Поднимаю голову и напарываюсь на его взгляд. Взгляд безумца, готового на что угодно, но только не на то, чтобы отпустить.

— Кристина?! — Паника накрывает сознание окончательно. — Нет-нет. Вы меня с кем-то спутали. Я Илана.

— Какая глупость! — раздражённо бросает мужчина. — Ты можешь притворяться кем угодно, но то, как ты дрожишь, когда я прикасаюсь к тебе, не позволит спутать тебя ни с кем другим.

— Да вы маньяк! — До меня вдруг доходит весь ужас ситуации, в которой я оказываюсь. Одна в чужом доме, да ещё и в жарких объятиях маньяка, хранящего в комнате мой портрет и убеждённого, что я какая-то Кристина!

— Ты просто забыла, как мы любили друг друга, Кристина, — вновь заводит мужчина свою шарманку. — Давай, я напомню тебе.

Я даже возразить ничего не успеваю, когда этот одержимый толкает меня, заставляя упереться спиной в стену. Затем обхватывает ладонями моё лицо и, склоняясь, тянется к губам.

Он накрывает их своими губами и прикусывает совсем легонько. Почти нежно.

И это так… приятно и необычно. Впервые со мной.

Чуть кружится голова, слабеют ноги, и плывут перед глазами и комната, и лицо мужчины.

А потом вдруг всё меняется.

Поцелуй становится болезненно-жгучим. Мужчина раздвигает мои губы языком и яростно врывается в рот.

Задыхаюсь, цепляюсь за одежду хозяина дома и моментально трезвею.

Делаю первое, что приходит в тот миг на ум. Ударяю мужчину коленом в пах.

И как только он, скорчившись от боли, с шипением и нецензурной бранью выпускает меня из плена своих рук, я бегу прочь…

Резкий толчок как будто подбрасывает меня, выталкивая из серебристой глубины.

Я испуганно вздрагиваю, и зеркало, что держу в руках, падает на пол. По блестящей поверхности тотчас расползается паутина трещин.

Осматриваюсь и понимаю, что по-прежнему сижу за столом в кухне у подруги. А передо мной стоит остывший, покрытый белёсой плёнкой чай с жасмином.

— Ой, прости, пожалуйста, Вер. Я… Я тебе новое зеркало подарю. Просто, понимаешь, такая чертовщина привиделась, — бормочу я оправдания и чувствую, как пылают щёки. Ужасно стыдно. — Вер, ну, их в пень, эти гадания. Пойду лучше домой, пока всё у тебя в доме не переколотила.

Вскакиваю из-за стола и спешу в коридор к входной двери.

— Ланка, ну ты хоть видела его? Как он тебе?

Я сжимаю в руке дверную ручку и впадаю в ступор. Нет, ни за что, никогда и никому не расскажу о том, что видела. И кого видела.

— Кто, Вер? — стараясь сохранять спокойствие, переспрашиваю я у подруги.

— Что значит, «кто»? Суженый твой, конечно, — кричит Вера из кухни.

— Я никого не увидела, и все эти гадания — сплошная ерунда, — вру я, не моргнув и глазом. — Прости, Верка, но мне, правда, пора.

Рванув ручку на себя, выбегаю в подъезд и, чувствуя, как меня начинает колотить дрожь, несусь вниз по ступеням. С девятого этажа на первый. Напрочь позабыв о том, что человечество давно изобрело лифт…

И снова странное чувство овладевает Кастором. Он ощущает присутствие в доме постороннего человека.

Почему именно сейчас, когда он собирается заняться делами?

Неужели Вероника присылает ему на смотрины ещё одну девушку? Очередную пустоголовую, страшную пигалицу.

На полдороги к рабочему кабинету Кастор сворачивает в коридор, ведущий к лестнице на третий этаж.

Его безудержно тянет туда, в единственную комнату в конце длинного коридора. Давно запертую по причине, о которой он так бесконечно долго и безуспешно старается забыть.

Забыть навсегда.

Ноги сами несут его вверх по лестнице. А может, это он только пытается найти оправдание своему поступку?

Кастор останавливается перед дверью комнаты, протягивает руку к дверной ручке, но открыть решается не сразу.

Как давно он не заходит сюда, чтобы не бередить раны, которые и так не желают затягиваться?

Неужели целых два года? Два года, за которые он успевает проклясть всё на свете, но так и не может забыть.

Два года с того дня, когда его возлюбленная Кристина умирает на его руках. По его вине.

От этих воспоминаний невозможно избавиться. С этими воспоминаниями невыносимо жить. Снова и снова. День за днём. Месяц за месяцем.

Он сжимает хрупкое, нежное тело в объятиях и чувствует, как сердце любимой замедляет бег.

Чувствует и ничего не может сделать.

Или всё-таки может?

Кастор бережно укладывает Кристину на пол и склоняется над её уже бездыханным телом. Он вытягивает руки над своей возлюбленной и шепчет слова заклинания.

В центре его ладоней образуются два тёмных вихря, внутри которых мелькают вспышки молний. И обжигающие разряды тянутся в кончики пальцев, а оттуда дождём падают на тело любимой.

Разряд!

Дикая боль пронзает Кастора насквозь, и подбрасывает тело Кристины.

Ещё разряд!

И в глазах чернеет. Попытки оживить любимую отнимают слишком много магии.

И ещё один разряд! Последний!

Силы покидают Кастора.

Тело Кристины, висящее в воздухе, вытягивается в струну и падает на пол. Так и оставаясь бездыханным.

Кастор склоняется над любимой и касается её ещё тёплых губ в последний раз. Он отдал бы всё, что имеет, чтобы эти губы вновь ответили на его поцелуй.

Увы, ничто не может изменить законы этого глупого, жестокого мира.

Мира, в котором жизнь, смерть и любовь не подвластны даже самой мощной магии…

Взмахом головы Кастор отгоняет прочь воспоминания, терзающие его душу, и рывком открывает дверь.

Сердце едва не выскакивает из груди.

В комнате, когда-то принадлежавшей Кристине, перед её портретом стоит девушка.

Она стоит к Кастору спиной, разглядывая картину, и он не может видеть её лицо. Но это и не нужно.

Кастор делает шаг, другой, приближаясь вплотную, и в ноздри проникает сладковатый аромат — запах любимых духов Кристины.

— Я знал, что однажды ты вернёшься ко мне. — Он наклоняется к девушке.

И всё то, что он так долго старается умертвить в своей душе, в сердце и в теле, воскресает.

Неужели тогда, два года назад он всё же смог сохранить жизнь любимой?

В таком случае, почему она не помнит его? Почему называет себя другим именем?

Её близость толкает на безумие.

Кастор прижимает девушку к стене, и между их соприкоснувшимися телами проходит одна на двоих волна дрожи.

И поцелуй, соединяющий их дыхания, так же сладок, как два года назад.

Перед глазами вспыхивают сотни ярких искр. И внезапная боль в паху заставляет согнуться пополам и забыть обо всём на свете.

Проклятье! Нет, эта змея точно не Кристина!

Его милая, робкая, нежная девочка не то, что ударить, она и слова-то поперёк сказать не может.

К тому моменту, когда боль утихает, и к Кастору возвращается способность разогнуться и желание наказать дерзкую девицу, в комнате он стоит уже один.

Кем бы ни была девушка, как две капли воды похожая на Кристину, её в доме больше нет. Только лёгкий шлейф чуть сладковатых духов напоминает Кастору о том, что всё взаправду.

Что ж! Если он не ошибается, здесь не обошлось без Вероники. А значит, эта девушка, Илана — одна из тех, кого молодая магичка регулярно поставляет ему для развлечений.

Если это так, он найдёт и вернёт девушку, чего бы ему это ни стоило.

Он научит её не бояться. Научит любить и получать удовольствие от его поцелуев.

***

Он возник из ниоткуда прямо посреди кухни, застав Веронику в неоднозначной позе.

— Кхе-кхе, — громко прокашливается Кастор в кулак. Не столько из-за учтивости, сколько из-за нежелания разговаривать с чьей-то торчащей кверху задницей.

Магичка резко выпрямляется и, схватившись за сердце, а вернее за левую грудь, поворачивается.

— Тьфу ты, напугал, демон.

Она подходит к столу и кладёт на него покрытое трещинами круглое зеркало.

— Демонов не существует, Вера. Они живут разве что внутри нас. Но будь я демоном, — уголок губ Кастора приподнимается вверх в ехидной ухмылке, — задрал бы твою юбку и пристроился сзади, пока ты стояла раком.