Рука забралась в поросль у него на груди и щекотно, волнующе двинулась вверх-вниз.

— Черт возьми! — Кейн поймал Натали за запястье и выхватил ее руку из-под рубашки. — Ты обещала не тянуть время!

— В самом деле? Прости, я забыла. Ладно, буду вести себя прилично.

Натали стремительно прильнула лицом к распахнутому вороту, отстранилась и, не дожидаясь дальнейших упреков, бросилась, к лестнице. Она дала Кейну на размышление пять минут: если за это время он не поднимется к ней в комнату, она Найдет какой-то иной способ. Главное — удержать его в стенах Клауд-Уэста до полудня.

Она заглянула в гардероб, от нечего делать передвинула несколько платьев, затворила дверцу. Посмотрела из окна на сияющий мир, прислушалась к птичьим трелям, а потом к тому, что происходит в коридоре.

Тишина.

Пять минут прошло. Натали на цыпочках подошла к двери, приоткрыла ее и выглянула в щель. Кейн стоял там, где она его оставила. Он явно не собирался подниматься к ней и всем своим видом выражал нетерпение. Он смотрел в другую сторону, но сразу повернулся, словно почувствовал взгляд. Натали юркнула обратно в комнату.

— Ты скоро? — послышалось с лестницы.

* * *

Эшлин Блэкмор застегнул пояс с двумя кобурами. Обычно он не носил оружия, считая это ниже своего достоинства, но на сей раз без этого не обойтись, поэтому он тщательно зарядил оба .“кольта”, пристроив их по-ковбойски низко на бедрах. Оглядев себя в зеркале, он недовольно поморщился, однако приходилось признать, что в таком положении оружие более доступно.

Четверть часа Эшлин провел за тренировкой перед зеркалом. Он выхватывал “кольты”, целился, прятал в кобуру и выхватывал снова. Это тоже было необходимо: в повседневной жизни он не имел дела с оружием. Он пользовался им только во время охоты на лисицу, что было весьма изысканным занятием. Эшлин был хорошо знаком с дорогими длинноствольными ружьями, но револьвером обзавелся только в Америке. Единственный раз выйдя на люди в такой амуниции, он зарекся повторять опыт: пояс стеснял движения, “кольты” били по бедрам, да и вообще он не хотел подражать нелепой браваде местных жителей. К тому же в этом не было никакой необходимости. Эшлин быстро сдружился с достойной частью городского населения, а люди рангом пониже держались на почтительном расстоянии от него. Лезервудов же, этих городских хулиганов, он сделал своими союзниками, найдя занятной склонность этой троицы к насилию. Рано или поздно такие люди могли пригодиться.

Обезопасив себя таким образом, граф забросил “кольты” и больше о них не вспоминал.

До этого дня.

Практикуясь перед зеркалом, он некстати вспомнил о своем разочаровании в Лезервудах и злобно поджал губы. Самый подлый и задиристый из братьев, увы, давно уже пал от руки Ковингтона, остальные двое оказались куда жиже. Из-за этого он потомственный аристократ, человек утонченный, вынужден пачкать руки кровью какого-то индейского ублюдка. Опуститься до того, чтобы убивать самому!

Однако после короткого размышления Эшлин повеселел. То, что он выходит на охоту за шаманом, означает прежде всего его презрение к суевериям. Он отважнее тех, кого боится весь город. То, что пугает Лезервудов до полусмерти, он проделает хладнокровно, с легким сердцем, и рука у него не дрогнет. Покончив с Тахомой, он отправится прямиком в полную золота кладовую и увезет оттуда пару доверху набитых седельных сумок.

Потом — в Клауд-Уэст. На ухаживания потрачено достаточно времени, пора пожинать плоды. Рано или поздно Натали Валланс придется признать его власть, так почему бы не заняться этим сегодня?

На губах Эшлина появилась плотоядная улыбка, в недавнем прошлом так хорошо знакомая Белинде. Он еще раз внимательно оглядел свое отражение в зеркале и с удовольствием подумал; вот уж подлинно красавец мужчина! Кому и владеть миром, как не ему? Еще до заката он уложит Натали в постель, сплошь усыпанную золотыми монетами. Даже лучше, если она будет сопротивляться, — тогда он сможет взять ее силой, и это добавит пикантности к минутам первого обладания. Может статься, ей как раз этого недостает. Он был слишком джентльменом, а ей требовалось что-нибудь попроще, погрубее… вроде Ковингтона. Что ж, Эшлину Блэкмору не чужда и грубость, он даст Натали возможность в этом убедиться. Женщины! Даже самая независимая из них в душе жаждет быть порабощенной сильным мужчиной.

Граф ощутил напряжение в чреслах и удовлетворенно улыбнулся.

Он исполнит тайную потребность Натали. К полуночи своенравная американка забудет о том, как командовать. Ему сильно недостает своей кроткой служаночки, кому-то давно пора занять ее место. Он подчинит Натали с помощью старых как мир приемов, о которых она, конечно, не имеет понятия. У алтаря будет стоять не надменная суфражистка, а игрушка графа Блэкмора, чья обязанность — выполнять каждую его прихоть. За послушание ей будет воздаваться, за ослушание она будет наказана — если ей вообще придет в голову ослушаться.

Судья Валланс станет достойной преемницей Белинды Бейкер.

* * *

Натали и Кейн удалялись от Клауд-Уэста. Было одиннадцать часов утра, до полудня оставался целый час. Удержать Кейна на ранчо Натали не удалось. Он пресек дальнейшие попытки коротким “Собирайся!”, повернулся и вышел из дому, так что ей ничего не оставалось, как последовать за ним, прихватив для виду какие-то мелочи. Теперь Натали ехала рядом с острым чувством поражения.

Час! Целый долгий час! Бог знает что может случиться за такой срок. Любовь не сделала Кейна более уступчивым, он все так же неукротимо шел к цели, если считал это нужным. Сколько она ни повторяла, что золото лучше оставить в покое, это его не убедило.

— Я люблю тебя, мой рыжик, — сказал Кейн, когда у коновязи в Клауд-Уэсте она в последний раз попыталась задержать его, заключив в объятия, — но это не значит, что отныне я должен разделять все твои суеверия. Золото — это средство к существованию, и было бы глупо махнуть рукой на такой отличный шанс устроить свою судьбу. — Он уловил блеск в вырезе ее блузки и усмехнулся. — Взять, хотя бы тебя! Ты носишь безделушку из Гранитного дворца — и ничего.