С другой толпой?

Рассеялась она.

Сначала все — черт их возьми! — орали,

Что голодны, ссылались на присловья:

Мол, голод ломит каменные стены;

Мол, и собакам нужен корм; мол, пищу

Грешно гноить; мол, создан хлеб богами

Не для одних богатых — и потоки

Косноязычных жалоб изливали.

Когда же обещали им исполнить

Их требованье, дерзкое безмерно

(Оно всем знатным сердце разобьет

И власти острый взор притупит), — стали

Они кидать в восторге шапки, словно

На рог луны повесить их хотели.

Так что же им обещано?

Им дали,

Чтоб защищать их подлые затеи,

Пять ими избранных трибунов. Это

Сициний Велут, Юний Брут, а прочих

Я позабыл… Черт с ними! Черни было б

Сорвать с домов все крыши в Риме легче,

Чем вынудить меня к таким уступкам.

Теперь она, войдя с годами в силу,

Еще наглее станет.

Странно, странно.

(толпе)

Эй вы, охвостье, по домам!

Вбегает гонец.

Где здесь Кай Марций?

Это я. В чем дело?

Спешу я с вестью, что поднялись вольски.

Я рад: война очистит Рим от гнили…

Но вот отцы сенаторы идут.

Входят Коминий, Тит Ларций и другие сенаторы, Юний Брут и Сициний Велут.

Ты прав был, Марций, нас предупреждая:

Поднялись вольски.

Вождь их — Тулл Авфидий,

А с ним хлопот не оберетесь вы.

Завидую я доблести его

И только им, когда б я не был Марций,

Хотел бы стать.

Да, вы в бою встречались.

Будь мир расколот на два вражьих стана

И очутись в одном из них мы с Туллом,

Я б поднял бунт, чтоб биться с ним. Он — лев.

Я горд охотой на него.

Тем лучше.

С Коминием командуй войском, Марций.

Ты обещал помочь мне.

Я готов.

Привык держать я слово. Вновь увидишь

Ты с Туллом нас лицом к лицу, Тит Ларций.

Как! Ты ослаб? Ты остаешься дома?

Нет, Марций, даже если костылями

Придется мне сражаться, не отстану

Я от других.

О доблестная кровь!

Идем на Капитолий — там, я знаю,

Друзья нас ждут.

Ступай вперед, Коминий,

Мы ж — за тобою, ибо ты меж нами

По праву первый.

Благородный Ларций!

(горожанам)

Эй, по домам!

Нет-нет, мы их прихватим:

Богаты вольски хлебом; к ним в амбары

Мы пустим крыс.

(Толпе.)

Почтенные смутьяны,

Раз вы так храбры, то прошу за нами!

Сенаторы, Коминий, Марций, Ларций и Менений уходят. Горожане потихоньку скрываются.

Есть ли на свете человек надменней,

Чем Марций.

Нет.

Когда народ трибунами избрал нас…

Ты взгляд его запомнил?

Нет, лишь ругань.

Озлясь, богов он выбранить способен.

И высмеять стыдливую луну.

Пусть на войне он сгинет. Стал он слишком

От храбрости надменен.

Он из тех,

Кто собственную тень с презреньем топчет,

Когда успехом опьянен. Но странно,

Что он, гордец, согласен подчиняться

Коминию.

Верней и легче славу,

Которой алчет он, хоть ей обласкан,

Сберечь и приумножить, занимая

Второе место в войске. Ведь за промах

Всегда в ответе будет полководец.

Сверши он чудеса, и то завоет

Хула-проныра: "Ах, когда бы делом

Наш Марций заправлял!"

А при удаче

Лишь Марцием живущая молва

Коминия заслуг лишит.

Коминий

Уже с ним делит почести, хоть Марций

Того не заслужил, и в честь ему

Оплошности Коминия послужат,

Хотя б заслуг он не имел.

Пойдем

Посмотрим, как идут приготовленья

И Марций, этот сумасброд опасный,

Сбирается в поход.

Идем, идем.

Уходят.