Секретарь Государственного совета, молчаливый лысый как колено человек с вечно озабоченным лицом, поднялся со своего места с бархатным мешочком в руках. Он поочерёдно обходил голосующих, которые по древнему обычаю опускали в мешочек белый или чёрный камешек.

Когда Флорестан вытряхнул камешки на поднос, среди белых, означающих согласие, затесались два чёрных, выражающих протест. Первый консул догадывался, что против проголосовали казначей Африй и министр финансов, заместитель Бестии Клавдий был слишком умён и дальновиден, чтобы выгораживать своего патрона.

— Решение принято! — звонкий удар гонга будто ставил последнюю точку. — Я думаю, адмирал перехватит мятежного Второго консула на море. Позволить ему высадиться в Рие было бы ошибкой.

— Это нам вполне по силам, — довольно замерил адмирал Ксерос, — я только просил бы дать мне нескольких боевых магов для усиления. Не зря ведь болтают, что Бестия гораздо лучший клирик, чем принято думать. Не хочу попусту гробить своих людей. Что скажете, господин Верховный жрец?

Островитянин повернулся в сторону незаметного старичка в скромном светском платье.

— Мои лучшие маги в вашем распоряжении, — проговорил Верховный жрец глубоким и звучным голосом, — хотя я крайне сомневаюсь, что Марк Луций прибегнет к магической защите.

— Вы, Ксерос, получите усиление и соответствующие полномочия, — резюмировал Флорестан, — вплоть до физического уничтожения упомянутого лица в случае необходимости. Подробности операции я целиком и полностью оставляю на ваше усмотрение.

Смоляная бровь адмирала едва заметно дёрнулась, он кивнул, скрыв улыбку удовлетворения в щегольских усах.

— Какие есть ещё вопросы, господа? — устало спросил Первый консул в тайной надежде, что вопросов-то никаких не окажется.

— Меня интересует мальчик, — вопреки его ожиданиям подал голос Верховный жрец, — насколько мне известно, принц-регент Аурон физически не сможет короноваться Короной клинков. По моим сведениям заклятие, наложенное Прорголом, личностное и связано кровью.

— Вы, как всегда прекрасно осведомлены и абсолютно правы, — Флорестан скривил губы в некоем подобии усмешки, — что вы имели в виду, поднимая данный вопрос?

— Я всего лишь подумал, что Корона клинков может стать прекрасным испытанием для объявившегося из небытия наследника и предполагаемого сына покойного императора. — Жрец окинул присутствующих острым взглядом, — в случае положительного исхода мы с вами получим нового императора, в случае же отрицательного, — он развёл руками, — проблема решится сама собой. По крайней мере, от подменыша мы загарантированы.

Речь Верховного жреца произвела на присутствующих благоприятное впечатление, но заместитель, а теперь и исполняющий обязанности Второго консула, Клавдий попросил слова:

— Что мы станем делать, когда этот никому неизвестный подросток наденет легендарную корону?

— Мы опустимся на одно колено и принесём присягу, — раздражённо ответил Флорестан, — а вы что предлагаете?

— Но ведь он — вещь в себе! Неизвестно, умный он или дурачок, вдруг он и ложкой с вилкой есть не умеет? Никто не станет прятать от людей совершенно здорового принца.

— Не стоит преувеличивать, молодой человек, — поморщился Верховный жрец, — не думаю, что покойный император не позаботился о достойном воспитании своего единственного сына. — Он бросил взгляд на Первого консула, и тот отвёл глаза. — Не забывайте, Клавдий, Аэций — всего лишь не огранённый камень, а придать ему форму, заставить нужные грани сверкать предстоит нам, собравшимся в этой комнате.

— Главная неприятность заключается не в мальчике, а в его дяде, — поморщась, от нежелания раскрывать все карты, сказал Флорестан, — я вынужден несколько остудить ваш оптимизм.

— Что ещё за дядя? — брезгливо спросил казначей, которому надоело обсуждать политику, а не финансы, — кто может стать на пути Государственного совета Священной Лирийской империи и помешать нашим планам?

— Принц Меллорн — коротко ответил Первый консул.

— Вы имеете в виду того самого Меллорна, который заключал Северный мир? — нахмурил брови Верховный жрец.

Флорестан утвердительно кивнул.

— Полагаю, в донесениях ваших людей содержатся ошибочные сведения, — адмирал Ксерос, скрестил на груди руки, — или хуже того, кто-то намеренно вводит вас в заблуждение. Великий эльфийский полководец давно погиб. Мне кажется, случилось это сразу после подписания Северного мира.

— Вынужден разочаровать вас, адмирал, но Меллорн жив. И именно благодаря его стараниям Бестия не заполучил мальчика до сих пор. Не думаю, что он позволит нам влиять на ребёнка, как бы не вышло, что мы получим проклятого эльфа во главе империи. Это и есть наша главная проблема.

— Подобно всем присутствующим я не знаком с этим мужем лично, — перекрыл возбужденное обсуждение звучный голос Верховного жреца, — но думаю, нам нечего опасаться.

— Нечего опасаться? — передразнил его казначей Африй, — эльф, разбойник и злодей будет стоять за спиной молодого императора, можно сказать, одной ногой на троне, а вы благостно говорите, что нам нечего опасаться!

— Конечно, я продолжаю оставаться в своей твёрдой уверенности, — старый жрец даже головы не повернул, — если кто-то не умеет делать выводы из имеющийся информации, то я советовал бы ему прислушиваться к мнению тех, кто умеет, и не ставить себя в дурацкое положение неуместными замечаниями. Меллорн дважды отказался от власти. Сначала от Морозного трона. Мои источники докладывали, что на исходе Северной войны он имел основательную поддержку. Затем, после заключения Северного мира, он вторично уклонился от места при дворе, хотя его родная сестра стала женой Барса. Я даже думаю, Барс предлагал ему Морозную корону, императору он был бы более выгоден, чем повёрнутый на чистоте эльфийской крови Эверетт.

— Я не желаю иметь дело с эльфийским отребьем! — буквально прокричал Африй, — вы предлагаете договариваться вместо того, чтобы повесить его или содрать кожу, как только он объявится в столице!

— Сегодня меня мучает вопрос, — нахмурился Флорестан, — как такой ограниченный, если не сказать неумный, человек может быть имперским казначеем? Вы что, купили свою должность, Африй? — тот обиженно засопел, — убейте дядю и вы станете кровным врагом мальчика. Не забывайте, он — сын Барса. А теперь напрягите воображение и представьте, как он поступит с вами, если ему хотя бы в незначительной степени передался нрав отца. Меллорн нам нужен живым, господа, по крайней мере, на первых порах. И мы с ним будем договариваться и торговаться. Ибо каждому человеку что-то нужно, не думаю, что с эльфами по-другому.

Дорога до Рии оказалась несколько длиннее, чем рассчитывал Аэций, хотя Осокорь, действительно, творил чудеса. Но принц чувствовал, что даже этого месяца ему не хватило, чтобы подготовиться к тому, что его ожидало. И теперь, когда они стояли на холме, а перед ними в тёплом предзакатном сиянии лежала столица, у Аэция упало сердце. Что ждало его в этом величественном дворце, гордо возвышавшемся над городом, утопающим в густой зелени, лишь кое-где тронутой осенним золотом?

— Сначала нужно сходить в город на разведку, — вывел принца из задумчивости голос Осокоря, — а пока пойдём в гости.

Ясень хмыкнул, а Осокорь пояснил:

— Имеется у меня тут поблизости один надёжный человечек.

— Тогда веди нас, легат, — Ясень поудобнее перехватил дорожный мешок.

Утоптанная дорожка вывела их к высокому прочному забору с массивной калиткой. Осокорь погремел щеколдой, из-за забора залаяли собаки. Послышались тяжёлые шаги по камешкам дорожки, и хриплый мужской голос поинтересовался:

— Если это снова ты, Хлыст, и снова с прежними отговорками, клянусь бородой любимого деда, я вспорю твоё брюхо и накормлю своих псов твоей требухой.

В калитке отворилось маленькое оконце, и на пришедших уставился карий глаз в сеточке воспалённых сосудов.