Утром их разбудили возбуждённые голоса капитана и его спутника, вернувшихся с ночной пирушки. Торки внял увещеваниям эльфа и похвально краснел, когда переполненные впечатлениями минувшей ночи гуляки отпускали наиболее фривольные шуточки.

Всё дальнейшее путешествие протекало гладко и однообразно. Погода благоприятствовала, «Ночная птица» шла ходко, чётко выдерживая график. Фавн больше не порывался сойти на берег, да и заслуживающих внимания портов на их пути больше не попадалось.

На исходе седьмого дня «Ночная птица» оставила по правому борту знаменитый Осэнский маяк и величаво вошла в бухту, подковой врезавшуюся в побережье.

Последние дни плавания не выделялись ничем примечательным. У Осокоря с Дурындой установилось некое равновесие по части карточной игры. Брэк подозревал, что тёртый калач — коневод раскусил большинство мухляжных штучек фавна, и даже смог им противостоять. В результате чего все деньги, лежавшие на столе изрядной кучей, к вечеру распределялись почти поровну. Торки вздыхал из-за мизерности прибыли, но не мог не признать, что встретил, наконец, достойного соперника. Морское путешествие, казавшееся в Рие захватывающим и увлекательным, на деле обернулось скучной неделей сидения в четырёх стенах, однообразной едой и надоевшими лицами. Поэтому фавн страстно ожидал, когда борт «Ночной птицы» ткнётся в тюки с соломой на пристани. Он торчал на палубе уже битый час, глазея на медленно наползающий берег. Бухта пестрела парусами, изредка мимо них важно проплывали галеры. Осэна была помимо всего прочего крупным военным портом, жемчужиной в короне Лирийской империи. Вещи фавн упаковал уже давно. Они спокойненько стояли себе на палубе рядом. Брэк коротал время в компании капитана и Осокоря.

— Надеюсь, плавание на нашей «Ночной птице» вам пришлось по душе? — спросил Лойко Сапсан, и весь его вид говорил, что он уверен в положительном ответе.

— Оно достойно самых высочайших похвал, — слегка поклонился эльф. — Не могли бы вы оказать еще одну любезность напоследок: порекомендовать приличную гостиницу.

— Охотно, — капитан кивнул с видом знатока, — на вашем месте я непременно бы устроился в «Жемчужине императора». Очень, знаете ли, модное и шикарное местечко. Одно слово — отель. Дороговато, конечно, но дело того стоит.

— Конечно, только «Жемчужина», — авторитетно поддакнул Осокорь, — любой уважающий себя приезжий останавливается именно там. Во всех отношениях роскошное заведеньице: в комнатах имеются ванны и, даже извиняюсь, туалеты. — Он глупо хохотнул. — И поверьте, я расхваливаю сей отель не потому, что сам там всегда останавливаюсь, и не потому, что управляющий — мой давний приятель. Просто рекомендую от чистого сердца.

— Не смею не принимать в расчёт рекомендации двух столь уважаемых мною людей, — церемонно поклонился Брэк, — думаю, место, где квартировать, я уже выбрал, благодарю.

— Вот и отлично! — обрадовался Осокорь, — совместно отправимся туда прямо из порта. Надеюсь, у вас возражений нет?

— Какие тут могут быть возражения! — Этан Брэк изобразил на лице пресыщенную улыбку.

«Ночная птица» пришвартовывалась к причалу, когда Торки от избытка чувств и удальства вскочил на поручни, выжав эталонную стойку на руках. Эльф, воспользовавшись моментом, незаметно толкнул его, и фавн с отчаянным воплем полетел в замусоренную воду возле причалов. Падение пассажира привлекло куда больше внимания, чем его акробатические экзерсисы. Капитан заорал, боцман свистнул в свою дудку закладывающим уши свистом, матросы замерли, не зная, что им в первую очередь делать: швартоваться или бросаться спасать незадачливого любителя острых ощущений.

Тем временем сам Торки колошматил по воде руками и ногами, вздымая при этом фонтаны брызг, и орал благим матом. Фавн с водой не дружил, и только жестокая необходимость могла побудить его преодолевать водные преграды вплавь.

На пристани падение пассажира с «Ночной птицы» вызвало настоящий ажиотаж: зеваки толпой повисли на ограждении, со смехом и улюлюканьем давали самые противоречивые советы утопающему. Кто-то делал ставки. Наконец, матросы бросили длинную верёвку, и несостоявшийся утопленник был благополучно вытащен на палубу.

— Это должно послужить тебе хорошим уроком, Дурында, — назидательно произнёс эльф, критическим взглядом окидывая мокрого с ног до головы слугу, — впредь будешь думать, прежде, чем козлом скакать по поручням!

Фавн смолчал, ответив красноречивым взглядом, в котором читалось, что у него найдётся пара ласковых слов. Дайте только остаться наедине.

— Вот теперь твоя оплошность не позволит нам отправиться в «Жемчужину императора» вместе с господином Осокорем, — эльф сокрушённо покачал головой, глядя на лужи воды, которые натекли с Торки на палубу. — Из-за тебя придётся подзадержаться.

Он всем своим видом выражал крайнее недовольство.

— Нашего невезучего купальщика надо обсушить и переодеть. Смотрите, как зубами стучит, бедолага.

— Не равен час простынет, — встрял капитан, — я пойду, распоряжусь, пускай кок для него грог сварит. Грог супротив простуды — первое дело. Что ж ты, Дурында, не ко времени вздумал шутки шутить?!

— Не ждите нас, сударь, — обратился Брэк к Осокорю, — вы ведь торопитесь. В гостинице и нам номер закажите, и чтоб непременно с ванной. А мы подсушим этого обормота (шутливый подзатыльник сбил с кудрей Торки целую россыпь капель) и сразу за вами следом.

Коневод, глазевший на толпу зевак на пристани, кивнул, мягко попенял Дурынде на его неосмотрительность и бесшабашность, затем тепло простился с капитаном. Он не поленился даже растолковать господину Меллорну, как быстрее и проще добраться до гостиницы. Затем он махнул на прощание всем и направился к сходням.

Не смотря на обещания немедленно заняться промокшим слугой, Этан Брэк не двинулся с места. Он не сводил внимательного взгляда с пёстрой толпы на пристани. Причиной этого внимания стал молодой человек — обладатель новёшенькой, с иголочки, военной формы и чертовски похожий на адъютанта. Он выделялся среди встречающих, как породистый петушок на простом крестьянском подворье.

Не успели сапоги Осокоря сделать и первых шагов по посеревшим доскам причала, как молодой военный рысью подбежал к нему и залихватски щёлкнул каблуками:

— Господин Марин Туллий? — полувопрос-полуутверждение сопровождалось отточенным жестом военного лирийского приветствия. — Следуйте за мной, сударь. Вас ожидают в кабинете военного коменданта порта. Сопровождать вас большая честь для меня!

— Вы ошиблись! — громко возмутился Осокорь, — у меня нет и не может быть никаких дел с комендантом порта. Наверняка, вам нужен какой-то другой человек. — Перед словами «другой человек» коневод выдержал многозначительную паузу, давая адъютанту возможность правильно сориентироваться в ситуации, но тот его не понял и продолжал настаивать на своём:

— Никак нет, — звонко отчеканил парень, удостоив собеседника повторного щелчка каблуками, — у меня насчёт вас самые подробные инструкции. Прошу вас проследовать за мной.

Осокорь вздохнул, перекинул вещмешок на другое плечо и бросил встречающему:

— Веди, чёрт с тобой!

Парень чеканно развернулся на каблуках и быстро пошёл сквозь толпу, с почтением освобождавшую дорогу человеку в военной форме. Осокорь не отставал.

— Ну, нам тоже пора, — сказал Брэк, как только странная парочка скрылась из виду.

— А переодеться?

Торки стоял голый по пояс. Его только что отжатая рубаха ещё роняла редкие капли воды.

— А грог? — спросил капитан, — вдруг ваш парень захворает?

— На улице, хвала богам, лето. Дурында молод и здоров, он преотличненько обсохнет по дороге.

Эльф повёл слугу в сторону, противоположную той, куда пошли Осокорь с молодцеватым адъютантом.

— С чего это вы, сударь, вздумали пакость надо мной учудить? — вполголоса возмущался Торки, ёжась в мокрой рубахе от прохладного бриза, — и как вам пришло в голову столкнуть меня за борт на глазах стольких людей! А главное знаете ведь: плаваю я так себе, да и вода оставляла желать лучшего. Думаете приятно барахтаться среди мусора и дохлой рыбы?