– Я знаю, как это бывает. То же самое с моими ребятами – это просто удача, что они оказались недалеко от бедного старины Таунсенда.

Тупой ублюдок. Как, черт побери, эта скотина мог оказаться таким слабым, чтобы дать себя обобрать и не завопить прежде, чем стало уже слишком поздно?

– В эти дни нужно быть очень осторожным.

Текс принес яйца, и они съели их вместе с рисом, который дали на завтрак, запив все крепким кофе. К тому времени, когда Текс ушел мыть посуду, Кинг постарался, чтобы разговор принял нужное ему направление.

– Я знаю парня, который хочет купить кое-какие лекарства.

Тимсен покачал головой.

– У него нет никакой надежды, бедолага. Невозможно! Крайне сложно.

«Ага, – думал он. – Лекарства! Кому бы это они понадобились? Конечно, не Кингу. Он выглядит достаточно здоровым. И не для перепродажи. Кинг никогда, никогда не имел дела с лекарствами, и это правильно, потому что рынок остается в моих руках. Значит, это для кого-то, кто близок Кингу. Иначе бы он не стал связываться. Торговля лекарствами – не его кусок хлеба. Старый Маккой! Конечно. Я слышал, с ним сейчас не все ладно. Может быть, полковник. Он тоже выглядит не очень хорошо».

– Я слышал, у одного англичанина есть немного хинина. Но, черт подери, он хочет за него целое состояние.

– Мне нужен антитоксин. Флакон. И порошки сульфамида.

Тимсен свистнул.

– Нечего и надеяться!

Антитоксин и сульфамид! Гангрена! У англичанина. Гангрена, Боже! Все теперь понятно. Это должен быть англичанин!

Не только хитростью Тимсен захватил рынок сбыта лекарств. Он достаточно хорошо разбирался в лекарствах до армии, когда работал помощником аптекаря. Но об этом не знал никто, кроме него самого, потому что эти ублюдки засунули бы его в медицинскую службу, а это означало – никаких боев и никаких схваток. А как мог он, уважающий себя австралиец, позволить унизить свою страну и добрую старую Англию должностью вонючего нестроевого санитара?

– Нечего и надеяться, – повторил он, качая головой.

– Послушай, – настойчиво продолжал Кинг. – Скажу тебе откровенно. – Тимсен был единственным, кто мог достать лекарства, поэтому Кингу нужна была его помощь, – Это для Питера.

– Невозможно, – повторил Тимсен. Но ему стало жалко парня. Бедняга. Гангрена. Хороший парень, крепкие нервы. Он до сих пор чувствовал удар, которым наградил его англичанин прошлой ночью. Когда они вчетвером навалились на Кинга и на него.

Тимсен все выяснил о Питере Марлоу, когда тот подружился с Кингом. Нужно быть осторожным, информация никогда не помешает. И Тимсен знал о четырех немецких и трех японских сбитых самолетах, он знал о деревне и о том, как англичанин пытался бежать с Явы, не то что большинство, которое смиренно дожидалось своей участи. И тем не менее довольно глупо пытаться помочь парню. Слишком долгий путь. Да. Слишком долгий путь. Да. Слишком долгий. Да, все-таки этот англичанин молодец.

Тимсен гадал, стоит ли рискнуть, посылая человека в казармы к японскому врачу, чтобы достать лекарства. Это было рискованно, но и казармы и дорога туда были многократно проверены. Бедняга Марлоу, как, должно быть, он переживает. Конечно, я достану лекарства – и сделаю это бесплатно или возьму деньги только за издержки.

Тимсен ненавидел свою торговлю лекарствами, но кому-то ведь надо было это делать, лучше пусть этим занимается он, чем кто-то другой, потому что его цены всегда были разумными, настолько разумными, насколько это было возможно, и он знал, что может сделать состояние, продавая их японцам, но он никогда этим не занимался. Он продавал только в лагерь и только с небольшой прибылью, с учетом только того риска, который сопровождал это дело.

– Можно спятить, – проворчал Тимсен, – когда думаешь о запасах лекарств на складах Красного Креста в хижине на Кеда-стрит.

– Черт, это все слухи.

– Нет. Я видел их, приятель. Когда был там с рабочей командой. Все забито лекарствами от Красного Креста – плазма, хинин, сульфамиды – все от пола до потолка и все еще в упаковках. А хижина эта добрых сто ярдов в длину и тридцать в ширину. И все это идет этим ублюдкам японцам. Они действительно принимают лекарства. Они поступают через Чанкин, как мне сказали. Красный Крест отдает их сиамцам, те переправляют их японцам, все предназначается для военнопленных Чанги. Черт, я сам видел ярлыки, но япошки используют их для своих макак.

– Кто-нибудь еще знает об этом?

– Я сказал полковнику, а тот лагерному коменданту, который, в свою очередь, сказал этой японской сволочи, как там его, а да, Иошима, и комендант лагеря потребовал эти запасы. Но япошки просто посмеялись над ним, сказав, что это слухи. На этом все кончилось. Больше туда рабочие команды не отправляли. Паршивые трусы. Это несправедливо, ведь нам так нужны лекарства. Они могли бы дать нам немного. Мой приятель умер шесть месяцев назад из-за того, что не было инсулина, а я видел целые горы упаковок с ним. Горы. – Тимсен свернул сигарету, закашлялся, сплюнул и так разошелся, что пнул ногой стену.

Он знал, что бессмысленно расстраиваться из-за этого. Не было никакого способа пробраться в эту хижину. Но он может достать для англичанина антитоксин и сульфамид. Да, честное слово, и он это сделает даром.

Но Тимсен был слишком умен, чтобы позволить Кингу прочитать его мысли. Это было бы ребячеством позволить Кингу узнать его слабое место. Ведь Кинг может когда-нибудь использовать это как средство давления на него. Это было так же ясно, как тот факт, что Австралия – колыбель Бога. Да, и ему нужен Кинг для сделки с бриллиантом. Ох, проклятье! Я и забыл об этом грязном бродяге.

Поэтому Тимсен назвал из ряда вон выходящую цену и позволил, чтобы его уговорили снизить ее. Но остановился на достаточно высокой цене, так как знал, что Кинг может себе ее позволить, а если он запросит за товар слишком низкую цену, Кингу это может показаться подозрительным.

– Хорошо, – согласился мрачно Кинг. – Мы договорились, – В душе он отнюдь не был мрачен. Совсем наоборот. Он ждал, что Тимсен будет выколачивать из него деньги, но, хотя цена была выше той, на какую он рассчитывал, она была справедливой.

– На это потребуется три дня, – сказал Тимсен, понимая, что через три дня будет слишком поздно.

– Мне нужны лекарства сегодня вечером.

– Это будет стоить тебе еще пятьсот долларов.

– Я твой друг! – взвился Кинг, чувствуя настоящую боль. – Мы приятели, а ты хочешь меня ограбить еще на пять сотен.

– Хорошо, приятель, – сказал Тимсен, грустно и по-собачьи преданно. – Но ты знаешь, как обстоит дело. Три дня, быстрее не могу.

– Черт. Ладно.

– И фельдшер получит еще пять сотен сверху.

– Боже милосердный! На кой черт еще нужен фельдшер?

Тимсен наслаждался, наблюдая за тем, как корчится Кинг.

– Ну, хорошо, – спокойно сказал он, – что ты собираешься делать с лекарствами, когда получишь? Как ты собираешься лечить больного?

– Откуда мне знать, черт возьми.

– Вот за что еще пять сотен. Я полагаю, ты собираешься отдать англичанину лекарства, а он пойдет в госпиталь и скажет первому же коновалу: «У меня есть антитоксин и сульфамид, полечите мне мою чертову руку», а доктор в ответ скажет: «У нас нет антитоксина, так где ты его достал, черт тебя побери?», а когда англичанин промолчит, ублюдки сопрут у него лекарства и отдадут их какому-нибудь английскому вонючке-полковнику, у которого небольшой приступ геморроя.

Он ловко вытащил пачку сигарет из кармана Кинга и закурил.

– И, – добавил Тимсен, на этот раз совершенно серьезно, – тебе надо найти местечко, где вы бы лечили его без посторонних глаз. Где бы он мог лежать. Эти антитоксины плохо действуют на некоторых. И, как часть сделки, я не несу ответственности, если лечение будет неудачным.

– Если ты достанешь антитоксин и сульфамид, почему лечение может быть неудачным?

– Некоторые парни не переносят эти лекарства. Рвота. Несовместимость. И они могут не помочь. Все зависит от того, как сильно отравлен его организм.