Уходя, она оставила дверь в дом незапертой. А вдруг теперь убийца Руперта поджидает её там?

Но, с другой стороны, зачем кому-то её подкарауливать, если неизвестный убийца просто хотел её подставить? Зачем же разрушать весь сценарий? В этом не было смысла.

Райан могла вообразить бесчисленное множество брошенных и обиженных мужей, которые хотели бы смерти Руперта. Но зачем было делать козлом отпущения её? Единственное, чем можно было бы это объяснить, — чтобы остаться чистеньким самому. А почему бы нет? Кто может быть лучшей кандидатурой на роль убийцы, чем обманутая жена?

Войдя в дом, она бросила взгляд на ночной столик, стоявший в дальнем конце комнаты, сунула ключи в карман халата, выдвинула ящичек, где хранились ножи, и бесшумно вытащила большой тесак для овощей. Затем подошла к столу и позвонила в полицию.

Диспетчер сказал, что Далласа в участке нет. Райан назвала себя и сообщила, что у неё в гараже лежит мертвый мужчина. — Я проверю квартиру, если вы подождете у телефона, — сказала она и, не обращая внимания на выкрики диспетчера, просившей этого не делать и немедленно уходить из дома, пошла к ночному столику за пистолетом, по-прежнему крепко сжимая кухонный нож.

Открыв ящик, она застыла.

Пусто.

Записная книжка, карандаши, салфетки, крем для лица. Револьвера нет.

От мысли о собственной неосторожности она покраснела. Пистолет остался в машине, В бардачке. Она не забрала его — то ли вчера вечером, то ли днём раньше; он лежал там с самого отъезда из Сан-Андреаса. Она не прикасалась к нему с тех пор, как погрузила все вещи И уехала, а это было позавчера.

Свадьба, а также всевозможные хлопоты, связанные с переездом и подготовкой к завтрашней работе у Клайда, полностью захватили её. А ведь она всегда говорила себе, что будет очень бдительна в отношении оружия, о чем ей неоднократно напоминал Даллас.

Не раз он делал ей замечания, что хранить револьвер в машине противозаконно, а держать его в незапертом ящике ночного столика глупо.

С ножом за спиной Райан опрометчиво принялась осматривать квартиру. Следовало проверить ванную и гардеробную, хотя большая часть этих помещений была видна ей в зеркало. Даже из гардеробной она слышала призывы диспетчера из телефонной трубки, но затем голос заглушило завывание полицейской сирены — очевидно, из участка, который находился в десяти кварталах от её дома, выехала патрульная машина. Подойдя к двери на внутреннюю лестницу, она увидела, что засов на месте, дверь закрыта. И пока вой сирены приближался, отмечая путь машины вверх по холму, Райан распахнула дверь встроенного шкафа, чтобы осмотреть его дальний угол.

В глубине шкафа было пусто, если не считать одежды и обуви За окном взвыла вторая сирена. Сжимая нож, Райан подошла к ванной и резко отдёрнула штору душевой кабинки. Всё время, пока она упрямо вела свои нелепые и несвоевременные поиски, её отчаянно колотившееся сердце не унималось.

В душе никого не было. Больше прятаться было негде. Выскользнув из халата, она быстро натянула трусики, джинсы и тонкий джемпер. В это время полицейская машина, приглушив сирену, подкатила к её дому, а ещё две, взвизгнув шинами, притормозили у тротуара. Райан схватила босоножки и бросилась к окну. Прижавшись лбом к стеклу, она ждала, что появится Даллас, но из двух машин вышли трое полицейских, а из третьей, «скорой помощи», двое медиков.

Далласа с ними не было. Офицеры Грин и Боннер подошли с дальней стороны её пикапа. Грин был сухопарый бородатый ветеран, а Боннер — совсем юный, похожий на старшеклассника. Следователь Хуана Дэвис, одетая в джинсы и свитер, обогнула пикап с ближней к Райан стороны. Каждый из них держал руку на кобуре. Преодолевая дрожь, Райан обулась и вышла на балкон, где они могли её увидеть. Взглянув вниз, она встретилась глазами с Хуаной Дэвис, но не смогла понять, что у той на уме.

— В гараже, — сказала Райан неожиданно севшим голосом. Медики замерли в ожидании, пока полицейские войдут в гараж и убедятся, что всё чисто. Райан не могла побороть страх, это была непроизвольная реакция, неподвластная разуму. Ведь она была главной подозреваемой, как и запланировал убийца. Ощущая холод внутри, она взглянула на полицейских в ожидании дальнейших распоряжений.

— Мне тоже пойти туда?

— Нет, — сказала Дэвис. — Стойте там. Нам надо осмотреться.

— Можно мне пойти и забрать чашку с кофе?

Дэвис кивнула. Райан вернулась на кухню, чтобы снова наполнить чашку, а затем опять вышла па балкон и поставила чашку на перила, стараясь унять дрожь в руках и испытывая чувство вины при мысли о Руперте.

В тот год, когда они поженились, он с огромным энтузиазмом отнёсся к тому, что она будет работать вместе с ним в его строительной фирме. Всё складывалось чудесно: ей предоставлялась возможность воспользоваться своим дизайнерским образованием. Хотя у неё не было диплома архитектора, она могла поучиться основам инженерных наук у штатного архитектора компании. Так вышло с самого начала, что Руперт управлял коммерческой стороной деятельности фирмы — наймом сотрудников, заключением сделок и прочей бухгалтерией, а она помогала архитектору и всё больше и больше занималась чертежами и разработкой моделей. Когда архитектор ушёл из их фирмы, чтобы основать собственное дело, она уже была способна сама разрабатывать проекты, изредка прибегая к помощи инженера-консультанта. Клиентам её работа нравилась. Она также помогала плотникам, используя навыки ремесла, которому в детстве по выходным и в каникулы обучал её дядя Скотти.

Райан так преуспела в работе, что вскоре заменяла троих мастеров. Но затем начались неприятности. Руперту не нравилось, что она работает одна с целой бригадой мужчин, хотя это экономило их деньги. Она никогда не настаивала на оплате своего труда проектировщика или прораба, все деньги поступали на счёт их фирмы. Она никогда не выясняла, сколько мог потратить Руперт на свои личные надобности. Ей казалось, что Скотти пытался сказать ей об этом, но она не хотела слушать.

Теперь Скотти работал на неё; милый и рассудительный грубиян Скотти, который любил плотницкую и тонкую столярную работу и никогда не пытался взяться за управленческую сторону бизнеса. Не задавал вопросов, он сразу же присоединился к ней, едва оба перебралась в Молена-Пойнт, и стал её главным плотником и прорабом. Скотти поселился у Далласа в принадлежавшем их семье летнем доме и был счастлив оказаться вдали от «Даннизер Констракшн» не меньше неё.

Когда Райан ушла от мужа, вопрос «куда податься?» даже не возникал. Она любила Молена-Пойнт с детства. Расставшись с Рупертом, она в тот же вечер покинула Сан-Франциско, выбрала самый старый из принадлежавших фирме пикапов и погрузила в него все свои пожитки, которые аккуратно упаковала в разнокалиберные коробки из-под спиртного, взятые в местном магазине. Поездка заняла всего пару часов. По приезде в город она купила большой сэндвич и пару бутылок холодного пива, нашла единственный мотель, где были свободные места, и позвонила Далласу. Услышав о том, что она сделала, он не мог скрыть радости. Она сказала, что несколько дней намерена побыть одна, «чтобы зализать раны», и он отнесся к этому с пониманием. Райан долго стояла под горячим душем, а потом забралась в постель, прихватив сандвич и пиво. Она пыталась расслабиться, пыталась разобраться с обуревавшими её чувствами. Победная радость освобождения сменялась страхом перед тем, что ждет впереди. Сначала он казалось, что она сошла с ума, затевая своё собственное дело, что она не сможет добиться успеха, но в следующую минуту она уже спрашивала себя, почему не сделала этого раньше. При этом она понимала, что, если она заявит о своих претензиях на половину компании. Руперт будет бороться и, возможно, даже выиграет, опустошив её персональный банковский счёт и оставив её ни с чем. Райан знала, что придется искать адвоката. И что судебный процесс будет чрезвычайно мучительным для неё. Однако половина фирмы по праву принадлежала ей, и она намерена была получить свою долю. В конце концов, ей нужны были деньги, чтобы открыть собственную фирму.