— Лергий, — щёлкнул каблуками темноволосый, — старшина подразделения уличного патрулирования.

— Этого молодца я у вас забираю, Петрокл, — заявил Осокорь, — и даже не думайте мне возражать, уличные патрули отлично справятся и без него. Теперь вы, Лергий, слушаете только меня и передо мной вы обязаны отчитываться. Подготовьте лошадей, мы немедленно выезжаем на место событий. Что касается вас, — легат повернулся к Петроклу, — снарядите со мной человек двадцать. А пока я езжу, отправьте людей по постоялым дворам, гостиницам и трактирам, в которых сдаются комнаты. Ищем эльфа по имени Меллорн и его слугу Дурынду.

Петрокл не сдержал смешка, но осёкся, когда мужчина за столом поднял глаза от пергамента, на котором размашисто перечислял приметы подозреваемых.

— Начните с «Жемчужины императора», а затем продвигайтесь к окраинам, по спирали расширяя зону поиска. Надеюсь, вы не нуждаетесь в уроках по обнаружению и слежке?

— Никак нет! — не жалея лёгких рявкнул Петрокл.

— Вот и славно, — легат протянул пергамент, — это должно помочь в случае, если мои знакомцы вздумают прятаться под вымышленными именами. Когда найдёте их, не пытайтесь своевольничать, никаких допросов с рукоприкладством. Следить и только. Хоть центурию берите, но глаз с Меллорна не спускать.

— Осмелюсь господину легату ещё одну вещь предложить, — Петрокл прочёл описание и чесал щеку, с отрастающей за сутки щетиной.

— Что за вещь?

— Надо дать ваше описание страже у ворот, чтобы подозреваемые не могли покинуть город.

Осокорь на мгновение задумался и одобрил инициативу.

В езде верхом ночью приятного мало. Но легату Марину Туллию, предпочитавшему, чтобы его звали просто Осокорем, было не до неудобств. Он снова и снова прокручивал в голове рассказ Лергия и получал множество вопросов, которые пока оставались без ответов. Хотя поведение травника, его неприкрытая ложь и стремление выгородить мальчика даже ценой собственной жизни, говорили за то, что Осокорь не ошибся: тот старик, тот. Значит, и мальчик тот самый.

— Вон там, — указал рукой Лергий на узкий перешеек, — видите домик, это наши сидят. Только почему-то свет потушили. Или заснули, или для конспирации.

Чувствовалось, парень хотел выгородить своих, заснувших на посту. Но почему-то эта темнота встревожила Осокоря.

На короткий трёхкратный стук и предупредительное «свои» никто не отозвался. Легат резко распахнул дверь. То, что он увидел внутри в бледном свете разгорающегося утра, ему очень не понравилось. Десятник Ароний и новобранец, имя которого Осокорь так и не узнал, были убиты. Причём убиты слишком быстро. Старший даже не успел обнажить оружие и встать со стула. Второй встать, конечно, успел, но противник не позволил сделать ему и шага. Мысль о том, что побоище мог учинить пятнадцатилетний подросток, заставший по возвращению домой двоих чужих дядек, не могла не вызвать невесёлой усмешки на лице легата.

— Всем стоять на месте, — бросил он, видя как солдаты толпятся в дверях, напирают сзади, вытягивая шеи, пытаются получше рассмотреть, что произошло в доме. — Не входите, иначе затопчите все следы.

Сам Осокорь подошёл к убитым и потрогал их. Почти остыли, значит прошло часа четыре, а то и больше, погода больно тёплая.

— Уйдите все, кроме Лергия.

— Осмелюсь доложить, экселенц, — обратился парень, когда была зажжена лампа, и в доме стало светлее, — на ложе лежит травник. Ума не приложу, откуда он тут взялся. Мы ж его за дом снесли.

— Вижу, вижу, — негромко ответил Осокорь, вытирая полотенцем руки после осмотра ран. — Третьего мертвяка я сразу заприметил. Погоди, брат ты мой Лергий, вот осмотрю следы на полу, глядишь, смогу раскрыть секрет, кто приволок травника в дом.

Легат присел на корточки и принялся внимательно изучать грязный пол.

— Подойди сюда, — сказал он помощнику, обнаружив нечто, заслуживающее внимания. — Смотри, отчётливый отпечаток подошвы. Это — чужак. Сапоги солдат подбиты толстой кожей с железными набойками на каблуках и носках. Хозяин дома хаживал в сандалиях. Значит, и он оставить интересующий нас след никак не мог. Взгляни, подошва узкая и мягкая, такие сапоги по карману не всякому. Владелец сей дорогостоящей обувки высок ростом, — Осокорь пальцами измерил на полу какое-то расстояние, — повыше меня ладони на полторы будет.

— Прямо чудо какое-то, — восхитился Лергий, — видал я, как гадатели по линиям руки или по бобам о человеке сказывали, но чтоб вот так, по невнятному следу сапога…

— Ничего похожего на чудо, тем паче — гадание. Одна только наука и, естественно, опыт. Следы способны поведать знающему человеку гораздо больше, чем ты думаешь. Главное смотреть внимательно и ничего не пропустить.

Легат продолжал ползать по полу.

— А вот и напарник нашему незнакомцу сыскался.

Лергий сколь ни старался, не мог углядеть ничего выдающегося. Перед ним были лишь доски, обыкновенные доски пола, некогда выскобленные, а сейчас грязные, как это бывает, если входящие в дом не снимают обуви.

— Напарник будет потяжелее и пониже. Да и ботиночки он носит попроще. Итак, — Осокорь разогнулся и крякнул, потирая поясницу. — Можно подытожить то, что нам дал осмотр пола. Непрошенных гостей было двое. Узкостопый явился первым и играючи отправил обоих твоих коллег в Страну вечной тени.

— Не могу понять, — помощник Осокоря с любопытством склонился над трупом десятника, — как ему удалось их так положить. Ладно новенький — пацан не опытный, который, как говориться, полевой каши ещё не пробовал. Но Ароний! Он воевал, я это точно знаю. Он всех в нашем подразделении извёл своим боевым прошлым. Чуть что — в крик: мы, мол, ещё за подолы мамкины цеплялись, да пальцы сосали, когда он врагов империи на куски рубил. А тут даже меч достать не успел, хоть и сидел как полагается: лицом к двери. Но еще более странно, что крови нет вовсе. Я видал, как человека по горлу полоснули. Там целая лужа натекла, а здесь даже нескольких капель и то нет.

— Да, — согласился Осокорь, — я на раны сразу внимание обратил, доводилось мне с подобным встречаться. Крови же нет, поскольку оружие было магическим. Ну, а то, что владел им мастер, даже тебе понятно. В Северную войну эльфы иногда баловались волшебными клинками. А уж в последнюю, с некромантами, подобных ран я видел достаточно.

— Откуда у нас, в Сциллии, эльфам взяться, да ещё с заговорёнными клинками, не говоря уж о некромантах? — искренне удивился Лергий. — Двадцать лет на свете живу, а ни одного эльфа не видал. Эльфы живут на севере, за Собственным морем, говорят там сосны до неба, а полгода ночь и холод такой, что у непривычного человека уши и нос замерзают и отваливаются. К нам сюда они даже во время войны не добирались. Да и что им в нашей жаре делать? А некромантов вообще наш покойный император всех до одного перебил.

— Насчёт некромантов, это ты поторопился, хотя они и правда очень далеко отсюда. Однако ж, мне доподлинно известно, что один эльф только вчера прибыл в Осэну. И, кстати сказать, он носит как раз дорогие сапоги с зауженными носами. Только вот оружия при нем не было, это я точно знаю. Ни волшебного, ни обыкновенного, я проверил. Полагаю, этих двух совпадений будет достаточно? Никогда не преувеличивай случайность, Лергий, — назидательно произнёс Осокорь, — потому, что только дураки списывают всё, что угодно на его величество случай. Высокий эльф с узкими ступнями сходит с борта «Ночной птицы», а тут мы обнаруживаем соответствующие следы и двоих убитых в соответствующей манере. По-моему есть все основания предположить, что мы имеем дело с одним и тем же эльфом.

— Какая жалость, что следы не могут называть того, кто их оставил.

— Это имя я в состоянии назвать и сам, — сказал Осокорь, продолжая осматривать комнату. — Его зовут Меллорн, Этан Брэк Меллорн. Если, конечно, имя настоящее. Но вот с его спутником сложнее будет. Вчера вечером, когда я попрощался с господином Меллорном, его сопровождал совсем не тот, кто помогал переносить травника в дом.