– К сожалению, дама, – Джардир поклонился Эвералю, – тебе я не могу предложить капитулировать. Разве можно доверять человеку, который не готов умереть за родного отца? Придется тебе погибнуть с честью.

– Самозванец! – сплюнул Эвераль. – Ты не Избавитель, ты просто убийца с краденым копьем. Без копья ты ничто!

Джардир встал как вкопанный и жестом остановил своих воинов:

– Ты уверен?

Эвераль сплюнул ему под ноги:

– Брось оружие и сразись со мной без его грязной магии, если это не так.

– Ача! – Джардир бросил копье Эвералю. Дама инстинктивно поймал оружие, и глаза его широко распахнулись, когда он понял, что именно держит.

Поведение и поза Эвераля неуловимо изменились. Другие могли не заметить, но Джардиру это было так же ясно, как если бы дама заговорил. Прежде тот думал, что обречен на гибель, и лишь надеялся подороже продать свою шкуру. Теперь же глаза дама Эвераля загорелись надеждой убить Джардира и подавить мятеж, охвативший сердце Красии.

Джардир кивнул.

– Теперь твоя душа готова с честью явиться к Эвераму, – произнес он и бросился на дама.

Эвераль был мастером шарусака, но Эведжах запрещает священникам касаться копья, и за годы, проведенные Джардиром в Шарик Хора, он ни разу не видел, чтобы этот запрет был нарушен. Он полагал, что дама не умеет обращаться с копьем и его будет легко победить.

«Цепляйся за любое преимущество», – учил Хеват.

Но Эвераль удивил его и закружил копье, рассекая воздух. Оно бешено вращалось, превратившись в размытое пятно; дама наступал, и Джардиру осталось лишь уклоняться. Быстрые и уверенные движения Эвераля плавно перетекали друг в друга – вполне естественно, ведь он сорок лет провел в Шарик Хора. Эвераль черкнул острием по щеке Джардира и порезал ему руку.

Наконец Джардир уловил ритм атак дама, молниеносно зацепил его руку с копьем и повернулся. Дама полетел через зал, ударился о колонну и грохнулся на пол.

Джардир подождал, пока Эвераль встанет, и положил копье – к немалому удивлению дама.

– Глупо отказываться от преимущества, – заметил Эвераль, но Джардир лишь улыбнулся, пропустив мнение священника сквозь себя. Он атаковал, раскинув руки, и Эвераль бросился навстречу. Ему тоже не терпелось схватиться.

На непристрелянный глаз шарумов они просто мерились силой, но в действительности сотни едва заметных движений и поворотов были шарукинами и обращали энергию врага против него самого.

Мало-помалу Джардир выполнил смертельный захват. Конец был неизбежен, и по глазам дама было ясно, что он тоже это понимает.

– Не может быть, – выдохнул Эвераль, когда Джардир обхватил его за горло.

– Бороться с пустотой не то же самое, что сражаться с алагай, дама.

Джардир резко дернул, и треск сломанной шеи Эвераля эхом раскатился по залу.

Дамаджи толпились у подножия трона андраха. Они одновременно подняли глаза, когда воины Джардира ворвались в двери. Андрах съежился на Троне черепов, вцепившись в подлокотники, так что побелели костяшки пальцев.

Джардир хищно оглядел толпу стариков. По закону Эведжана каждый из них имел право сразиться с ним один на один по пути к трону. Джардир не боялся Дамаджи, но не хотел их убивать.

«Умертви их, если придется, – сказала Инэвера, – но победа будет полнее, если ты сломишь их волю». Она даже посоветовала, что предложить.

– Дамаджи, – начал он. – Все вы верные слуги Эверама, и я не хочу с вами ссориться. Я лишь прошу расступиться.

– А что будет с нами, когда ты воссядешь на Троне черепов? – спросил Кэвера из племени Шарах. Как Дамаджи самого малого красийского племени он должен был первым бросить вызов.

Джардир улыбнулся:

– Ничего, друг мой. Вы боитесь за свои дворцы, Дамаджи? Живите в них и впредь, служите своим племенам, как и прежде. Я прошу только о символическом жесте поддержки.

Кэвера сощурился:

– Каком же?

– Мой второй сын от Каши – най’дама.

Кэвера кивнул:

– Весьма многообещающий.

Джардир улыбнулся:

– Я прошу держать его при себе, чтобы он мог питаться крохами твоей мудрости.

– И однажды занять мое место, – утвердительно произнес Кэвера.

Джардир пожал плечами:

– Если это инэвера.

Джардир разглядывал Дамаджи, пока они обдумывали предложение, и не уставал восхищаться совершенством плана Инэверы. Его жены дама’тинг оказались плодовиты, и кости неизменно предсказывали подходящие моменты для зачатия. К четвертому году брака все жены подарили Джардиру по двое сыновей и одной дочери и продолжали рожать. Теперь у него было по сыну най’дама в каждом племени. Они наденут черные тюрбаны, когда нынешние Дамаджи умрут, а его жены со временем станут Дамаджи’тинг своих племен. Инэвера заложила фундамент захвата власти больше десяти лет назад. Это… тревожило.

Дамаджи продолжали размышлять. Их должности не были наследственными, но у каждого имелись сыновья и внуки среди дама своих племен, и черные тюрбаны часто передавались родственникам. С другой стороны, сохранив свою власть, Дамаджи легче перенесут восхождение Джардира. Конечно, нелегко отказаться от надежды на блестящее будущее сыновей, но это лучше, чем увидеть их гибель. Каджи казнил сыновей поверженных врагов. Джардир легко мог проделать то же самое, и Дамаджи это знали. Ему было незачем предлагать своих сыновей в заложники, кроме как в силу искреннего стремления к единству.

Небольшим племенам этого хватило.

– Шар’Дама Ка, – поклонился и шагнул в сторону Кэвера из племени Шарах.

Другие последовали его примеру, расступившись, как земля под плугом: Дамаджи Баджин, Анджха, Джама, Ханджин, Халвас и Шунджин не стали бросать вызов. Джардир приблизился к Дамаджи Кревах и Нанджи и напрягся. Племена дозорных отличались преданностью и оттачивали собственные приемы шарусака, по слухам – наиболее смертоносные во всем Копье Пустыни. Джардир ощущал, как в нем бьется воля Эверама, и никого не боялся, но держался настороженно, отдавая должное умениям дозорных.

Он напрасно беспокоился. Дамаджи дозорных оказались похожи на своих шарумов и предпочли наблюдать и советовать, а не вести за собой. Они отошли в сторону, и между Джардиром и Троном черепов остались лишь трое самых могущественных Дамаджи: Энкаджи из племени Мехндинг, Альэверак из племени Маджах и Амадэверам из племени Каджи. Эти люди привыкли повелевать тысячами и жить в роскоши. В их племенах были десятки дама, в том числе родные сыновья и внуки. Легко они не уступят.

Энкаджи из племени Мехндинг был могучим мужчиной, еще весьма крепким в свои пятьдесят пять. Он также отличался недюжинным умом, возглавляя племя военных инженеров. Его племя было не самым большим, но богатством Энкаджи превосходил Дамаджи Маджах и Каджи, вместе взятых, и все прекрасно знали, что он давно задумал передать это богатство своему старшему сыну.

Они посмотрели друг другу в глаза, и мгновение Джардиру казалось, что Дамаджи вот-вот бросит вызов. Он приготовился к схватке, но Энкаджи горько рассмеялся, раскинул руки и преувеличенно низко поклонился, отступая от трона.

Следующим был Альэверак из племени Маджах. Древнему старику было под восемьдесят, и все же он поклонился и принял стойку шарусака. Джардир кивнул. Шарумы и Дамаджи за его спиной широко расступились, освобождая место для боя.

Джардир низко поклонился:

– Это честь для меня, Дамаджи. – Он тоже принял стойку. Поразительно, что старик еще жив, не говоря уже о том, что не утратил воинского духа. Он заслуживает почетной смерти.

– Начали! – крикнул Амадэверам, и Джардир бросился вперед. Он собирался завершить бой захватом, быстро и бескровно. Возможно, даже получится заставить Дамаджи покориться, пока он еще жив.

Но Альэверак удивил его, резко повернувшись. Джардир не знал, что человек может двигаться настолько стремительно. Дамаджи схватил Джардира за руку и обратил силу инерции против него самого.

Суставы взвыли от боли. Джардиру пришлось обмякнуть и позволить Дамаджи швырнуть себя на пол. Он приземлился на спину, и все ахнули от удивления. Альэверак метнулся к Джардиру и занес костлявую пятку над его горлом, но Джардир вцепился в ступню обеими руками, вскочил и крутанул старика в другую сторону.