Смаил со сломанной рукой стонал в голос, Эман неуклюже пытался подняться и что-то жалобно и зло бормотал. Карина схватила его за грудки, усадила в мяукнувшее от броска кресло и встала так, чтобы видеть всех троих, а заодно и дверь номера — мало ли…

— Дай огня, ты, червяк! — обратилась она к портье.

— Нет света больше, — пискнул сморчок.

— Найди, а то руки переломаю, как этому… — резко сказала Карина.

Охая и кряхтя, портье зажёг несколько панелей на потолке. Карина велела ему сесть под стол и обратилась к Эману с одним вопросом:

— Зачем?

Тот только сплюнул. Вопрос, конечно, был риторический. Каждый получает удовольствие как может. Карине это было знакомо, и она никогда не была против подобных желаний. Единственное условие, соблюдение которого было обязательным — удовольствие должно достигаться при полном непротивлении сторон. То есть один человек вполне может ломать другому кости, избивать его стальной цепью, даже выпускать ему кишки… только если второй не имеет ничего против подобного обращения. И если находятся такие, которым непременно нужно причинять партнёру ущерб или страдания, которых тот испытывать не желает, то таких людей необходимо изолировать. Или истреблять. Или делать так, чтобы они больше не могли поступать подобным образом…

— Нельзя насиловать женщин, если они сами того не хотят, — сказала Карина веско. — У меня есть подруга, она любит, когда её бьют и мучают — потому что получает от этого удовольствие. Но она не может найти здесь себе приятеля. Понимаешь?

До дикаря это, похоже, не доходило. Карина говорила на каком-то другом языке, который был непонятен этому типу. А если даже и понятен, то какое, чёрт возьми, может быть удовольствие в том, чтобы бить и насиловать женщину, которая сама этого хочет? Глупости какие, право… Весь кайф заключается в том, чтобы бить и насиловать именно того, кто не желает быть избитым и изнасилованным. Карина отлично поняла это ещё после того случая, как её изнасиловали в первый раз. Поняла и приняла. Такие вещи встречаются в мире. Но за них должны платить, и платить сполна и адекватно.

— Эй, сморчок! Камеры тут есть? Только не ври!

Портье был вынужден дать Карине пульт управления. Травиц переключила изображение прямиком на туннельную связь с управлением полиции. Приём шёл в автоматическом режиме, и Карину это устраивало — вдаваться в объяснения ей не хотелось.

— Откуда прибыли? — спросила Карина. — Слушай, будешь молчать или врать, я тебе остальные пальцы переломаю…

— Планета Туаред, сектор Форд, — неохотно ответил Эман.

Карина немедленно сделала туннельный запрос. Да, ответил робот, такая планета есть, проводит политику самостоятельной экспансии, достаточно агрессивную при этом. Эман ат-Конфи и Смаил огль-Андор должны сейчас пребывать в пределах Туареда, а вовсе не на Чандрасекаре, куда сейчас не так просто попасть без соответствующего приглашения… Хотя, судя по изображениям, именно оба этих человека и находились сейчас перед инспектором Травиц.

— Значит так, Эман ат-Конфи. Даю тебе сутки, чтобы ты испарился обратно на Туаред вместе со своим приятелем.

— Э, ти мне условия будещь ставить, да? — встрепенулся Эман.

Карина отключилась от передачи данных в управление и задействовала собственное хранилище видеоматериалов — то, что она будет делать сейчас, совсем необязательно выкладывать в полицейские архивы. Достаточно хранить у себя. Ну а заодно можно поручить сморчку делать съёмку второй камерой.

Била она Эмана недолго, но чувствительно. Наконец повернула его лицом вниз, положив торсом на кровать и поставив на колени рядом с ней, на пол. Привязать руки оказалось нетрудно. Стянуть широкие шорты с его задницы — совсем просто, куда легче, чем свои — они-то обтягивали попку словно вторая кожа. Надеть страпон, защёлкнуть его на бёдрах, прикрутить изрядных размеров насадку и щедро смазать её тоже заняло не так много времени. Эман, увидев, что происходит, заревел диким голосом:

— Не-е-е-е-ет!!!

Велев трясущемуся от ужаса портье снимать действие во всех подробностях, Карина вставила насадку страпона Эману в задний проход. И, не давая ему привыкнуть к новым для себя впечатлениям, погрузила его на приличную глубину. Эман орал и выл, словно его резали. Нельзя сказать, что Карина получила массу удовольствия от этого подобия секса, но некоторое моральное удовлетворение она всё же получила. Изнасиловав первого из своих горе-ухажёров, она взялась за Смаила. Тот пытался отмахиваться уцелевшей рукой и изрыгал страшные угрозы, пока Карина фиксировала его рядом с Эманом, впавшим в полную прострацию. Травиц сменила насадку, выбрав поменьше, но причудливой формы, и точно таким же образом трахнула второго негодяя. Он орал ещё и от боли в сломанной руке, Карина это очень хорошо понимала и даже немного возбудилась, хотя кончать даже и не думала. Не тот случай.

С ощущением некоторой брезгливости Карина сдёрнула с себя страпон и швырнула его на кровать, где валялись оба неудачливых насильника. Затем, проследив, чтобы сморчок прекратил записывать, надела шорты, обошла кровать и обратилась к лежащим на ней:

— Значит так, ублюдки. Завтра вас обоих на этой планете быть не должно. А через неделю я проверю, и если вы вдруг не окажетесь на вашем Туареде, я найду там ваших друзей и родных и сделаю так, что они увидят сегодняшнюю видеозапись. Вам ясно?.. Чёрт возьми, я спрашиваю вас, уроды: вам это ясно?

Злобное бурчание Карина расценила как понимание ситуации. Проходя мимо портье, она врезала ему с правой ноги в пах.

Чандрасекар. День третий — потерянный рай

Завтракали обитатели оранжереи обычно в разное время и где придётся. В центральной ротонде Карина никого не увидела и решила прогуляться до «жужжащей веранды», где царила Дайна со своими летающими, ползающими и прыгающими подопечными. Возле жилого домика она уже издалека увидела ладную женскую фигурку, и при этом не одну: юный Артём стоял поблизости, причем почти в дверях. Подходя ближе, Карина убедилась, что оба были почти голые — не исключено, что остаток ночи они провели вместе… и Карина вдруг ощутила лёгкое раздражение от всего этого показного промискуитета. Хотя, справедливости ради, это была лишь реакция на ночное приключение, случившееся с ней с подачи этой женщины, которая сейчас любезничала с мальчишкой и завлекающе поводила бёдрами.

— Светлое солнце! — с улыбкой воскликнула Карина, здороваясь с обоими. На лице Дайны застыло каменное выражение — она, похоже, ожидала увидеть Карину в несколько ином виде, если бы вообще встретила её в ближайшие дни. Лёгкими движениями поднявшись к беседующим на террасе, Травиц, как это было принято здесь среди близких друзей, приобняла Артёма и поцеловала его в губы. Парень слегка напрягся от неожиданности, но подобное приветствие красивой женщины ему было приятно, и он, моментально сориентировавшись, сделал ответное движение губами. Улыбаясь, Карина повернулась к Дайне и тоже приобняла её, чувствуя напряжение в теле женщины — всё правильно…

— Хотела зайти к тебе в гости, — сказала Карина. — Сегодня мне уезжать, а я ещё не видела самых интересных обитателей вашей оранжереи… Люблю насекомых.

— Ну, я побежал, — весело произнёс Артем, ласково касаясь плеча Дайны. — Увидимся.

Молодой человек ушёл. Карина, улыбаясь, смотрела прямо в глаза Дайне, пока та не опустила взгляд.

— Ты… — начала она, чтобы хоть что-то сказать.

— Молчи, — посоветовала Карина.

Дайна осеклась.

— Твои приятели сегодня должны уехать с Чандрасекара, — сказала Карина. — Если они этого не сделают, у них будут большие проблемы. Но их я ещё могу понять. Они находят удовольствие от власти над беспомощной, избитой женщиной, которая — в чём и состоит вся суть удовольствия — не желает быть жертвой. Но чего ищешь ты — я не могу понять.

— Ты и не поймёшь, — сказала Дайна. — Хотя и могла бы. Раз ты справилась с этими парнями, не хочу знать, как ты это сделала, но — повторяю — раз ты с ними справилась, то кое-что ты тоже понимаешь в этой жизни… Иди сюда.