Дрейк дал дёру. Буквально за тридцать секунд он достиг гостиницы и вбежал в свою комнату, тут же захлопнув дверь и окно. Сквозь ливень герой наблюдал за пустынными улицами. Лишь под самое утро ему удалось отключиться, сидя на полу.

***

Красный полумесяц поднимающегося из-за горизонта солнца осветил суровые болотные топи. Дышать приходилось фактически через раз. Свернув лежавший в кармане платок, Слейн соорудил себе что-то вроде респиратора. Не факт, что тряпка защитит от ядовитых испарений, но, складывалось ощущение, что так дышать было легче.

— Грёбаный Крайт! — Сжав зубы, пробурчал герой.

В Слейне боролись два чувства. С логической точки зрения решение Крайта ждать было абсолютно прагматичным и типично «геройским». Более того, оно давало Слейну дополнительное время, чтобы во всём разобраться. Остальные члены команды с жаром поддержали решение командира. Да что и говорить, ещё какой-нибудь месяц назад он и сам счёл бы решение Крайта невероятно разумным и взвешенным. Но теперь Слейна волновала и моральная сторона вопроса — неминуемые жертвы среди населения города. Ему не хотелось бы увидеть ту же Люсину, разорванную в клочья чудовищем.

Остановившись, Слейн тяжело вздохнул. И когда он успел так измениться? Как наяву он вспомнил события последних месяцев. Сетара и Фиола, они были теми, кто дали ему второй шанс и не позволили Арвину, герою «B» класса, просто казнить его. В те дни Слейн был полностью опустошён. Чувство вины, осознание того, что он жестоко и цинично убил ни в чём не повинную девушку, выворачивало его наизнанку. Он ожидал, что смерть ублюдка Аркарро, того самого, кто наврал ему, что бедняжка Алия была нимфой, такой же как Астарта, успокоит его душу. О да, перед смертью этот упырь выложил ему всё. Слейн нашёл тело Алии в колодце и уже к рассвету сумел должным образом похоронить её. Ему хотелось убить всех в этом городе. Жители, они все видели каков был этот Аркарро, и молчали. Только известие о каре, постигшей город, о вмешательстве Сетары и отряда отважных гвардейцев остудило гнев Слейна. Он двигался дальше на юг, но ненависть к себе самому не ослабевала. Слейн напивался, пытался убедить самого себя, что «Игроки» правы, что всё это лишь игра, суровая, бесчеловечная игра, а люди здесь лишь куклы, управляемые искусственным интеллектом. Но всё было тщетно, рана на его душе не желала заживать. По пути он выслеживал любых подонков, опрашивал жителей деревень на предмет монстров и местных криминальных элементов. Один раз он в одиночку зачистил бандитский притон. Стоя по колено в их крови, он заявил оказавшимся в рабстве женщинам, что те свободны, но они бежали от него как от чудовища.

Через много дней скитаний он, наконец, достиг границ Вечного леса. Именно в ту ночь при входе в лес герой заметил странное красное свечение, охватившее небосвод на северо-востоке. Казалось, что там творится какой-то локальный Армагеддон. Но ему было не до того, Слейн был как никогда близок своей цели — порталу возвращения. Чуть позже в центре леса он припал к холодному металлу арки. Слейн проклинал разработчиков и одновременно умолял их выпустить его отсюда, но бездушная машина хранила молчание. Слейн осознавал, что видимо этот день и последующая встреча стали для него тем поворотным моментом.

Когда он оторвался от холодной металлической поверхности, чтобы либо идти дальше в столицу, либо повернуть назад к Армагеддону, он заметил в лесу огонёк костра. Возможно это герои, вряд ли какие-нибудь путники решатся заночевать так далеко от цивилизации. Выйдя на небольшую поляну, Слейн обомлел: у костра сидел одинокий старик и помешивал варящуюся в котелке кашу. Хитро прищурившись, дедуля без всякого страха посмотрел на героя.

— Что, радость моя, заплутал? Садись к моему огоньку, да отдохни.

Не долго думая, Слейн расположился напротив, сквозь языки пламени глядя на странного путешественника. Поблагодарив старика за миску каши и неспешно поедая её, Слейн решил наконец-то нарушить затянувшееся молчание.

— Дед, не боишься один-то вот так в лесу путешествовать?

— Да чего мне бояться? Разве ж я кому нужен?

— Монстры не разбирают старых и младых, впрочем, как и разбойники. К примеру, знаешь ли ты, кто я?

— Ты — одинокий заблудившийся путник.

— Я герой. Тебе это о чём-нибудь говорит?

Старик опять хитро глянул на Слейна из-под кустистых бровей и хитро улыбнулся.

— Значит, люд честной от напастей спасаешь, да зло забарываешь. Низкий поклон тебе.

Герои-то? Зло забарывают? Походу старик жизнь-то прожил, а ума не набрался.

— Герои — чудовища, дед. И я — одно из них. Знаешь, что они творят в деревнях, знаешь, что сотворил я?!

— Слышал я, радость моя, и сердце моё кровью обливалось за души умученных, за души оскверняемые. Но ты уже не такой.

— Не такой?!

И словно движимый каким-то внутренним чувством Слейн решил поведал старику всё, во всех подробностях. О встрече с Астартой и о том, что он сотворил с Алией.

— Ну что, дед, хочешь ещё посидеть со мной у костерка? … Дед?

Слейн опешил, увидев, что в глазах старика стояли слёзы. Так проникся к Алии или за свою жизнь теперь опасается?

— Бедное дитя …

— Чёрт, старик, не трави душу. Я сам не знаю, как с этим жить.

— Что она с тобой сделала. — Старик протянул руку как будто хотел коснуться Слейна. Погодите, это он-то дитя?!

Пока Слейн подбирал слова, старик продолжил свой разговор.

— Но, вижу, каешься ты, грызёшь всего себя. Как ты узнал правду, что сподвигло тебя на это?

— Её зовут Сетара … — Начал Слейн. К концу рассказа он заметил, как старик перестал горевать, и на его лицо снова вернулась улыбка.

Слейн понимал, что спрашивать такое у первого встречного последнее дело, но начиная с тех событий, он ни с кем ещё не делился своей болью. К тому же этот странник услышал историю Слейна и не отвернулся от него. Вот чудной дед.

— Как мне жить с этим, старик?

Дед молча поднялся на ноги и, обойдя костёр, подошёл к Слейну, а потом просто положил обе руки ему на лоб.

— Да простятся тебе грехи твои.

— Чего?!

— Я священник и могу отпускать грехи.

Слейн глубоко вздохнул, мысленно считая до десяти.

— Дед, мне не нужно твоё прощение. Мне нужно прощение Алии.

— Знай, герой, она сейчас в лучшем мире. — Старик снова уселся на своё место. — Иди своим путём и просто твори добро. Алия с Небес увидит кем ты стал и простит тебя.

— Пять быллов, старик. И что, мне продолжать выкашивать монстров направо и налево? Если честно, не очень-то я в этих тварях и разбираюсь. Пару раз сломя голову улепётывать приходилось.

— Ох, молодые, не любите науку, всё вам играться. — Старик полез в свой вещевой мешок, активно что-то ища. — Вот, держи.

В руках деда оказалась какая-то увесистая коробка, покрытая тканью, которую он тут же протянул Слейну.

— Держи, мне это уже не пригодится.

— Э, дед, мне от тебя ничего не нужно. — Герой пытался вернуть свёрток назад.

— Ай-яй-яй, не гоже от даров отказываться. Бери-бери.

Глубоко вздохнув, Слейн положил коробку рядом с собой, намереваясь по возможности незаметно положить её обратно в вещевой мешок странника. Всё-таки класс «убийца» давал много преимуществ.

— Не выдержу я так долго, дед, не поможет мне это. Надеялся я, что эта ночь станет для меня судьбоносной, что смогу вернуться домой.

— Эта ночь для всех судьбоносной стать может. — Загадочно пробормотал старик, глядя на кровавое зарево в небе. — Но коли действительно желаешь делом искупить грех свой, то не охоться на убивающих плоть разбойников и чудищ, но иди далеко на юг. Там поселилось зло великое, что души людей во тьму ввергает.

Слейн закатил глаза.

— Ага, монстр какой опять поселился. Ладно, наведу справки. Но со своей силой «C» класса вряд ли многое смогу сделать.

— Сила ваша геройская не в рангах ваших и не в ножиках твоих, а вот здесь. — Старик ткнул пальцем прямо в место, где находилось сердце Слейна. — Где будет сердце твоё, там будет и сила твоя. А от оружия своего лучше избавься, как только сможешь, зло в нём великое. Лишь один из вас сумел распознать зло оружия своего и переиначить его, в добро пустив.