Натали повернулась и пошла к зданию суда. Ветер развевал и трепал ее черную мантию, выдергивая пряди из строгой прически, и бросал их ей в лицо. Она не замечала, что так и держит пистолет в опущенной руке и что вся толпа, включая Кейна, провожает ее взглядом.

Войдя в зал и прикрыв за собой дверь, Натали прислонилась к ней в поисках опоры. Ноги у нее дрожали и подкашивались. Она говорила себе, что не случилось ничего из ряда вон выходящего, она всего лишь предотвратила убийство в заурядной уличной сваре, выбив оружие из рук того, кто хотел предательски выстрелить в спину победителю. Что ее внезапная слабость вовсе не оттого, что это была спина Кейна Ковингтона.

Не оттого, что он был на волосок от гибели.

Немного оправившись от потрясения, Натали прошла в кабинет и первым делом избавилась от мантии, аккуратно развесив ее в шкафу. Только тогда она позволила себе выглянуть в окно, выходившее на Мейн-стрит. Кейна уводили в тюрьму со связанными за спиной руками. Он шел с усилием, но и с достоинством, и было заметно, что он страдает от боли.

Натали содрогнулась. Она почти физически ощущала, его боль. Ею вдруг овладела острая потребность броситься вслед, вытереть Кейну лицо, промокнуть разбитые губы. Ей хотелось увести его с собой и смыть с него не только пот, грязь и кровь, но и боль, которую он сейчас испытывал.

* * *

Кейн провел ночь за решеткой. Он не сомкнул глаз. Кожа с тыльной стороны правой ладони была сорвана клоками, и каждый дюйм мучительно саднил. Кости ныли, раны болели, и порой так сильно, что приходилось скрипеть зубами, чтобы не стонать. Из страха потерять сознание, как только ляжет, Кейн ходил по камере.

Дамон Лезервуд не геройствовал — он с готовностью отключился сразу, как только тюремщик ушел. По соседству с ним Нейл Свитт храпел и посвистывал, невзирая на царапину от пули.

На другой день все трое угрюмо коротали время на своих койках, когда явился помощник шерифа Переел, чтобы выпустить Кейна. Первым, кого тот увидел за дверью тюрьмы, был Джо Саут. Трезвый.

— Мистер Ковингтон! — вскричал он при виде своего покровителя. — Ну и видок у вас!

— Знаю.

Кейн попытался улыбнуться. Едва затянувшаяся рана на нижней губе тотчас снова начала кровоточить.

— Мне надо как-нибудь добраться до конюшни…

— Что вы, сэр! И думать забудьте! Куда вам сейчас в седло? Я отведу вас к Мардж Бейкер. Док Эллерой обещал заглянуть.

— А у Мардж найдется место? — устало осведомился Кейн.

— Она говорит, что так и не нашла постояльца на вашу бывшую комнату. Переночуете, а там будет видно.

— Тогда идем.

Эта пара являла собой довольно грустное зрелище, когда, поддерживая друг друга, с частыми передышками, тащилась к Силвер-стрит. К Кейну то и дело подходили прохожие, чтобы поздравить с победой, и каждый непременно хотел пожать его израненную руку. Кое-кто даже отважился пригласить его в недалеком будущем на стакан виски. Казалось, городок и думать забыл, что еще пару дней назад презирал Кейна и не желал иметь с ним ничего общего.

Виновник этой шумихи находил такую перемену забавной и, в общем, не неприятной. Повиснув на тощих плечах Джо Саута, он больше всего думал о том, как бы одолеть оставшееся расстояние, но у кондитерской все же задержался.

— Зайдем. Не могу же я ввалиться к Мардж просто так, без подарка для Белинды.

Заметив из окна с трудом бредущую пару, хозяйка пансиона поспешила на улицу. Вид Кейна привел ее в ужас. В самом деле, все то, что было разбито, теперь безобразно распухло и запеклось кровью.

— Ну и видок у вас, Кейн! — воскликнула она, схватившись за голову.

На закате прибыл доктор Эллерой со своим неизменным саквояжем.

— Вам повезло, мистер Ковингтон, — заметил он. — Миссис Бейкер стоило бы пойти в медсестры.

Компрессы из сырой говядины уже успели избавить Кейна от большей части отеков. Он снова мог чуть видеть правым глазом, который ранее представлял собой сплошное вздутие. На руке красовалась белая марлевая повязка, царапины и ссадины были тщательно продезинфицированы. Один из жильцов с подходящими размерами одолжил ему одежду. Все это вместе взятое существенно улучшило общее состояние Кейна.

— Болит? — осведомился доктор, показав на забинтованную руку.

— Еще как! — ответила Мардж, а Кейн лишь кивнул, чтобы не открывать лишний раз подживающий рот.

— Я оставлю вам немного настойки опия, мистер Ковингтон. Это даст вам возможность выспаться, что сейчас вам необходимо прежде всего. А знаете, мистер Ковингтон, вы теперь знаменитость. Все только и говорят что о вашей доблести… — Доктор подумал и добавил: — И о быстроте реакции нашей уважаемой миссис Валланс.

После ужина, который дался Кейну не без труда, Мардж напоила его настойкой опия и скомандовала: “А теперь в постель!” Хороший отдых был ему кстати, поэтому Кейн не стал спорить и заковылял к лестнице.

— Сэр, не помочь ли вам раздеться? — крикнул ему вслед Джо, которого уговорили остаться на ужин.

— Как-нибудь справлюсь. — Кейн кивнул ему на прощание, благодарно улыбнулся Мардж, остановил взгляд на милом личике Белинды и вспомнил о шоколадке, которую так и не отдал ей. — Черт возьми, совсем забыл!.. — пробормотал он сонно. — Я ведь принес тебе подарок…

— Правда? — оживилась девушка. — Какой? Где он?

— Идем.

Оставив Джо и Мардж погруженными в разговор о погоде, они вышли в коридор, где на тумбочке лежал маленький, красиво перевязанный сверток. Белинда впилась в него взглядом, а получив разрешение, бросилась разворачивать подарок. Когда в руках у нее осталась фигурная плитка шоколада, она уставилась на нее так, словно впервые видела нечто подобное.

Кейн ждал бурной благодарности, но вместо этого девушка подняла на него озадаченный взгляд.

— Почему, Кейн? — наконец спросила она. — Почему ты принес мне шоколад?

— разве ты его не любишь?

— Очень люблю, — заверила Белинда, продолжая, заглядывать ему в глаза так, словно надеялась прочесть там ответ на вопрос жизненной важности. — Я только… скажи, почему ты это сделал?

— Почему? — Кейн задумался, подбирая слова. — Потопу что мы с тобой друзья.