Гаред смотрел с подозрением. Рожер подумал, что могучий дровосек не так туп, как всем кажется. Через мгновение Гаред, однако, пожал плечами и залпом выпил.

Дровосек выпучил глаза и покраснел. Он согнулся пополам в приступе кашля.

– Создатель! Парень, кто же пьет это в один присест! – возмутился Чоллс. – Это энджирское бренди, и оно наверняка старше тебя. Его смакуют!

– Извините, сэр, – хрипло выдохнул Гаред.

– Они в Лощине привыкли к разбавленному элю, – пояснил Рожер. – Великаны вроде Гареда опрокидывают здоровенные пенные кружки одну за другой. Градуса в них немного, и он попадает из бродильного чана прямо на стол.

– Ничего не понимают в изысканных напитках, – кивнул Чоллс. – А ты, Трехпалый?

Рожер улыбнулся:

– Я же был подмастерьем Аррика. – Он отпил из стакана и погонял жидкость во рту, наслаждаясь вкусом и выдыхая спиртные пары через ноздри. – Я пил бренди, когда у меня еще волосы на яйцах не выросли.

Чоллс засмеялся, снова запустил руку в стол и достал кожаный мешочек с травами.

– А как у вас в Лощине насчет покурить? – спросил Рожер у Гареда, который еще перхал.

Гаред кивнул.

Цеховой мастер вздрогнул и развернулся к Рожеру:

– Ты сказал – в Лощине?

– Ага. – Рожер достал щепотку табаку из кисета Чоллса и набил трубку, которая появилась в его искалеченной руке. – Именно.

Чоллс разинул рот:

– Так это ты волшебный скрипач Меченого?!

Рожер кивнул, запалил фитиль от лампы на столе цехового мастера и раскурил трубку.

Чоллс откинулся на спинку кресла, глядя на Рожера. Через мгновение он кивнул:

– Неудивительно, если подумать. Я всегда считал, что в твоей музыке есть что-то волшебное.

Рожер передал ему фитиль. Чоллс раскурил свою трубку и протянул ее Гареду.

Некоторое время они молча дымили. Наконец Чоллс сел прямо, выбил золу и положил трубку на небольшую деревянную подставку.

– Ладно, Рожер. Ты можешь ухмыляться хоть целый день, но мне надо управлять гильдией. Говоришь, ты был в Лесорубовой Лощине, когда явился Меченый?

– Я не был в Лощине, когда явился Меченый, – поправил Рожер. – Он приехал в Лощину со мной и Лишей Свиток.

– Ведьмой-метчицей?

Рожер кивнул. Чоллс нахмурился.

– Если ты травишь мне застольные байки, Рожер, клянусь светом дня…

– Это не застольная байка. Каждое мое слово – правда.

– Мы оба прекрасно знаем, что за твою историю любой жонглер продаст душу, так что давай сразу к делу. Сколько ты хочешь?

– Деньги меня больше не интересуют, цеховой мастер.

– Только не говори, что у тебя случилось просветление, – фыркнул Чоллс. – Аррик в гробу перевернется! Рассказами о Меченом можно собирать толпы, но ты же не считаешь его Избавителем?

Раздался громкий треск. Жонглеры повернулись и увидели, что Гаред раздавил подлокотник кресла.

– Он Избавитель, и я прикончу любого, кто будет спорить, – прорычал лесоруб.

– Только попробуй! – пригрозил Рожер. – Он сам сказал, что не Избавитель. Веди себя прилично, или я передам ему, каким ослом ты себя выставляешь.

Гаред ощерился, и у Рожера кровь застыла в жилах, но он смело посмотрел великану в глаза и даже не дрогнул. Через мгновение Гаред успокоился и робко взглянул на цехового мастера.

– Извините за кресло, – сказал он, неуклюже пытаясь приладить подлокотник на место.

– Ерунда… не переживайте, – отмахнулся Чоллс, хотя Рожер знал, что у большинства жонглеров в кошельке столько нет, сколько стоило это кресло.

– Не мне судить, Избавитель ли он, – продолжил Рожер. – До прошлого года я вообще не верил, что Меченый существует, и распустил о нем немало баек.

Он наклонился к цеховому мастеру.

– Но он существует. Он убивает демонов голыми руками и обладает неведомой силой.

– Жонглерские штучки, – скептически сказал Чоллс.

Рожер покачал головой:

– Я ослепил волшебными фокусами немало деревенских мужланов. Меня не проведешь ловкостью рук и горючими порошками. Я не утверждаю, что он послан Создателем, но он владеет истинной магией, это ясно, как солнце.

Чоллс откинулся на спинку кресла и сложил руки, словно в молитве.

– Допустим, ты говоришь правду. Все равно непонятно, зачем ты явился, если не собираешься продавать мне историю.

– Почему не собираюсь? Собираюсь. Я сочинил песню «Битва за Лесорубову Лощину», которую будут требовать во всех пивных и на всех площадях города, и за год у меня накопилось множество притч – только успевай подставлять шапки под град монет!

– Тогда чего ты хочешь, если не денег?

– Мне нужно научить людей скрипичной магии. Но из меня плохой учитель. Я учу подмастерьев уже много месяцев, и они способны играть рил на деревенских плясульках, но подземники от их игры из кровожадных становятся в лучшем случае свирепыми.

– Рожер, у музыки две основы – мастерство и талант. Мастерству научить можно, таланту – нельзя. Я в жизни не встречал такого талантливого музыканта, как ты. У тебя есть дар, которому не научит ни один учитель.

– Значит, вы мне ничем не поможете?

– Я этого не говорил. Я лишь хочу тебя предупредить. И все-таки кое-что можно попробовать. Аррик научил тебя музыкальным жестам?

Рожер с любопытством посмотрел на цехового мастера и покачал головой.

– Это жесты, при помощи которых можно управлять другими музыкантами, – пояснил Чоллс.

– Как дирижер?

Чоллс покачал головой.

– Дирижер указывает, как играть, если музыканты уже знают пьесу. При помощи жестов можно импровизировать, и оркестранты подхватят мелодию.

Рожер подался вперед:

– Честное слово?

– Честное слово, – улыбнулся Чоллс. – У нас достаточно мастеров, которые могут научить этому искусству. Я отправлю группу в Лощину Избавителя и велю им слушаться тебя.

Рожер заморгал.

– Я не так уж бескорыстен, – добавил Чоллс. – Твоих рассказов надолго не хватит, но Меченый – главное событие нашего времени, Избавитель он или нет, и его история только начинается. Лощина находится в гуще событий, и я давно хотел послать туда жонглеров, но то горячка, то беженцы… Смельчаков не нашлось. Если ты пообещаешь им защиту и кров, я смогу их… убедить.

– Обещаю, – улыбнулся Рожер.

Через несколько недель после ночи в уборной на ферму заявился гость. У Ренны екнуло сердце при виде путника, но это оказался не Коби Рыбак, а его отец Гаррик.

Гаррик Рыбак был большим и крепким. Сын во многом пошел в него. Хотя Гаррику было за сорок, в его бороде и копне курчавых черных волос почти не было седины. Он придержал лошадку и коротко кивнул Ренне с телеги.

– Отец дома? – спросил он.

Ренна кивнула. Гаррик сплюнул на землю:

– Тогда сбегай за ним.

Ренна кивнула еще раз и побежала в поля. У нее колотилось сердце. Зачем Гаррик приехал? Хочет замолвить словечко за Коби? Коби еще думает о ней? Она так замечталась, что едва не налетела на отца, который вышел из-за грядки с кукурузой.

– Ночь! Что за демоны в тебя вселились, девка? – Харл схватил ее за плечи и встряхнул.

– Гаррик Рыбак приехал, – сообщила Ренна. – Он ждет тебя во дворе.

Харл нахмурился:

– Вот как?

Он вытер руки тряпкой, коснулся костяной рукояти ножа, словно проверяя, на месте ли он, и пошел к дому.

– Таннер! – крикнул Гаррик, соскочил с телеги и протянул руку, когда они вошли во двор. – Рад видеть, что ты здоров.

Харл кивнул и пожал Гаррику руку:

– Я тоже, Рыбак. Что занесло тебя в наши края?

– Я привез тебе рыбу. – Гаррик указал на бочки на телеге. – Форель и сомики. Еще плавают! Насыпь им хлеба, тогда дольше протянут. Спорим, вы давненько не ели свежей рыбы!