— Конечно, не нападала. Я слишком хорошо воспитана. — Она нежно потянула за сбившуюся кудряшку. — И еще одна вещь. На корабле существует… юридический фонд. Поскольку напали на тебя, то, наверное, твой штраф будет компенсирован из фонда. Об этом тебе следует поговорить с капитаном. Он был на тебя сердит?

Присцилла удивленно моргнула.

— Кажется, нет. А разве он когда-нибудь сердится?

Лина рассмеялась.

— Если бы он рассердился, ты бы в этом не сомневалась. Так что на твоем месте я не стала бы тревожиться из-за заработка. Скорее всего он останется цел. А теперь разреши я вызову твой контракт.

Она прошла к экрану.

Позади нее Присцилла встала с кровати, неуверенно прошла к полке под зеркалом и начала вынимать из кармана вещи. Узелок из носового платка она осторожно положила в стороне от остальных мелочей. Похлопав себя по карману, чтобы убедиться, что он пуст, она нащупала нечто плоское и жесткое — карточку, которую капитан дал ей у стоянки шаттла. Она вытащила ее и наконец прочла — и у нее перехватило дыхание.

— Лина!

Лиадийка мгновенно оказалась рядом.

— Что?

Присцилла протянула ей карточку. Рука с трудом ей повиновалась.

— Скажи, пожалуйста, что это?

Лина быстро осмотрела карточку с обеих сторон.

— Это временная лицензия пилота второго класса на имя Присциллы Делакруа и Мендоса. Гешада, подруга. Хорошая работа!

— Хорошая работа. Хорошая…

Присцилла уставилась вдаль невидящим взглядом, а потом вдруг запрокинула голову и издала звук настолько вымученный, что его никто не назвал бы смехом. А потом она согнулась пополам, давясь рыданиями.

Лина обхватила ее обеими руками и проникла в ее сознание уверенным движением целителя, миновав истончившиеся барьеры и мощно ударив в защищенный резервуар боли.

Присцилла вскрикнула и упала на колени. Лина прижала ее крепче и мысленно чуть отстранилась, не мешая буре бушевать.

Спустя какое-то время рыдания затихли, и Лина отвела подругу в постель. Когда они легли лицом к лицу, Лина снова установила контакт, охватывая все возможные уровни.

Присцилла шевельнулась, приподняла мокрые от слез ресницы и одним пальцем бережно проследила черты лица подруги. На ее лице отразилось усталое удивление.

— Я вижу тебя, сестра, — прошептала она.

А потом ее рука упала на постель, и она заснула, согретая симпатией и любовью.

65-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД

143-й ДЕНЬ ПОЛЕТА

ВТОРАЯ ВАХТА

6.00

— Но почему нам нельзя продать духи здесь? — возмущенно спросил Расти, глядя на Лину поверх поднятой вверх вилки с куском мороженого тоста.

Лиадийка вздохнула.

— Потому что это… А! Я забыла это слово. Это значит заставить одного любить другого, а…

— Афродизиак, — подсказала Присцилла, отрываясь от завтрака. — На некоторых планетах афродизиаки запрещены. Наверное, Арсдред относится к их числу.

Расти хмуро уставился в тарелку.

— Раа Сти, не надо! — Лина открыто смеялась. — Ты себе еду испортишь! Все не так плохо. Мы продадим в другом порту. — Она с притворной суровостью погрозила ему пальцем. — Ты решил, что я ввела нас в расходы! Но я еще не кончила бросать кости! Вот увидишь, друг: духи будут проданы — и очень выгодно!

Расти явно не был убежден, и Лина снова рассмеялась.

— Присцилла? — окликнул ее из-за плеча запыхавшийся голосок.

Повернувшись, она увидела юнгу, сжимавшего в руках какую-то коробку.

— Доброе утро, Горди, — сказала она, адресуя ему несколько усталую улыбку. — А мне казалось, что на эту вахту у тебя назначено обучение самообороне.

— Крелм! — презрительно ответил он. — Я отзанимался уже час назад!

Он протянул ей коробку, явно ожидая, что она ее примет. Присцилла послушно приняла ее, недоумевая, что в ней может оказаться.

— Кэп вас приветствует, — официально сообщил мальчик, — и приносит свои извинения за то, что отправил вас на планету одну. — Горди наклонил голову набок, словно любопытная птичка. — Он сказал, что сглупил, Присцилла. Но, наверное, это я тебе передавать не должен был, как ты считаешь?

— Скорее всего нет, — согласилась она. — Так что мы сделаем вид, что ты не передавал.

— Правильно. Ну, я полетел. Привет, Лина! Расти!

Присцилла продолжала сидеть, держа коробку на коленях, пока Расти с некоторым нетерпением не осведомился, собирается ли она ее открывать.

— Да, конечно, — пробормотала она, не двигаясь. «Позволил мне идти в увольнение одной? Богиня, это была проверка? — изумленно думала она. — Он проверял, не предпочту ли я все-таки месть?»

Тут ей пришло в голову, что, пожалуй, капитан наблюдал за ней гораздо более пристально, чем она думала. Она покачала головой и взялась за тупоконечный нож для желе.

Клейкая лента легко разорвалась. Присцилла отложила нож в сторону и открыла коробку. Там оказалось несколько предметов, завернутых по отдельности в яркую тонкую бумагу.

Она очень медленно достала первый предмет. Она разворачивала его так же медленно, отказываясь поверить в то, что подсказали ей его форма и вес, пока ее глаза не дали ей свое, неопровержимое свидетельство.

Предметом оказался гребень из розового дерева, украшенный сложной резьбой в виде звезд и цветов. Зубья были отполированы долгими годами расчесывания волны волос, доходившей до пояса, а в последние годы — короткой шапки непослушных кудрей.

Присцилла перевела дыхание, отложила гребень в сторону и снова запустила руку в коробку. Она по очереди извлекла оттуда щетку для волос и ручное зеркальце, составившие комплект с гребнем, несколько фигурок из обожженной глины, тонкую папку с плоскими фотографиями, калейдоскоп с бронзовым корпусом, четыре книги в переплетах, девять музыкальных записей и три тонких серебряных браслета.

Присцилла несколько мгновений держала браслеты в руке, а потом положила их рядом с остальными вещами. Когда-то их было семь: полный набор Девы-почти-Жены. Она продала их в разное время, когда требовали обстоятельства. И с каждым расставаться было трудно, настолько, что она почти заболевала.

Она осторожно положила браслеты рядом с остальными вещами. На дне коробки оставалась еще одна вещь: маленькая коробочка из красного бархата. Хмурясь, она достала и ее.

— Что все это? — вопросил Расти, нарушив долгое молчание.

— Мои… вещи, — с запинкой ответила Присцилла. — Мои личные вещи, которые остались на «Даксфлане». — Она продемонстрировала им коробочку. — За исключением этой. Я не знаю…

Она подняла крышку.

Серьги.

Не ее серьги — те были причудливые и довольно старые. А эти были новые. Простые колечки. Однако их простота была обманчивой: по весу и блеску было ясно, что это — платина. И мастер, который их изготовил, подписал каждую гордым росчерком.

Присцилла посмотрела на Лину.

— Они не мои.

— Почему? — прошептала она.

Лина приподняла плечи.

— Он прислал свои извинения. Возможно, ему казалось, что тебе причитается. Возможно, тебе следует спросить.

— Да…

Она аккуратно закрыла крышку и положила коробочку вместе с остальными вещами.

Расти взял калейдоскоп и посмотрел в него.

— Симпатично, — пробормотал он.

— Богиня, вы только посмотрите, сколько сейчас времени! — внезапно воскликнула Присцилла, отодвигаясь от стола. — Я ничем не лучше Горди! И Кен Рик с меня шкуру спустит! Лина…

— Я о них позабочусь, — пообещала ее подруга, беря со стола зеркальце и начиная снова заворачивать его в бумагу. Она подняла голову и тепло улыбнулась. — Иди. Поцелуй за меня Кен Рика.

— Сама целуй, если тебе это так важно, — парировала Присцилла и исчезла.

Расти взял кусок смятой бумаги и неловко обернул им калейдоскоп.

— Кэп ведет себя странно, — глубокомысленно заметил он.

Лина подняла взгляд.

— Ты так считаешь?

— Угу, считаю. — Он пристально посмотрел на нее, а потом вернулся к остаткам своего завтрака. — И не пытайся запудрить мне мозги и говорить, будто ты так не думаешь. Мы с тобой слишком давно знакомы, чтобы у тебя это прошло.