Квин томно застонала и с молчаливой покорностью приникла к нему, поглаживая его по спине.

Она просто поддалась порыву, но когда ее руки проникли к нему под свитер и она продолжила свои ласки, он, забыв, что сам спровоцировал ее, мягко отстранился, чтобы окончательно не потерять над собой контроль.

— Я не нарочно, — прошептал он, отрываясь от ее губ. — И я не рассказывал тебе ничего только потому, что хотел поберечь тебя. Ты и без того слишком много для меня сделала.

Квин повела плечами, пытаясь сохранить самообладание, затем закрыла глаза и вздохнула. Так она и знала.

— Ты обязан мне рассказать все, — настойчиво повторила она, — и если ты этого не сделаешь, то обещаю тебе… Я так или иначе все разузнаю, и тогда тебе несдобровать.

— Черт возьми! — воскликнул Коди, с силой ударив кулаком по столу. Надо же, она еще и грозит ему! — Ладно. Если уж ты так настаиваешь, то слушай.

Квин опустилась в кресло и, положив руки на колени, стала ждать.

— Они хотят, чтобы я возглавил новую программу на полигоне, который находится в горах, в нескольких милях отсюда, на правительственной территории. Ссылаясь на мои квалификацию и опыт, меня просят принять руководство подготовкой военных к выживанию в сложных условиях. Конечная цель обучения — оправданный риск и умение выбираться из любых ситуаций. Идея хорошая, но на ее осуществление потребуется много времени. Мне придется бывать там каждый день на протяжении месяцев, а иногда даже работать ночью. В этом все и дело. Я не могу оставлять мальчиков одних и не могу возлагать на тебя еще большую ответственность за судьбу моей семьи,

— Почему?

Этот короткий вопрос настолько ошеломил Коди, что он не сразу нашелся с ответом, а когда нужные слова были подобраны, то он сразу почувствовал, что звучат они неубедительно.

— Потому что я и так перегрузил тебя. Из-за меня ты чуть не лишилась жизни. Из-за меня не добралась до цели, о которой мечтала всю жизнь. Из-за меня ты снова оказалась с кучей детей на руках, только-только ощутив себя свободной. Из-за меня попала в снежный плен, и я чертовски боюсь наступления весны, потому что в один прекрасный день ты придешь ко мне и скажешь, что уезжаешь… а я не хочу, чтобы ты уезжала! Вот почему.

Квин от возмущения как ветром сдуло с кресла. Ну почему мужчины такие тупые и не хотят видеть дальше своего носа?

— Боже мой! Неужели ты так ничего и не понял? Я осталась здесь по своей собственной воле. Никто не принуждал меня покидать автобус. Никто не заставлял отправляться с мальчиками к ним домой, в горы, и ждать их непутевого отца. Никто не требовал помогать вам. Я сама так решила.

Зеленые глаза Квин горели огнем, волосы разметались и упали ей на лицо. От нее сейчас можно было ожидать всего: и удара, и поцелуя. Коди даже растерялся. Уже спокойнее, словно выпустив пар, Квин продолжила:

— Короче говоря, если ты сам не согласен возглавить эту программу, то нечего ссылаться на меня, потому что я не хочу уезжать. Да если бы даже захотела, все равно не смогла бы.

Квин плюхнулась в кресло и, устыдившись того, что выдала себя с головой, закрыла лицо руками.

Он отвел ее руки в сторону, впился в нее горящим взглядом своих небесно-голубых глаз и выпалил то, что она и не надеялась услышать:

— Я люблю тебя, Квин! Не знаю, поймешь ли ты сейчас, но я слишком долго таился.

— Значит, настало время доказать это, — ответила Квин, — потому что я слишком долго ждала доказательств того, что я что-то значу в твоей жизни,

Коди вытащил ее из кресла и заключил в объятия.

— Я все время доказывал тебе это, леди, — прошептал он, — просто ты не хотела замечать.