Несколько мгновений она опасалась, что он будет спорить, но он наклонил голову в знак согласия, хотя она видела, что делает это он неохотно. Ее умение в лечении раненых слишком ценно, чтобы он отказал в нем своим воинам.

После этого некоторое время все молчали, потом Уна посмотрела на командира наемников.

— А что если один из наших кораблей, которые будут делать вид, что ищут, наткнется на грабителей? — спросила она. — Он не сможет притвориться, что не видел их.

Тарлах улыбнулся.

— Хороший вопрос. Маловероятно, но может случиться и такое. Наш корабль окликнет их и спросит, не видели ли они «Баклана». Задаст и другие вопросы, какие полагаются при такой встрече. У наших врагов на такой случай наверняка будут подготовлены самые убедительные ответы.

Руководители Морской крепости долго еще сидели вместе, обсуждая план нападения, потом разошлись. Тарлах пошел к фальконерам, а леди Уна — готовить своих людей и флот, как предложил командир.

Но только к середине следующего дня все было готово и армия смогла выступить.

Уна пришла в комнату Тарлаха, чтобы обсудить последние детали плана.

Он был в темном плаще и высоком шлеме фальконеров, и ее сердце дрогнуло при его виде, хотя она заранее знала, что он будет так одет. Форма делала его строгим и отчужденным.

Но, подняв голову, Уна увидела его лицо, и ощущение потери оставило ее. Тарлах остался прежним.

Они немного поговорили — накануне на совете договорились почти обо всем, но фальконер как будто не торопился присоединиться к товарищам, и она стояла рядом с ним, наблюдая за лихорадочной деятельностью в гавани.

Тарлах посмотрел на корабль, на борту которого они скоро окажутся, и удивленно покачал головой.

— Твои люди хорошо поработали, — похвалил он. — Я знаю, где должна стоять «Крачка», но с трудом смог ее разглядеть. А для тех, кто не ждет ее появления, она будет совсем невидимой.

— Молюсь, чтобы это было так.

Он резко отвернулся от окна, как будто больше не мог смотреть.

— Я хотел бы, чтобы тебя не было с нами.

— Но я должна.

— Знаю, но хоть ты и умеешь владеть мечом, война не для тебя.

Женщина кивнула.

— Я понимаю это. И не буду вмешиваться в бой, конечно, если не придется защищаться.

Рука фальконера, которой он облокотился на стену, побелела.

— Удивлен, что ты снова мне доверяешься.

— Я доверила бы тебе свою собственную душу, — прошептала она.

И в этот момент зашипела кошечка — Брейвери. Она лежала на краю постели Тарлаха, куда забралась сразу же, как только Уна, войдя в комнату, опустила ее на пол. Но теперь кошка стояла, изогнув спину и прижав уши. И тут же Бросающий Вызов Буре испустил свой боевой клич.

Они повернулись на шум. Воздух перед ними начал светиться.

Тарлах встал между Уной и этим свечением. Он знал, что это такое: открывались врата, как в Беседке.

Спасения нет. Он не решился пробиться к двери и потому извлек меч и ждал с бьющимся сердцем.

Как и раньше, материализовалась женская фигура, она словно приближалась издалека.

Уна-дух вошла в комнату и остановилась, глядя на них. Фальконер не мог понять выражения ее лица, но он не заметил в нем ни гнева, ни удивления. Понимание, возможно, и еще нетерпение.

— Не бойся, птичий воин, — сказала она странно высоким голосом. — Я пришла с предупреждением, а не с требованиями к моей сестре.

Он склонил голову, но задержал левую руку леди, которую та протянула ко второй Уне.

— В таком случае добро пожаловать, но все равно оставайся от нас на расстоянии. Садись, леди, если хочешь. Стул за тобой.

Она нахмурилась.

— Неужели Круглая башня теперь подчиняется тебе, раз ты здесь распоряжаешься?

— Башня нет, но это комната моя.

Гостья улыбнулась и стала неотличимой от Уны из Морской крепости.

— Принимаю поправку, капитан.

Тарлах подождал, пока она сядет. Выражение ее лица снова стало серьезным, и он не сомневался, что она пришла по важному делу.

— Ты говорила о предупреждении, леди, — напомнил он наконец.

Она медленно кивнула.

— Да. Вы, конечно, оба заметили, что, в отличие от остальной части Высокого Холлака, здесь нет реликтов Древних. Развалины есть, но в них нет Силы.

— Да, мы знаем это.

— Это не случайно. Причина — в безудержной храбрости и твердой решимости тех, кто здесь жил когда-то.

В те далекие дни здесь было гораздо больше людей, жили они богаче и интересней. Вместе с ними поселились здесь и другие виды, не человеческие. Здесь жили люди, владевшие Силой, мужчины и женщины, однако женщины обладали ей в большей степени.

Недалеко отсюда в башне жил посвященный, который поднял скалу, перегородив вход в маленький залив…

— Колыбель! — ахнула Уна.

— Да. Подобно многим другим, в своем высокомерии и жажде Силы, в стремлении к новым знаниям он затронул то, чего трогать не следовало, пытался открыть врата, которые не предназначены для живущих. И так как у него самого душа была черной, результаты этого вмешательства оказались хуже, чем в других проклятых местах, — и для него самого, и для окружающих. Он призвал, и ему ответили, но не существо из Тени, а сам Лорд Тьмы. Крепость посвященного и все, что было в ней, исчезли в огненном смерче и ужасном урагане.

Жители местности были предупреждены о действиях посвященного и решили, что от него можно ждать только беды, хотя никто не догадывался о масштабе катастрофы, которую они вызовут. Люди объединились, чтобы остановить его, но опоздали. Прежде чем они что-либо предприняли, посвященный встретился со своей судьбой, и Тьма была выпущена в мир.

Она помолчала, словно собираясь с мыслями, потом продолжила.

— Вскоре стало понятно, что ожидает всех. Нужно было остановить зло, иначе погибнет этот мир, а может, и другие миры. И тогда люди разделились, мужчины и женщины, зная, что больше никогда не увидят друг друга.

Волшебницы, объединив свою Силу, вступили в бой с лордом Тьмы, и никогда ни раньше, ни позже не было такой битвы в этом мире. В конце концов им удалось достичь своей цели. Они раскрыли врата, ведущие в мир Тьмы, и загнали зло назад, но чтобы закрыть их навсегда, были вынуждены последовать за своим врагом в его ужасный мир. Они сделали свое дело и спасли наш мир, но вернуться назад не могли. Они навсегда остались в кошмарной тюрьме, удерживаемые своими заклинаниями. Им удалось сохранить рассудок, уснув сном живых мертвецов. Иначе они лишились бы его.

— А мужчины? — вмешался Тарлах.

— Оставались первоначальные врата, поглотившие проклятого посвященного и его крепость. Их тоже нужно было закрыть, но они охранялись. Лорд Тьмы оставил своего Пса стеречь проход. Мужчинам пришлось одолеть его, прежде чем они смогли начать сражение. Они знали, что если Пес надолго задержит их, вернется его хозяин, и все, чего они достигли такой ужасной ценой, погибнет.

Их оставалось мало: они понесли большие потери при встрече с наемниками посвященного и другими существами, которых он призвал на помощь, а враг был предупрежден шумом битвы и встретил их во всеоружии.

Большинство нападающих погибли, но горстка оставшихся загнала Пса во врата и закрыла их. Они все погибли от ран и истощения после битвы.

— А их дети? — прошептала Уна. — У них должно быть много детей.

— Никто не уцелел. В первом нападении темных сил все дети были убиты вместе с теми, кто о них заботился. Именно это убийство, эта жестокость и дала взрослым понять, с чем они столкнулись.

Когда она прервала свой рассказ, оба слушателя некоторое время молчали.

— Страшная история о мужестве погибших, — проговорил наконец фальконер. — Для нас это достойный пример храбрости. Но каким образом она касается нас?

— Мужества и самопожертвования мужчин оказалось недостаточно, им не хватило сил, чтобы завершить дело. Пес не ушел назад во врата, а остался в проходе. Раны ослабили его; впоследствии за бесконечные века он еще больше ослаб, так как у него не было пищи, но теперь на Колыбели и вокруг нее была пролита кровь, высвободились кровожадность и алчность убийц. Пес хорошо поел, окреп и теперь рвется из своих пут. Еще немного такого кровопролития, и он снова освободится. И когда ему это удастся, будьте уверены, что хозяин тут же последует за ним.