— Пошли. Мы доставили достаточно забот хозяевам дома.

Тарлах на мгновение остановился в дверях, осматриваясь.

Море по-прежнему волновалось и выглядело разгневанным, но все остальные признаки бури исчезли. Ярко светило желтое солнце; несмотря на свежий ветер, воздух был поразительно чистый и Теплый.

Все краски словно усилились: многочисленные уцелевшие цветы, яркая голубизна неба, поразительный изумруд полей.

Поля казались в неплохом состоянии, сады и пастбища тоже, за исключением тех, которые были затоплены. Высокие стены надежно защитили небольшие участки земли. Жителям Морской крепости не придется голодать зимой.

Тарлаха сразу узнали из-за его перевязанной руки, и, как только офицеры фальконеров вышли, все взгляды устремились к ним.

Его собственные солдаты, застыв в приветствии, улыбались, но помня, что они не одни, воздерживались от возгласов.

Жители долины держались в стороне, но казалось, не могут оторвать от него своих глаз, и в этих взглядах было восхищение.

Если бы он действительно был лордом-чужаком и благодаря браку овладел бы долиной, ему не нужно было тревожиться об отношении населения к нему.

Он с досадой отогнал эту мысль и проклял себя за слабость: это желание никогда не осуществится.

Чтобы отвлечься, он быстро сел на лошадь, пустил ее рысью и скоро подъехал к входу в Круглую башню.

Тарлаха тут же познакомили со спасенными моряками, со всеми, кроме капитана, и он догадался, что сам капитан теперь у леди долины, в одной из ее комнат. Судя по времени в столовой. Уна редко обедала в большом зале. Только по необходимости, когда какая-либо церемония требовала ее присутствия там.

Его предположение тут же подтвердил Руфон, он пригласил Тарлаха присоединиться к леди и ее гостю за столом.

Фальконер сразу направился туда. Он в долгу перед человеком, чья сила помогла ему удержаться на разбитом корабле, и хотел выразить благодарность за это, как и сочувствие по поводу потерь.

Когда он вошел в комнату, салкар встал со своего места слева от Уны и заторопился ему навстречу.

Это был внушительный человек, с правильными чертами лица, прекрасно сложенный. Несмотря на свой большой рост, он производил впечатление очень подвижного человека. Его светлые волосы от постоянного пребывания на солнце и море стали платиновыми. На фоне его загорелой кожи они казались совсем белыми. Глаза голубые.

Он крепко пожал Тарлаху руку.

— Рад, что ты здоров, командир. Меня зовут Эльфторн, я капитан «Прекрасной русалки».

Наемник ответил на его рукопожатие.

— А я рад видеть тебя и членов твоего экипажа.

— Мы живы благодаря тебе. Благодарю тебя от своего имени и от имени своих товарищей.

Воин поморщился.

— Жаль, что я не мог организовать более приятный прием.

— Главное, что нас удалось снять с этой проклятой скалы.

Голубые глаза потемнели от боли. Она не скоро оставит его.

— Мне не следовало так говорить о «Русалке», — негромко сказал он. — Надо заметить, что даже после своей гибели она пыталась послужить нам.

— Это был прекрасный корабль. Я вместе с вами сожалею о его гибели.

Капитан заставил себя улыбнуться.

— Ну, а что спасемся я и часть моего экипажа, мы этого и не ожидали.

«Для таких слов нужно иметь мужество», — подумал Тарлах. Салкары плавают целыми кланами, женщины работают рядом с мужчинами, дети учатся морскому делу, еще не умея ходить. Так должно было быть и на борту «Прекрасной русалки».

Никто из детей не пережил крушения. Эти люди живут на море и не сетуют, Когда море отнимает у них близких, но в глубине души они должны горевать так же, как фальконеры оплакивают свои потери. Он понимал и их силу, и боль и горевал вместе с Эльфторном, как будто погибшие в бурю принадлежали к его отряду. Но не подал вида. Он не станет бередить раны этого человека.

За едой — есть не начинали, дожидаясь прихода командира фальконеров, — салкар рассказал, как его корабль захватила свирепая буря, как им удавалось держаться, пока порыв ветра не сломал главную мачту. Одновременно на корабль накатилась гигантская волна, почти затопила его, унеся с собой половину экипажа. После этого насосы уже не справлялись, тем более что не хватало людей.

С этого момента гибель была неизбежна, и капитан искал место, чтобы выбросить обреченный корабль на берег и спасти жизнь оставшихся моряков, а может, и груз.

Он тяжело вздохнул.

— Теперь Ганволд заработает целое состояние.

— А кто такой Ганволд? — поинтересовалась Уна.

— Он из Древнего народа, но один из лучших капитанов, каких я знаю. Он капитан «Звезды Диона» и мой главный соперник. Мы торопились доставить груз шелка на южные рынки. Там условия таковы, что покупателей на груз с двух кораблей не найдется, и мы оба знали, что прибыль получит только тот, кто первым доберется до порта. Должно быть, лоцман раньше провел его через этот район, если только судьба не нанесла ему такой же удар, как нам.

Он неправильно понял наступившую вслед за его словами тишину.

— «Звезда» пришла в Линну за несколько часов до «Русалки». В порту оказался только один корабль-проводник, и Ганволд сразу договорился с ним. Надо отдать ему должное. Он предложил мне разделить плату, зная репутацию этих мест и что я последую за ним вслепую, без лоцмана. Мы с ним не только соперничаем, но и дружим. Однако лоцман отказался проводить два корабля, объяснив, что при такой погоде не сможет провести сразу оба.

Он перевел взгляд с одного собеседника на другого и нахмурился.

— В чем дело? — наконец потребовал он.

— Этот берег не обслуживается никаким лоцманом, — негромко объяснила женщина.

Эльфторн стиснул зубы: он понял намек.

— Пират?

— Мы подозреваем грабителя кораблей, — продолжила Уна, — хотя в данном случае это одно и то же. Ты видел капитана этого корабля-проводника, говорил с ним?

Он кивнул и описал этого человека, насколько запомнил.

Уна покачала головой.

— Это не Огин.

— Он там и не показался бы, — вмешался Тарлах. — Он для этого слишком известен. Кто-то другой, какой-то чужак находит для него потенциальные жертвы.

— Пока забудем о нем, — решительно сказала владелица долины. — Все внимание теперь «Звезде Диона», хотя боюсь, мы мало что можем для нее сделать. Слишком много кораблей, больших и малых, исчезло в этом районе с тех пор, как Огин стал владельцем Рейвенфилда. И даже без возможного предательства такая буря может разметать целый флот. Мы даже не догадываемся, куда она унесла корабль.

— Значит, нужно ждать известий о судьбе «Звезды»?

— Нет, — ответил Тарлах. — Сегодня море еще бурное, но завтра успокоится. Можно будет выйти на шхунах, как обычно поступают после бури. Мы с Уной отправимся в одной из них и исследуем берега Рейвенфилда. Учитывая репутацию этого района и его изолированность, такой шаг с нашей стороны будет вполне естественным. Я понял так, что в Рейвенфилде мало кораблей для такого дела.

Владелица крепости кивнула.

— Очень мало, и все небольшие. Они не пригодны для выхода в открытое море. Эта обязанность всегда исполнялась Морской крепостью.

— Тогда план ясен. Выйдем, как только позволит море.

После трапезы командир наемников остался с Уной.

— Если океан будет таким же образом затихать, завтра утром сможем отплыть.

Она кивнула.

— Я прикажу, чтобы шхуны были готовы к отплытию с рассветом.

— А тем временем, я считаю, нужно осмотреть долину.

Уна пристально посмотрела на него. В голосе его звучала нотка, которая ей не понравилась.

— Я сама осмотрю. Тебе нужно отдохнуть после вчерашнего испытания.

Тарлах хотел возразить, затем пожал плечами, видя, что она — заметила внезапно охватившую его усталость.

— Почему я так устал? — спросил он. — Всего лишь проехал от дома до башни и хорошо пообедал. Встал я поздно…

— Твое здоровье восстанавливается. Это трудная работа. Судя по шрамам, ты и в прошлом несколько раз был ранен. В тех случаях должно было быть так же.