— Присцилла? — виновато прервал ее Горди. — Привет, Расти. Присцилла, я тут подумал: ты не можешь научить меня быть драконом?

Расти возмущенно нахмурился. Она ощутила искру его раздражения, но не стала на него реагировать.

— Драконы возможны, — признала она, оценивая сияние предвкушения, которое буквально источал мальчик, — но они очень трудны. Для них нужны умения и дисциплина.

И душа святого? В течение последних суматошных недель Лина приложила немало труда, демонстрируя, как в этой огромной вселенной положено вести себя эмпатам. В этих уроках постоянно фигурировало понятие меланти. А души — нет. Рядом с ней шумно вздохнул Горди.

— Но ведь ты-то умеешь это делать, правда?

Умеет ли она? Дракон был заклинанием Внутреннего Круга, но душа Неясыти была древней. Она знала путь…

Перед ее мысленным взором открылась последовательность действий. Внутреннее ухо уловило первый шорох кожистых крыльев. Она вздохнула и повторила действия в обратном порядке.

— Да, — признала она, испытывая глубокое изумление, — я умею. И если ты действительно хочешь научиться, я могу начать тебя обучать. Но между Деревом и Драконом лежит очень много занятий, Горди. И нет никаких гарантий, что ты это сможешь освоить.

— А Расти может быть драконом? — спросил Горди, видимо, пытаясь определить диапазон.

— Я не желаю быть драконом, — безапелляционно объявил тот. — Меня вполне устраивает быть связистом. Тебе никуда не надо идти, парень?

— Сейчас — нет. Через двадцать минут мне надо будет помогать Кен Рику. Присцилла, а почему не все могут научиться этой драконьей штуке? Дерево-то легкое!

— Конечно. — Дерево, Комната Спокойствия — это могли усвоить все. Более серьезную магию? Лина не имеет иной души, кроме своей собственной. — Дерево — это очень простое заклинание, Горди. В нем только хорошее. А в Драконе есть и то, и другое: это и щит, и оружие. К нему нельзя прибегать по пустякам. Можно прожить целую жизнь и ни разу не попасть в такое положение, когда возникнет необходимость призвать Дракона.

Он нахмурился.

— Ты хочешь сказать, что дракон — это и хорошо, и плохо? Это — такая же чушь, как река Паллина!

— Парадокс — это мощная магия. Река силы — это базовый парадокс. Дракон невероятно сложен, Горди. Надо научиться уравновешивать добро и зло, силу, которая охраняет, и силу, которая пожирает. Надо быть осторожным, чтобы огонь не пожрал твою волю, или примитивная сила не победила твое… сердце. И нельзя… парить… слишком близко к солнцу.

Беспокойство Расти проникло сквозь словесную сеть. Она отодвинулась от стола и улыбнулась им обоим.

— А еще нельзя опаздывать на занятия по пилотированию, которые ведет капитан. Поговори со мной попозже, Горди. Если ты не остынешь. Расти, спасибо тебе, друг. Боюсь, что за главной трапезой мы не увидимся. Следующие две вахты у меня плотно расписаны.

Он присвистнул:

— Ничего себе занятие по пилотированию!

— Зато я сегодня не занимаюсь с Кэйзин Не-Зейм, — ухмыльнулась она. — Настоящий отдых!

Хохот Расти провожал ее до самой двери.

Ей удалось добраться до причала шаттлов раньше него. На несколько секунд.

— Доброе утро, Присцилла. Как всегда, вовремя.

— Доброе утро, капитан.

Он резко остановился и отвесил ей такой поклон, какой должен был бы оказаться невозможным из-за висящей у него на плече сумки.

— Второй помощник, пусть сегодня к вам придет успех. Я вижу, что попал в немилость.

— Можно подумать, вы бы очень огорчились, будь это действительно так! — парировала она, принимая первые лучи его ауры с чем-то похожим на жажду.

Еще пару недель назад она бы изумилась собственному нахальству. Просто невероятно, насколько быстро она привыкла полагаться на чувство, которое не может принадлежать ей.

— Очень огорчился бы, — ответил он, жестом приглашая ее пройти к причалу впереди него. — Подходящий денек для короткого полета на шаттле, правда?

Это хотя бы звучало разумно. «Долг» в настоящее время находился в нормальном пространстве и неспешно приближался к Дайен в системе Ирроби.

— Если, по мнению мастер-пилота, дополнительное время за управлением шаттла необходимо, — ответила она.

— Однако какая ты сегодня важная! Повторение — мать учения, как говаривал дядя Дик. Шевелись, Присцилла. Опаздывать не годится.

Он уронил сумку рядом с креслом второго пилота и уселся, закрепляя паутину безопасности и одновременно разглядывая показания приборов. Присцилла пристегнулась в кресле пилота, ощущая его радостное возбуждение, словно свое собственное: чисто школярский восторг от возможности провести день без учителей и надзирателей, предвкушение чего-то еще, наложившееся на его привычную жизнерадостность. И проблески чего-то еще, что она сначала приняла за его хорошо сдерживаемую нервную энергию, но теперь оценила как нечто более острое — почти тревогу.

— Пульт мне, пожалуйста, — пробормотал он, снуя пальцами по клавиатуре.

Она послушно переключила управление шаттлом на пульт второго пилота и откинулась на спинку кресла, наблюдая за его работой.

Сигналы вспыхивали и гасли. Раздавались звонки, гудки и жужжание: он проводил предполетную проверку с такой скоростью, которая показалась бы головокружительной любому, кто не был пилотом. Из отсека был откачан воздух, люк внешней оболочки «Долга» открылся — и они, кувыркаясь, отлетели от корабля. Шан тихо рассмеялся, выполнил быструю цепочку маневров, столь же стремительно отключил экраны и приборы — и вернул управление ей.

— Экран, пожалуйста.

Она послушалась, запоздало встревожившись.

«Долг» оказался нелепо далеко, огромный, как луна — в левом нижнем углу сетки координат. Четыре крохотные планетки Ирроби безмятежно висели ниже.

Шан указал на вторую планету.

— Я хочу оказаться там, если тебе не трудно. Через… — тут он быстро взглянул на часы на пульте — … восемь часов мы должны сесть в порту Свунакет. Займись.

Он развернул кресло, расстегнул сетку безопасности и потянулся за сумкой. Под его руками она превратилась в переносной компьютер. Демонстрируя полную незаинтересованность ее действиями, он углубился в работу.

Присцилла сжала зубы, проглотив едкое замечание, и взялась за решение скучной задачи: надо было определить, где именно они находятся в отношении того места, куда пожелал направиться капитан.

— Порт Свунакет, капитан. Пилот сожалеет о том, что приземление состоялось на пять минут раньше указанного времени.

Он поднял голову и рассеянно заморгал. Поскольку в последние два часа его аура представляла собой ровную картину сосредоточенного внимания — примерно такую же, как при игре в шахматы, — то эта уловка ее с толку не сбила.

— Все еще кипишь, Присцилла?

Рассеянность сменилась широкой улыбкой. Она заставила свои губы не изгибаться.

— Это был отвратительный трюк!

— Я прекрасно помню, как такой устроил мне отец, — сочувственно сказал он. — И не только этот. В большинстве случаев совершенно не по-сыновнему. Кстати, ты прекрасно справилась, особенно когда мы попали в турбулентность. Эти дивные градины! Право, местная погода прекрасно мне подыграла!

Смех захватил ее врасплох, наполнив ее живот, грудь, голову и сердце — и, наконец, всю кабину.

— Вы — ужасный человек!

Шан со вздохом принялся упаковывать переносной компьютер.

— Тетка моего брата, моя старшая сестра — а теперь еще ты! Я склоняюсь перед вашим коллективным разумом, Присцилла.

— Еще бы! — Она встала, и сеть безопасности со щелчком втянулась обратно в пазы. — Пилот ждет дальнейших распоряжений капитана.

Он отставил сумку с компьютером в сторону и с явным удовольствием потянулся.