– Извините, мне не надо было спрашивать. – Ларкин секунду подумал, потом улыбнулся. – Хотите партию в бридж? Сегодня вечером? После ужина?

– Да. Спасибо. Был бы рад.

– Хорошо. После ужина.

Отец Донован посмотрел вслед уходящему Ларкину и потом прошел к койке Таунсенда. Таунсенд не был католиком. Но отец Донован не отказывал никому, потому что знал – все они божьи дети. Но так ли это? – Все ли? спрашивал он себя с любопытством. Могут ли божьи дети поступать так?

В полдень поднялся ветер и пошел дождь. Вскоре все вымокли до костей. Потом дождь кончился, но ветер не утих. Ветер выдирал куски от пальмовых крыш и вихрем крутил по лагерю, вперемежку с обломанными ветвями пальм, тряпками и плетеными шляпами. Потом ветер стих, и в лагерь снова вернулись солнце, жара и мухи. Вода в кюветах держалась в течение часа, потом впиталась в землю. Мух стало еще больше.

Питер Марлоу вяло брел вверх по холму. Его ноги были в грязи. Он захотел спрятаться от бури, надеясь, что дождь и ветер унесут мучающую его боль. Но это не помогло.

Он стал под окном Кинга и заглянул внутрь.

– Как вы себя чувствуете, Питер, дружище? – спросил Кинг, вставая с кровати и доставая пачку «Куа».

– Ужасно, – Питер Марлоу сел на скамейку под навесом, испытывая приступы тошноты от боли. – Рука убивает меня. – Голос его сорвался. – Шучу!

Кинг выпрыгнул из окна и заставил себя улыбнуться.

– Забудьте о...

– Как, черт возьми, я могу забыть о ней? – Питер Марлоу тут же пожалел о своей вспышке. – Извините. Я нервничаю. Не понимаю половины из того, что говорю.

– Закурите. – Кинг дал ему прикурить.

«Да, – сказал себе Кинг, – ты оказался в затруднительном положении. Англичанин учится быстро, очень быстро. По крайней мере я так считаю. Посмотрим».

– Завтра мы завершим сделку. Вы можете забрать деньги сегодня ночью. Я прикрою вас.

Но Питер Марлоу не слышал его. Боль выжигала в мозгу одно слово. Ампутировать! Он слышал, как визжит пила, и чувствовал, как она режет, размалывая кость в пыль, его кость в пыль. Он вздрогнул.

– Как... как насчет этого? – пробормотал он и оторвал взгляд от своей руки. – Вы действительно можете что-то сделать?

Кинг кивнул. «Ну вот, видишь. Ты был прав. Только Питер знает, где деньги, но Пит не пойдет за ними, пока ты не устроишь лечение. Нет лечения, нет денег. Нет денег, нет торговли. Нет торговли, нет дохода». Поэтому он вздохнул и сказал себе: «Да, ты хорошо разбираешься в людях. Ты рассчитал все правильно прошлой ночью, и все прошло неплохо. Если бы Пит не рискнул, мы оба сидели бы в тюрьме без денег и без ничего. А Пит принес удачу. Сделка оказалась фантастической. И, помимо всего прочего, Пит порядочный человек, хороший парень. И, черт возьми, в любом случае кому хочется терять руку? Пит имеет право давить. Я рад, что он кое-чему научился».

– Предоставьте это дяде Сэму!

– Кому?

– Дядя Сэм! – Кинг не сводил с него решительного взгляда. – Американский символ. Вы понимаете, – добавил он раздраженно, – это как Джон Булль[22].

– О, извините. Я просто... сегодня... я просто. – Приступ тошноты охватил Питера Марлоу.

– Идите к себе в хижину и отдохните. Я обо всем позабочусь.

Питер Марлоу неуверенно встал. Он хотел улыбнуться и поблагодарить Кинга, пожать ему руку и благословить его, но помнил только слово «ампутация» и думал только о пиле, поэтому лишь кивнул и вышел из хижины.

«Господи, – горько сказал себе Кинг. – Он думает, я брошу его в беде, что я ничего не сделаю, если он не нажмет на меня. Боже правый, Питер, я помогу. Обязательно. Даже если ты не оправдаешь моих ожиданий. Черт. Ты же мой друг».

– Эй, Макс.

– Да.

– Приведи сюда Тимсена, живо!

– Конечно, – сказал Макс и ушел.

Кинг отпер черный ящик и достал три яйца.

– Текс. Хочешь приготовить себе яйцо? Вместе с этими двумя?

– Нет, черт побери, – ответил Текс, ухмыляясь, и взял яйца. Эй, я тут посмотрел на Еву. Клянусь Богом, она стала толще сегодня.

– Невозможно. Ее спаривали только вчера.

Текс сделал несколько танцевальных движений.

– Еще двадцать дней, и мы снова заимеем потомство. – Он взял масло и вышел из хижины на кухню.

Кинг снова лег на койку, задумчиво почесывая москитный укус и следя, как на стропилах охотились и спаривались ящерицы. Он закрыл глаза и с удовольствием задремал. Сейчас всего двенадцать, а он уже выполнил все, что было намечено на день. Черт, все было закончено сегодня к шести часам утра.

Он ухмыльнулся про себя, когда вспомнил об этом. Да, сэр, хорошая репутация и реклама окупаются...

Это случилось как раз перед восходом. Он сладко спал. И вдруг осторожный приглушенный голос нарушил его сны.

Он сразу же проснулся, выглянул в окно и увидел маленького, похожего на ласку, человечка, пристально смотрящего на него из предрассветных сумерек. Человека, которого он никогда не видел раньше.

– Да?

– У меня есть кое-что для тебя, что ты захочешь купить. – Голос мужчины был хриплым и невыразительным.

– Кто ты?

В ответ маленький человек разжал грязный кулак с обломанными грязными ногтями. На ладони лежало кольцо с бриллиантом.

– Цена десять тысяч. Для быстрой продажи, – добавил он сардонически. Когда Кинг потянулся, чтобы схватить кольцо, пальцы сжались и кулак исчез. – Сегодня вечером, – Человек улыбнулся беззубым ртом. – Оно настоящее, не бойся!

– Владелец – ты?

– Оно у меня, не так ли?

– Договорились. Когда?

– Жди. Встретимся, когда рядом не будет никаких легавых.

И человечек исчез так же внезапно, как и появился.

Кинг устроился поудобнее, торжествуя. «Бедный Тимсен, – подумал он, – этот сукин сын получил по носу. Я получаю кольцо за полцены».

– Доброе утро, приятель, – раздался голос Тимсена. – Хотел меня видеть?

Кинг открыл глаза и прикрыл зевок рукой, когда в хижину вошел Тини Тимсен.

– Привет. – Кинг спустил ноги с кровати и с удовольствием потянулся, – Устал сегодня. Слишком много волнений. Хочешь яйцо? У меня парочка готовится.

– Я бы не отказался.

– Располагайся поудобнее. – Кинг мог позволить себе быть гостеприимным. – Теперь давай перейдем к делу. Предлагаю завершить сделку сегодня днем.

– Нет, – покачал головой Тимсен. – Не сегодня. Завтра.

Кинг с трудом удержался, чтобы не просиять.

– К тому времени страсти поулягутся, – объяснял Тимсен. – Слышал, что Грей сам выписался из госпиталя. Он держит это место под наблюдением. – Тимсен казался серьезно озабоченным. – Нам надо быть начеку. Тебе и мне. Не хочу, чтобы были неприятности. Я должен быть начеку и за тебя тоже. Не забывай, мы же приятели.

– К черту завтра, – сказал Кинг, изображая разочарование. – Давай сегодня днем.

И он слушал, хохоча про себя, слушал, как Тимсен распространялся об осторожности: владелец напуган, он даже был избит вчера ночью, и это ведь только благодаря мне и моим людям этому бедняге удалось спастись. Кинг знал, что Тимсен блефует, что бриллиант выскользнул из его липких рук, что он тянет время. «Готов побиться об заклад, – думал Кинг, – что австралийцы из кожи вон лезут, пытаясь найти вора. Не хотел бы я оказаться на его месте, если его найдут». Поэтому он позволил себя уговорить. Просто на тот случай, если Тимсен найдет вора и первоначальная сделка состоится.

– Ну, ладно, – нехотя сказал Кинг. – Считай, что уговорил. Сделаем это завтра. – Он зажег вторую сигарету, затянулся, передал ее Тимсену и ласково сказал, по-прежнему играя свою игру:

– В эти жаркие ночи почти все мои ребята не спят. По крайней мере четверо бодрствуют. Всю ночь.

Тимсен понял угрозу. Но его мысли занимало другое. Кто, скажите ради Бога, кто подкараулил и ограбил Таунсенда? Он молил Бога, чтобы его люди быстро нашли этих скотов. Он понимал, что должен найти их до того, как они придут с бриллиантом к Кингу, потому что иначе он сам вылетит из игры.