— Я беспокоюсь за Люцию, — Маттео обнял меня за плечи. — А если, прознав о ее силе, ее похитят? Будут требовать, чтобы она снова и снова делала золото…

— А я этого уже не могу, и потому меня убьют после изощренных пыток.

— Нет! — вскричали в один голос Сюзанна и Маттео.

— Мне что-то расхотелось есть, — сказала я. — Маттео, пойдем побродим по замку.

— Лучше идем в сад. Яблони распустились, такая красота!

— Ты прав, идем.

Я переоделась (не без деликатной помощи Маттео), и мы вместе пошли гулять в сад.

Как же цвели яблони! Но у меня щемило сердце, предчувствуя большую беду. А если и вправду война оскалит свою бешеную пасть? А если Маттео заберут от меня в солдаты?

Я почти без сил опустилась на скамейку, Маттео рядом, вот он обнимает меня, прижимает к себе, как величайшую драгоценность.

— Что с тобой, Люция?

— Я боюсь. Я раньше почти ничего не боялась, потому что была одна, а теперь у меня есть ты, родители, Оливия, да хоть этот сад! И это отнимут? Зачем мне тогда жить? А ведь я бессмертная! Я буду вечно захлебываться в этом киселе бессмертия и мучиться, мучиться, мучиться! Я бы что угодно отдала, чтоб спасти нас всех от беды.

— Ну, ты погоди, возможно, еще ничего такого плохого не случится.

Как ты наивен, возлюбленный мой.

Маттео попал в десятку. В нашей «бочечной игре». Это еще никому не удавалось. Поэтому мы даже не знали, чего от бочки ждать в награду. А она вдруг раскинулась, распахнулась, как книга, и говорит:

— Просите, чего хотите. При условии, что это должен быть исключительно материальный объект.

«Чего хотите»! Ага!

И Маттео выпалил:

— Самое красивое во вселенной обручальное кольцо для моей Люции!

— Хорошо, — произнес загадочный голос.

Бочка снова закрылась, и Маттео едва успел подставить руку — в его ладонь упало блестящее колечко.

— А коробочку? — нагло потребовала я, но бочка молчала.

Мы принялись рассматривать дар Всего Сущего. Оно напоминало кольцо из черного стекла, только иногда по нему пробегали радужные сполохи.

— Из чего оно? — удивился Маттео.

А я поняла.

— Оно не из чего. Оно — что. Похоже, что это галактика. Микроскопическая, но галактика. Обалдеть.

И тут Маттео встал на одно колено и попросил моей руки.

Разумеется, я согласилась, и он надел мне на палец галактику.

Вот такие чудеса.

Но до этого важно рассказать, как у меня появились пальцы и вообще вполне достойные руки.

И конечно, вы понимаете, что без мессера Софуса тут просто не могло обойтись.

Мессер Софус, да будут благословенны его хвостик, усики, ушки, лапки и прочие не менее важные части тела, как всегда, появился в моей жизни очень вовремя. Я только-только впала в «золотую» кому, как он, фигурально выражаясь, постучал в ворота замка. На самом деле он явился из некоей квазиреальности, где размышлял о Вечном. А тут я. Надо же спасти заблудшее чадо!

— Так-так, — молвил мессер Софус, разглядывая мои культи. — Хорошего мало, но не отчаивайся. Есть у меня на примете один изобретатель всяких штучек-дрючек…

— Вроде того, который анапестон сочинил?

— Практически. Планета Березка-М, солнечной системы УБ-1, галактика Трын-да-Брын. Техническое развитие выше всяких похвал. Наверно потому, что закисью азота дышат и пьют этиловый спирт. Постоянно.

Мессер Софус аккуратно устроил мои жалкие культи на столе. Из ничего извлек два листа бумаги, положил по одному перед каждой рукой. Возвел глазки к небесам, словно что-то подсчитывая в уме, потом хлопнул лапками, и бумага зашевелилась… От нее стали отделяться бесчисленные белесые нити и присоединяться к обрубкам моих рук. Я почувствовала их мгновенно — это были нервы, сосуды, капилляры, вены, кости, суставы, я перечисляю все сумбурно, но видеть этот акт творения было просто чудом.

— Мессер Софус, что это? — прошептала я.

— Не углубляйся, — сказал он. — Лучше давайте все вместе подумаем, как Литании избежать масштабной войны с Восточным союзом.

— А будет война? — ахнула я. — И с самим Восточным союзом?! Они же нас расплющат! Попой сядут и расплющат!

— Рыбка, ты плохо думаешь о родине. Во-первых, у нас золото — благодаря тебе. Во-вторых, у нас передовое вооружение, купленное за золото, — опять же благодаря тебе. Ну и конечно, нас теперь считают сверхдержавой и почитают хорошим тоном устроить войнушку. Да за то же золото порвут всех нас. Люди гибнут за металл, где-то я это читал. Как избежать войны, я пока не придумал…

— А что, если, — робко протянул Маттео — он побаивался мессера Софуса, — что, если устроить какое-нибудь всемирное состязание под девизом дружбы, любви и красоты. Ну, помните, еще в древние времена проходили турниры, конкурсы.

— Люция, ты выбрала себе отличного мужа.

Маттео зарделся.

— Ведь это прекрасная идея! Объявляем всемирный фестиваль! Ну, чего-нибудь…

— Да поэзии!

— Вот! В память и в честь великого Альбино Монтессори!

— Маэстро Рафачелли изваяет главный приз — Золотую Бабочку, и символ вдохновения, и инсектоидам польстим лишний раз. Поэтический фестиваль. Всемирный поэтический фестиваль. Золота у нас навалом на то, чтобы такой конкурс подготовить, обеспечить всякими прибамбасами, провести и показать, что мы мирная страна, но на военный парад в честь великих поэтов у нас и армии, и техники наберется. И всем грамоты, медали, дипломы и благодарственные письма.

— Но в честь чего вдруг такая масштабная акция? И на грани войны?

— Люция, ты мысли не ловишь. Помер твой муж, великий поэт. Вот в его память и проведем. Тебе ногти какой формы делать?

— А? — мои руки! У меня били руки с изящными пальцами и элегантными запястьями! Только ногтей еще не было; мы обсудили эту тему и решили, что подойдут овальные с легким закруглением.

— Ну вот, — удовлетворенно молвил мессер Софус. — Поработай новыми руками, милая, как они тебе?

Это было необъяснимо. Только что некая материя стала частью меня и подчинялась мне. Я вытянула руки вперед, подняла вверх, повертела запястьями… Мои старые руки, в смысле, прошлые, они были… не такими сильными, легкими, ухватистыми и звонкими — если вы понимаете, о чем я. Я радостно пробарабанила ладонями по столешнице, а потом в низком поклоне склонилась перед своим учителем:

— Мессер Софус, вы, как всегда, являете мне чудо, и я даже не знаю, чем отблагодарить вас за это.

— Поэтический фестиваль, дорогая, вот что мы должны сделать! Свадьбу с Маттео ты всегда успеешь отпраздновать, а поэзия ждать не может. Она прямо-таки прет из всех щелей!

— Ну так это хорошо!

— Не совсем. Будем учитывать все компоненты нашего замысла. Не забывай, что в собственной стране мы все находимся под колпаком незримого присутствия инсектоидов. Ведь они являются настоящими хозяевами положения. Все институты власти — у них. И только поэзию они почему-то не воспринимают. Их мутировавшие мозги не поспевают за ямбом и анапестом. Сколько раз замечал — читаешь инсектоиду стихотворение, а он как в ступор впадает, в заморозку. Лапки слабеют, голова набок.

— Ну тогда вряд ли они разрешат нам проводить такой фестиваль. Даже королю не разрешат.

— А тут мы пойдем хитро. Слыхали ль вы?..

— Львы?!

— Тьфу! Короче, все знают о существовании полуострова Ахерим.

— О, Ахерим! — благоговейно свела ручки я. — Место вечной весны, красоты и персиков!

— Когда-то он исторически принадлежал Старой Литании, с самого начала своего возникновения как государственной единицы. Потом пошли войны, переделы территории, контрибуции, откупы, подкупы, подлоги, тупые правители… В результате Ахерим сейчас находится под властью военного диктатора Леденчика. Он почти погубил Ахерим. Люди там живут едва сводя концы с концами, они каждый день борются за свое существование и вообще там все плохо. Но там есть оппозиция, которая собирает силы, чтобы свергнуть Леденчика и провести голосование за присоединение Ахерима к Старой Литании, как это было исторически. И мы проведем поэтический фестиваль, а потом сразу референдум среди жителей Ахерима. Ведь у них тоже есть свои великие поэты, они поведут народ за собой. И если убедить наших инсектоидов, что в результате чтения ямбов к нам присоединится Ахерим, они согласно махнут лапками. Так что не будем терять время. Ты, Люция, сейчас иди к королю, проси аудиенции и сверли ему уши насчет фестиваля. Да, и не забудь сказать, что все обойдется казне и налогоплательщикам в сущие гроши. Но сначала переоденься. Ты стала ужасно одеваться — куда только смотрит твой жених?! Он тебя бросит…