– Всё бы ничего, если бы не пружины, которые хрипят, как полузадушенный цыплёнок, когда Джет-Бой совершает свои ночные прогулки.

– Давай не будем обсуждать эту тему в присутствии сиамцев, – попросил Квиллер. – Они слишком восприимчивы к новым идеям.

Прихватив напитки, мужчины перешли в гостиную, где обсудили последние новости: просовещавшись чуть ли не всю ночь, организаторы Ледового фестиваля вынуждены были отменить праздник. Решение, конечно, далось нелегко, но снег стремительно таял, а лед стал совсем непрочным. Ледяные рыбацкие хижины уходили на дно озера. Отсюда проистекали самые неприятные последствия: всеобщее разочарование, денежные потери для многих и общее замешательство.

– Наше газета стоит за то, чтобы покрыть расходы, – сообщил Квиллер, – но мне очень жаль Хикси Райс. Это было её детище. Впрочем, она никогда не сдаётся без боя. Даже сейчас, скорее всего, придумывает какой-нибудь блестящий ход, который позволит с прибылью распродать пятнадцать тысяч значков с белым медведем.

– А хочешь услышать действительно потрясающую новость? – с воодушевлением спросил Уэзерби Гуд. – Бридж-клуб выяснил, кто послал анонимный чек для восполнения пропажи двух тысяч долларов.

– И кто же? – спросил Квиллер, ожидая услышать имя Уилларда Кармайкла.

– Одна милая дама, которая живёт в Деревне и даже не играет в бридж. Она из рода здешних старожилов и часто жертвует деньги на благотворительность, Сара Пленсдорф.

– Я отлично знаю её! Но как же вы докопались до истины?

– Это-то как раз самое интересное. Её денежными делами занимается Вэннел Мак-Вэннел, который частенько заглядывает к нам в бридж-клуб. Заполняя её налоговую декларацию, он обнаружил, что две тысячи долларов выплачены бридж-клубу. Мак сказал, что изначально это не облагаемое налогом пожертвование предназначалось Молодежному центру.

– Молодчина Биг Мак! – воскликнул Квиллер. – Налить тебе ещё виски?

Когда он вернулся, Юм-Юм уже устроилась на коленях у гостя и принялась кокетничать: мурлыкала, тёрлась головкой о его свитер, томно заглядывала ему в глаза.

– Очаровательная киска, – восхитился Уэзерби. – А ты всё ещё получаешь открытки с кошачьими кличками? Моя знакомая из Хосрэдиша назвала своих котов Аллегро и Адажио. Первый очень шустрый, а второй – флегматик. Что ты собираешься делать с присланными открытками?

– Разложу большой костер на парковке возле редакции.

– А кстати, ваши новобрачные прислали какую-нибудь весточку?

– Не знаю. Вчера вечером Линетт звонила Полли, ей уже не терпится вернуться домой. Она собирается работать вместе с Картером Ли, рекламируя реставрационные работы в своем районе.

Уэзерби вздохнул:

– Надеюсь, только ради неё, что у его проекта большое будущее.

– А ты сомневаешься?

– Профессия обязываем меня быть скептиком. Множество бездельников в Пикаксе, похоже, готово рискнуть двадцатью тысячами. Я полагаю, это немного, если учесть сегодняшние цены на рынке недвижимости, но что они получат за свои вложения?

– Квалифицированный совет, наблюдение за работами и зачисление в Национальный регистр исторических памятников.

Поскольку Уэзерби был приглашён на званый ужин, он вскоре ушёл, и тогда Квиллер вытащил распечатку, позаимствованную у Митча Огилви. Расстеленная на полу, она действительно протянулась ярдов на шесть в длину. Квиллер прочёл её всю, поглаживая усы и время от времени отгоняя Коко.

Затем, распечатав манильский конверт из офиса поверенных, он просмотрел бумаги, которые требовали его подписи, выразил своё недовольство ворчанием и забросил всё в «долгий ящик». У него не было настроении заниматься скучными делами. Квиллер покормил котов, сделал себе сандвич и вознамерился посвятить воскресный вечер чтению Мелвилла. Может, хоть Мелвилл отвлечёт его от неприятностей, начавшихся с приездом в Пикакс Уилларда Кармайкла? Много странных событий произошло с тех пор. Завтра он заедет повидать Броуди и выложит ему всё как есть: таинственные случаи, догадки и слухи, свои сомнения. Не обойдёт молчанием даже странное поведение Коко. А пока лучше почитает.

Квиллер читал произведения Мелвилла в порядке их написания, надеясь проследить, как развивалось дарование автора. Сначала истории о приключениях, потом комическая халтура, затем обращение к символизму в «Моби Дике», а в итоге сползание в пессимизм, даже цинизм. Коко эти книги привлекали не меньше, чем хозяина; он понял, что значит хороший кожаный переплёт, обнюхав один из томов. Однако у кота имелся свой взгляд на последовательность чтения. Квиллер хотел взять седьмой том, историю о писателе под названием «Пьер». Сиамец же предложил почитать десятый том, столкнув его носом с книжной полки.

– Спасибо, но увольте, – хмыкнул Квиллер, открывая седьмой том.

Кот сердито бил хвостом, не желая признать поражение.

В одиннадцать вечера сиамцы совершили вечерний туалет. Затем вся троица двинулась на антресоли, и Квиллер продолжил чтение в спальне. В половине второго ночи он подскочил в постели, встревоженный телефонным звонком. Кто может звонить ему в Мускаунти в такое безбожное время?

Дурное предчувствие сменилось гневом, когда он услышал в трубке ненавистный голос:

– Квилл, это Даниэль. Мне только что звонил Картер Ли. Он ужасно обеспокоен и…

– Что случилось? – резко спросил Квиллер, почувствовав знакомое и нежеланное покалывание над верхней губой.

– Линетт. Ей очень плохо. Он подумал, что уже слишком поздно звонить Полли, поэтому…

– Что с Линетт? – требовательно спросил он.

– Её увезли в больницу. На «скорой».

– В какую больницу? Ты знаешь? Там их несколько.

– Он не сказал мне. Если позвонит снова…

– Он сказал тебе, что с ней?

– Что-то с желудком.

– Ты знаешь, как позвонить ему туда?

– Нет, он же звонил из больницы, и я подозреваю, что он по-прежнему там. Если он перезвонит…

– В какой гостинице они остановились? – теряя терпение, спросил Квиллер.

– Он ни разу не упоминал, как она называется.

– Здорово! – воскликнул он с едким сарказмом. – Дай мне знать, если узнаешь что-нибудь новенькое, в любой час дня или ночи. А пока прекратим этот бесполезный разговор. Может, я сам сумею что-то выяснить.

Обдумывая, кому позвонить, Квиллер сидел, положив руку на трубку. Он не собирался тревожить Полли: это никому не принесет пользы, а Полли только повредит, поскольку она проведёт бессонную ночь. Ему вспомнилось, о чём упоминала Линетт во время последнего телефонного разговора: острая пища, расстройство желудка, лекарство, за которым отправился Картер Ли. Не оно ли ухудшило её состояние? Или, наоборот, она почувствовала себя достаточно здоровой, чтобы опять отправиться на гулянье и съесть бог знает что?

Он думал позвонить доктору Диане, но сначала связался с редакцией вечерней газеты Нового Орлеана, назвавшись репортером «Милуокского журнала» – это звучало внушительнее, чем «Всякая всячина». Он сказал дежурному редактору, что ему поручили выяснить обстоятельства несчастного случая, который произошел с жителем Милуоки, отправившимся на Марди-Гра, и попросил узнать названия и телефоны больниц.

– Вам передать по факсу?

– Нет. Я подожду.

Спустя минуту ночной редактор зачитал ему требуемую информацию.

– Спасибо. Извините за беспокойство, – расшаркался Квиллер. – Мой редактор – настоящий тиран, хотя можно было бы выразиться и покруче.

– Разве они не всё такие? Как погода в Милуоки?

– Не такая хорошая, как в Новом Орлеане.

– Надеюсь, вы разберётесь с вашим несчастьем. Сегодня вечером в городе произошло немало несчастных случаев.

Только после этого Квиллер позвонил доктору Диане и, принеся извинения, рассказал всю историю.

– Если я сам позвоню в больницу, – заявил он в заключение, – они не станут даже разговаривать со мной. А ты, как личный врач именитой гражданки Пикакса, сможешь задать правильные вопросы. У меня есть телефоны всех этих медицинских учреждений. Ты могла бы позвонить им? Может, узнаешь, где она и что с ней?