— Да, мистер, я берусь за эту работу! Только уж вы не обессудьте, время от времени мне надо напиваться.

Кейн расхохотался. Это был смех человека с открытой душой, и Джо поклялся себе, что будет держать язык за зубами. Ни к чему мистеру Ковингтону знать, что он был свидетелем его трусости.

* * *

Натали тоже не осталась в неведении относительно того, чем закончилась выходка Дамона Лезервуда. Подобно Джо, она была удивлена и разочарована. Новость дошла к ней через Эшлина Блэкмора.

В то холодное утро, едва Натали успела переступить порог своего кабинета, явился ее жених. На сей раз нежная белая кожа его лица покраснела от щипков мороза.

— Что ты здесь делаешь, Эшлин? Я не додала тебя так рано!

В длинном кашемировом пальто, неизменно щеголеватый, Эшлин приложился к ее щеке поцелуем.

— Я знаю, дорогая, ты занята, но я всего на минутку. В городе только и говорят, что о нашем новом друге Ковингтоне, и я подумал, что тебе будет интересно.

— О твоем новом друге, — поправила Натали, стараясь не показать своего любопытства.

— Хорошо, о моем.

И Эшлин изложил ей инцидент, произошедший в “Позолоченной клетке”. В заключение он выразил огорчение по поводу столь очевидного малодушия человека, которого он считал достойным всяческого уважения.

— Полагаю, Ковингтона можно понять. Вспомни, как вел себя Дамон Лезервуд на суде. Это грубое животное! Лично я таких всячески избегаю. Жаль только, что наш… мой друг продемонстрировал свой страх всему городу.

Эшлин подождал реакции, но Натали молчала.

— Мне пора, — сказал он, наконец. — Увидимся в полдень у меня дома. Заехать я не смогу — дела, но пришлю за тобой экипаж.

— Не стоит, дорогой. До твоего дома можно добраться и пешком.

— Только не в такой лютый мороз! — На этот раз Эшлин поцеловал ее в губы. — До встречи!

— До встречи, — рассеянно откликнулась Натали.

Мысли ее были поглощены Кейном Ковингтоном. Ей давно уже следовало бы заняться разбором накопившихся на столе бумаг, а она все стояла у камина, зябко обнимая себя за плечи.

Как понимать случившееся? Неужели Кейн, как все трусы, храбр только с оружием в руках? Что-то в это плохо верится! Оружие оружием, а стоять насмерть против целой банды апачей не каждому по плечу. Тем не менее он смолчал в ответ на явные оскорбления. А как насчет Эшлина? Смолчал бы тот?

Разумеется, нет!

Сознание этого согрело Натали душу. Эшлин во всех отношениях лучше Кейна, теперь она знала это совершенно точно.

* * *

Белинда Бейкер смахнула пыль с полированного антикварного шкафчика, со спинета, со статуи ухмыляющегося сатира. Из всех комнат особняка ей больше всего нравилась гостиная, поэтому девушка напевала и улыбалась, гордая тем, что выполняет столь ответственное поручение.

— Ах вот ты где! — воскликнул Эшлин, останавливаясь в дверях.

Он только что вошел — раскрасневшийся от мороза, с довольным блеском в глазах.

— Да, я здесь! — хихикнула Белинда. Ласково улыбаясь, граф бросил кашемировое пальто на спинку ближайшего кресла, обогнул стол и приблизился к ней.

— Какой цвет ты выберешь сегодня?

Девушка возвела глаза к потолку, склонила голову на плечо и погрузилась в размышления.

— Золотой! — просияла она.

— Отлично.

Эшлин отобрал у Белинды пучок перьев, служивший ей для обметания пыли, повертел его в руках и отбросил в сторону.

— Ну так иди и возьми. Ты знаешь, где они… — он перебросил с плеча за спину ее небрежно перехваченные лентой кудрявые волосы, — и знаешь, что нужно сделать, чтобы их получить.

Белинда ответила нетерпеливым кивком и скрылась за дверью спальни. На губах Эшлина появилась лукавая улыбка. С минуту он стоял, барабаня пальцами по коробке дорогих сигарет, потом достал одну, аккуратно вставил в серебряный мундштук и закурил. Еще чуть помедлив, с ароматно дымящейся сигаретой в мундштуке, он отворил тяжелую резную дверь спальни.

Верхний ящик прикроватной тумбочки был полностью выдвинут, так что можно было разглядеть находящиеся там яркие бонбоньерки. Одна стояла открытой на сдвинутом в сторону стеганом атласном покрывале. Конфеты в ней были завернуты в позолоченную фольгу.

Граф постоял в дверях, сделал еще пару затяжек. Взгляд его был прикован к необъятной двуспальной кровати, где, скрестив ноги на белоснежных простынях, сидела Белинда Бейкер, нагая, как Ева в день сотворения. С детским восторгом она наслаждалась шоколадной конфетой.

Казалось невероятным, что создание, столь неразвитое умственно, может быть физически таким цветущим, таким зрелым. У Белинды была высокая, полная грудь с крупными темными сосками, тонкая талия, красивые ноги и тяжелые бедра. Все это она демонстрировала с непосредственностью язычницы, которая не имеет понятия о стыдливости. Потянувшись за следующей конфетой, она оперлась коленом о постель, раздвинув ноги и открыв для обозрения все, что можно было увидеть между ними.

Это вывело графа из созерцательной неподвижности. Он потушил окурок в хрустальной пепельнице, быстро разделся и, пока Белинда разворачивала очередную конфету, устроился рядом с ней. Без слов он опрокинул девушку на спину, она же продолжала заниматься конфетой, не обращая внимания на то, что его напряженная плоть тычется ей в живот. Не затрудняя себя подготовкой, Эшлин раздвинул девушке ноги и проник внутрь. Белинда хихикнула, когда он с жадностью припал к ее соску, поспешно облизнула с пальцев шоколад и начала перебирать его белокурые волосы.

— Не забывай про ноги! Где они должны быть?

Девушка послушно обвила ногами его бедра. Ее большие доверчивые глаза смотрели в лицо графу в ожидании дальнейших указаний. Эта покорность, это абсолютное повиновение распаляли Эшлина сильнее любых ласк. С громким стоном граф приник к испачканным в шоколаде губам Белинды. Она была поистине идеальным партнером, поскольку ничего не требовала, только дарила, и можно было не стараться, растягивать первый акт совокупления.

В считанные секунды Эшлин достиг разрядки и откатился в сторону, тяжело дыша. Он не жалел, что не смаковал упоительные мгновения, потому что знал — чуть погодя Белинда займется тем, чему он ее научил. Она будет возбуждать его всевозможными способами, снова и снова. Более того, она и сама не останется неудовлетворенной.