— Сорок минут?! — Тад с трудом сдерживался. — Тебя не было сутки! Сутки, ты понимаешь?! Что я должен был думать? Твой мобильный всё время вне зоны. Я обзвонил все больницы. И даже морги. Всю ночь, всю ночь звонил по всем номерам, которые смог отыскать в твоих записных книжках, к контактах соцсетей: никто, ничего, нет, давно не видели, держи нас в курсе. Добро, хоть матери твоей не написал ещё — представляю, что бы она вообразила! Тебя не было видно даже… не имеет значения. Тебя нигде не было, я не мог тебя найти. Я — не мог! Такого бессилия и страха никогда ещё не испытывал. Значит, так. Сиди дома и никуда, умоляю тебя, никуда не вздумай выйти. Пожалуйста, Эви. Второго раза я не вынесу. Дождись меня, я уже еду.

Он сбросил соединение, не дожидаясь ответа. Впрочем, ответить Эвике было нечего — заявление Тада ошеломило её настолько, что все слова испарились. В голове не укладывалось: он сказал, что прошли целые сутки. Если это розыгрыш, то очень глупый, точно не в духе Тадеаша. Да и голос его звучал совсем не весело. Значит, стоит допустить, что она действительно отсутствовала сутки. Но каким образом? Эви прекрасно помнила, буквально по минутам, где была и с кем общалась. Бакалейная лавка. Прогулка. Аптека. Всё! Никаких провалов в памяти, никакого тумана, свойственного временной амнезии. Она отлично себя чувствовала. Однако объяснить произошедшее не могла. Оставалось надеяться, что Тадеаш понимал хоть немного больше, чем она.

В замочной скважине скрипнул ключ, и открылась дверь. Эвика рванулась в прихожую. Тадеаш, измученный, с потемневшим лицом, медленно стянул с себя куртку и бросил её на пол. Потом в несколько шагов покрыл разделявшее их расстояние, сгрёб её в охапку, прижал к себе так крепко, что едва не затрещали кости. И замер.

— Не шевелись, пожалуйста. Вдруг исчезнешь… — Голос звучал глухо. — Только сейчас понял, как устал. Мне без тебя дышать неинтересно, понимаешь? — Он слегка отстранился, бережно взял в ладони её лицо, долго, напряжённо всматривался. Потом глубоко вдохнул и спросил уже спокойным голосом: — Где ты была, радость моя? Это не праздный вопрос, расскажи всё, что помнишь, каждую мелочь — значимо абсолютно всё.

Ошарашенная Эвика, запинаясь, начала перечислять то, что совсем недавно вспоминала сама. Тад внимательно слушал, изредка кивая. Когда она дошла до рассказа об аптеке, он насторожился.

— Так-так… Там происходило что-то странное? Как, говоришь, звали аптекаря — пан Хроно… Хронак? Однако… — Тадеаш выглядел озадаченным. — Ну, вот и причина. Надо же, кто бы мог подумать… Ладно, это потом. Всё — потом. Сейчас меня волнует только одно — ты. Никуда больше не отпущу. Ни за что.

Эви, в эту минуту желавшая лишь одного — чтобы его объятия не размыкались, согласно кивнула.

— Я ничего не понимаю, но сил нет разбираться. Завтра подумаем, да? Пойдём спать, любимый.

Но, несмотря на усталость, уснули они не сразу — оба были слишком взвинчены. Тадеаш, проведший на ногах всю прошлую ночь, отключился первым, но даже уйдя в глубокий сон, не выпускал Эвику из объятий. Она полежала ещё минут десять, слушая, как мерно шумит кровь в его руке, лежащей под её головой. Потом, наконец, разрозненные картинки странного и суматошного дня окончательно смешались, и на Эви упало бездонное голубое небо первого сна.

Утро оказалось недобрым — разбудил приступ тошноты и головокружение. Стараясь не разбудить Тадеаша, она потянулась к стакану с водой, но обнаружила, что стараниями Дали тот уже на две трети пуст. Пришлось выбираться из нагретого гнёздышка и топать на кухню. Утолив жажду, она вспомнила, что вчера так и не распаковала рюкзак. Ну всё, половину продуктов можно смело выкидывать! Охнув, хлопнула себя ладонью по лбу: там же ещё и пакет из аптеки с чудо-снадобьем! Чем чёрт не шутит, вдруг поможет? Эви взялась за разборку вчерашних покупок, морща нос от особенно сильных запахов. Мысли о еде будили едва задремавшую тошноту.

Пакет действительно был тяжеловат, в аптеке ей не показалось. Подумав об аптеке, Эви неизбежно вспомнила и вчерашний вечер с «выпавшими» в неизвестность сутками. Состояние лёгкого шока не отпускало её, объяснения произошедшему так и не находилось. Хотя… Тад вчера как-то странно обмолвился… Похоже, он понимает много больше, но делиться этим почему-то не стал. Странно, странно, всё очень странно!

Повело голову. Приступ дурноты накрыл опять неожиданно. Переждав головокружение, она решительно раскрыла пакет. Волна тепла и смеси запахов, в которой отчётливо проступали мята, корица и мандариновая цедра, окутала её, потом разошлась по всей кухне. Казалось, в комнате стало светлее. Эви неожиданно для себя улыбнулась — ну надо же, кудесник-аптекарь, с таким поневоле в чудо поверишь!

Заглянула в пакет, но не обнаружила там ничего, кроме нескольких вполне стандартных коробочек. Три… а, нет — четвёртая, поменьше, провалилась на самое дно. Потянула первую попавшуюся — оказались таблетки из имбиря. Ну что ж… сегодня суббота, будем надеяться, что поможет. А в понедельник — хочешь не хочешь, придётся записываться на свидание с доктором Бржихачеком[11]. Распаковав коробочку с имбирными капсулами, она с опаской проглотила одну. Не ощутив ничего неприятного, отправила вслед вторую. С чувством выполненного перед собой долга вздохнула и вытряхнула содержимое пакета на обеденный стол. Самая маленькая коробочка, упав на ребро стола, шлёпнулась на пол. Эви, притянув её ногой, подняла — и на секунду обомлела. Да и было от чего. Самое очевидное всегда приходит в голову в последнюю очередь…

Через десять минут очевидное и прежде казавшееся практически невероятным заявило о себе в полную силу двумя ярко-красными полосок теста. Ошарашенная Эви вышла из ванной и села на краешек стула. По лицу блуждала глупая улыбка. В голове было восхитительно пусто, на душе — спокойно и светло. Кажется, в таких случаях говорят, что жизнь изменилась в одну секунду?

Из блаженного оцепенения её вывел стук в кухонную дверь.

— Эви, ты здесь?

Тадеаш открыл дверь, не дожидаясь ответа.

— Уф-ф, я, наверное, теперь буду бояться всякий раз, когда ты отсутствуешь дольше мину… Детка, что с тобой? Ты же светишься вся!

Эви улыбнулась и покачала головой:

— Да, я очень рада, однако не уверена, что обрадую и тебя. Но хочу, чтобы ты знал: при любом раскладе ты не имеешь передо мной никаких обязательств. Не знаю, как это произошло, я была уверена, что надёжно предохраняюсь. Но… В общем, я уже приняла решение.

С этими словами она протянула Тадеашу тест. Он осторожно принял тонкую полоску, словно боялся, что резким движением испортит что-то хрупкое.

— Эв… — голос внезапно осип. Он откашлялся и продолжил: — Эви, это действительно то, о чём я подумал? Ты беременна? — последнюю фразу он произнёс быстро, точно опасался не выговорить.

— Да, — твёрдо и без колебаний ответила Эвика. Она чувствовала себя как никогда сильной и, прислушавшись к себе, поняла, что в самом деле готова ко всему. В том числе и к любому ответу Тадеаша. — Я оставлю ребёнка. Не хочу, чтобы ты думал, что я пытаюсь загнать тебя в угол. Повторюсь, я была уверена в надёжности своей контрацепции. И — опять же повторюсь — ты мне ничего не должен. Я люблю тебя, Тадеш, но если ты не хочешь ребёнка, уходи без объяснений. Я пойму.

Тадеаш присел на корточки и взял Эви за руки. Поочерёдно поцеловал ладони.

— Смелая женщина. Настоящая женщина. Тобой можно не только восхищаться и любить. Ты вызываешь уважение. Мне очень повезло. Точнее, — он переместил ладонь её на живот, — нам повезло. Такая мама не каждому выпадает, сын, цени это.

Эви округлила глаза.

— Так-таки сразу и сын? Я не сильна в генетике, но точно знаю, что вероятность в этом деле пятьдесят на пятьдесят.

Она уже поняла, что Тадеаш рад ничуть не меньше, тяжёлый камень свалился с неё, хотелось шутить и дурачиться.

— Нет, любимая, будет только мальчик. Я знаю наверняка, — голос Тадеаша звучал убедительно, как всегда, но в нём ощущалась некоторая горечь.