Бен Роджерс, и дала им описание вашей внешности. Как видите, они по своим медицинским картам весьма быстро нашли вас. Таким образом, я получила о вас почти столько же информации, сколько могут дать досье секретных служб или полиции плюс множество сведений касательно вашего здоровья. – Моя собеседница негромко рассмеялась. – Кстати говоря, мои друзья-медики советуют вам бросить курить, сократить количество употребляемого алкоголя и строже соблюдать белковую и кофеиновую диеты.

– Да пошли они куда подальше со своими диетами, – проворчал я. – Но ведь вы позвонили мне отнюдь не для того, чтобы порекомендовать мне, что я должен есть и пить?

– Разумеется, нет. Я и сама без особой любви отношусь к этим дурацким диетам, хоть я медик, по образованию, по крайней мере.

– Тогда зачем вы…

– Может быть, перейдем на «ты»? Вчерашнее ночное приключение с тобой, Бен, стоит года нормальной дружбы, так что, мне кажется, нам пора уже перейти на «ты».

– С великим удовольствием, Светлана.

– Вот это уже лучше.

– Так зачем ты мне все-таки позвонила?

– В тебе определенно сказывается детектив службы безопасности, – с веселым смешком ответила она. – Профессиональная подозрительность, тихо переходящая в паранойю.

«А она не так уж далека от истины, – подумал я и усмехнулся. – Верно говорят насчет уст младенца».

– Наверно, ты права, Светлана.

– Зови меня лучше Света, мне так привычнее, – продолжала моя собеседница. – Это русское уменьшительное от моего имени. Меня все мои друзья зовут только так.