— Это правда? — прошептал Ники, не в силах отвести взгляд от Эндрю и посмотреть на отца.

Лютер открыл рот, потом снова закрыл. Его лицо ничего не выражало. Выждав еще несколько секунд, Аарон процедил:

— Пошел вон отсюда. — И, видя, что Лютер мешкает, рявкнул: — Вон, я сказал!

Под смех Эндрю Лютер попятился к выходу. Разбитая дверь не закрывалась полностью, и все же он как мог попытался приладить ее на место. Нил расслышал отдаленный вой сирен. Секундой позже Эндрю тоже обернулся на звук. Мгновение подумал, затем как следует потянулся и отпустил Аарона. Одну за другой размотал черные повязки на руках и перекинул их Нилу.

Он что-то сказал, однако Нил его не слышал, пораженно глядя на бледные предплечья, изрезанные шрамами. Картина была до того знакомой и пугающей, что Нил взял Эндрю за запястье и начал присматриваться, уверенный, что ему почудилось, но Эндрю свободной рукой перехватил его руку.

— Эндрю…

— Просто чтоб ты знал: убью.

Его железная хватка странно не вязалась с ухмылкой человека, одурманенного таблетками. Но Эндрю не блефовал. Нил знал, что, если прямо сейчас не выпустит его запястья, тот сломает ему руку. Чуть разжав пальцы, Нил коснулся кожи Эндрю. Нащупал углубления и бугорки поврежденной ткани, и сердце у него упало. Эндрю выдернул руку, предусмотрительно повернув ее внутренней стороной к себе.

— Избавься от них, — бросил он. — Копы не любят, когда парни вроде меня носят оружие.

В карманы Нила повязки не помещались, поэтому он перегнулся через матрас и запихал их между пружинным блоком и деревянным каркасом. Скользнул взглядом по лицам Ники и Аарона: ни один, ни второй ничего не заметили. Аарон неотрывно смотрел на дверь, будто ожидал возвращения Лютера, а Ники хоть и сидел, вперив глаза в Эндрю, однако, судя по потрясенному выражению, был за тысячу километров отсюда. Оба они приходились Эндрю родней, но, как оказалось, знали о нем не больше других.

— Эндрю, — снова позвал Нил.

— Сделай одолжение, — попросил тот, — помолчи немного. Все помолчите.

Нилу не оставалось ничего другого, кроме как дожидаться прибытия скорой и полиции.

Переполненное приемное отделение больницы Ричмонда представляло собой живую массу негодования и боли. Работники регистратуры мужественно пытались сдерживать хаос, но людей было слишком много, а врачей куда как меньше. Нил, сидевший вдалеке, не разбирал, что именно говорили регистраторы, но по интонации слышал: терпение у них на исходе. Возмущенные вопли и настойчивые требования пациентов переносить было легче. Нил продолжал слушать, стараясь отвлечь себя от наплыва мыслей.

Когда в дом Хэммиков приехала полиция, все стало еще хуже. Первый наряд появился практически одновременно с бригадой скорой, но потом нагрянули еще две группы — то ли просто скучали воскресным вечером, то ли слетелись, услыхав по рации имя Кевина Дэя. Нил сильно сомневался, что для оформления смерти Дрейка в результате оправданной самообороны Аарона необходимо сразу шесть копов. Он надеялся, что полицейские возьмут показания у свидетелей, зафиксируют жуткий вид места преступления и, уходя, пожмут руку Аарону, но вышло так, что в последний раз Аарона он видел, когда того вели вниз по лестнице в наручниках. Вскоре после этого копы погрузили довольного Эндрю в карету скорой помощи и доставили сюда.

Нил не знал, было ли все дело в вечном невезении Лисов, навлек ли беду на команду лично он, или изнасилование и убийство — это всегда так невыносимо тяжко. Он не знал и думать об этом уже почти не мог. Единственное, что он интуитивно сделал, — это разделил оставшихся. Кевин рвался за Эндрю, но его физиономия была слишком узнаваемой. Менее всего Лисам сегодня хотелось привлечь к себе еще больше внимания. Нил отправил Кевина и Ники в полицейский участок — дожидаться, когда выпустят Аарона, а сам приехал в больницу, как только копы перестали терзать его вопросами. В приемном отделении он провел уже почти сорок минут, и, хотя старался не смотреть на часы, получалось плохо. Медленное движение толпы не могло отвлечь его по-настоящему.

Человеку, вошедшему через стеклянные двери две минуты спустя, это удалось. Нил, сам того не сознавая, мгновенно вскочил на ноги. Ваймак засек резкое движение и ткнул пальцем вниз рядом с собой. Нил торопливо двинулся к нему через толчею. Не успел он подойти, как тренер жестом позвал его на улицу. Поплотнее запахнув куртку, Нил пошел следом.

Ваймак остановился метрах в шести от входа, на пятачке, отведенном для курения. Нил хотел спросить про пакет, висевший на локте у тренера, но забыл об этом, когда Ваймак вытащил из кармана пачку сигарет. В ответ на молчаливо протянутую руку тренер лишь выгнул бровь:

— Ты же вроде не куришь?

— Не курю, — кивнул Нил.

Ваймак передал ему сигарету и вытащил из пачки еще одну для себя. Из-за порывистого ветра прикурить оказалось не так-то просто. Нил сделал длинную затяжку, убеждаясь, что сигарета зажглась, затем прикрыл мерцающий огонек ладонью. Едкий сигаретный дым, пускай и слабый в этот ветреный вечер, должен был успокаивать. Не успокаивал.

— Что вы тут делаете? — осведомился Нил.

— Кевин позвонил, — сказал Ваймак. — Я привез Эндрю чистую одежду.

Нил мысленно прикинул время: что-то не сходилось. Из спальни Кевин не звонил, и расстались они совсем недавно, а Ваймак уже примчался из Пальметто. Единственное объяснение — Кевин сделал звонок, когда пошел вниз за Ники. Зная Дэя, Нил мог поспорить, что тот сперва набрал тренера и только потом — службу спасения.

— Аарона арестовали, — сообщил он.

— Я в курсе, — ответил Ваймак.

— Не понимаю за что?

— От удара его клюшкой погиб человек.

— Клюшка не его, — поправил Нил, — а моя. Полиция забрала ее как улику. Мне ее вернут или надо покупать новую?

Ваймак выпустил облачко дыма, и ветер тут же его разметал. Нил поймал на себе взгляд тренера, потом опустил глаза на сигарету, которую все крутил и крутил в пальцах. Под ногтями темнела запекшаяся кровь. На миг ему показалось, что это кровь матери: столько лет прошло, а пятна все никак не отмываются. Он резко встряхнул сигарету, избавляясь от этих мыслей вместе с первым комочком пепла.

— Нил.

Он слишком хорошо знал этот тон.

— Я в порядке.

— Еще раз услышу этот дебильный ответ, и ты у меня схлопочешь, — пригрозил Ваймак. — По пути сюда я заехал в участок и услышал урезанную версию событий. Тебя полицейские записали как предубежденного свидетеля. Якобы ты отказался с ними разговаривать, даже фамилию свою не назвал, пришлось спрашивать у Кевина.

— Я в порядке, — повторил Нил. — Просто не люблю общаться с копами.

— Так не общайся с ними. Поговори со мной.

— Что вы хотите от меня услышать?

— Правду.

— Нет.

— Почему?

Нил отрицательно покачал головой. Он не знал, как объяснить эту пустоту в груди — дыру, проеденную страхом. Случившееся требовало честного и откровенного изложения, а он чуть не с пеленок привык врать. Как теперь рассказать правду? И если он попытается это сделать, останется ли правда правдой или будет отравлена ядом лжи, как только он произнесет слова вслух? Не исказит ли он истину рефлекторно, по привычке? Нет, Нил не станет рисковать. Эндрю такого не заслуживает.

— Тренер, позвоните в Окленд, — сказал Нил, стараясь перевести разговор в более безопасное русло. — Нужно известить о ЧП Хиггинса. Помните его? — уточнил он, когда Ваймак непонимающе нахмурился. — Он звонил в начале учебного года, когда вел дело в отношении отца Дрейка. Месяц назад он переключился на самого Дрейка, но обозначил ли его официально как подозреваемого — это вопрос. Если нет, то местные копы не знают, что его нужно уведомить.

Ваймак с минуту изучал Нила взглядом, затем достал из бумажника визитную карточку. Увидев на лицевой стороне блестящий синий щит, Нил догадался, что визитка принадлежит одному из полицейских, занятых расследованием. Присутствовать при разговоре у него желания не было, поэтому он затушил окурок носком и сказал: