Электра содрогается в сумасшедшем оргазме, её пальцы влажны от смазки… Что там пальцы — вся кисть руки мокрая! И на простыне пятно. Девушка прислушивается к замедляющемуся бегу бешено колотящегося сердца, переводит дыхание. Какая сладкая, тёмная… и совершенно неосуществимая фантазия… Электра вздыхает, облизывает свои пальцы, как кошка лапку. И сворачивается кошкой, обнимая свой животик — мягкий и нежный. Она думает о Карине, о том, что ей, наверное, трудно приходится в этой винокурне. Да, на её месте должна была быть она.

Девушка засыпает. Сон её тревожен и беспокоен…

Тёплое облачко сформировалось в самом низу живота. Экран показывал, что скорость продвижения смеси по трубке составляет примерно 50 граммов в минуту. Смесь уже заполнила ампулу прямой кишки и стала продвигаться вверх. Карина проверила, как ограничивают её движения наручники. Они почти не мешали, так как механизм цепочки был настроен очень гибко, совсем не так, как у полицейских кандалов. Карина могла касаться любого участка своего тела спереди, но приблизить руки к заднему проходу было невозможно — ни сбоку, ни между разведённых ног. Травиц задрала шёлковую рубашку, выданную ей биотехником, открыв живот, и, положив на него ладони, прикрыла глаза и стала внимать своим ощущениям. Это было похоже на необычайно медленную постановку клизмы. Тёплое облачко уплотнилось и требовательно продвинулось к центру живота, вызвав целую гамму приятных ощущений. Расслабленные мышцы пресса и кишечника не оказывали ни малейшего сопротивления проталкиваемому составу. Карина даже слегка задремала, но, конечно же, проснулась, едва рука Джексона коснулась её кожи. Биотехник прощупал слегка надувшуюся сигму и молча кивнул: дело вроде бы шло как надо.

Карина тоже потрогала вздутие в левой части живота, слегка нарушающее его симметрию, надавила на него немного, улыбнулась:

— Забыла спросить — смесь на вкус действительно сладкая?

— Конечно. Там настоящий мед, глюкоза и растительные сахара…

— А вы пробовали это вино?

— Нет, — неожиданно ответил биотехник.

— Рискну спросить: почему?

— Не вижу необходимости, — сказал Джексон.

— И всё-таки?

— Не хочу узнать много лишнего.

— О ком-то? Или о чём-то?

— Вообще… Зулейка, зачем вы задаёте эти вопросы? Большинство людей, даже на нашей планете, не употребляет наркотики. Раньше, я слышал, наркотики вели к тяжелейшим неизлечимым заболеваниям и вызывали зависимость. Сейчас проблема не выглядит такой сложной, но ведь людей что-то останавливает. Иначе все бы либо сидели на иглах, либо курили, либо пили что-то подобное тому, что мы с вами сейчас производим.

Отповедь звучала резонно. Смесь почти полностью перетекла из цилиндра в живот Карины, начала распространяться по обводной кишке. Женщина вздохнула — ощущения пока были более чем приятные. Биотехник вскоре отсоединил шланг с наконечником и начал вводить Карине слепо заканчивающийся продолговатый предмет, слегка напоминающий древнее средство для предотвращения нежелательной беременности. Оно скользнуло сквозь анус, биотехник включил ток воды, которая стала поступать внутрь пробки, раздувая её гибкие стенки и продвигая внутрь. Сразу же возникло ощущение надутости всего кишечника. Смесь, подталкиваемая раздувающейся пробкой, поползла дальше. В животе становилось всё теснее, появилось ощущение тянущей боли, распространяющейся от пупка в разные стороны. Карина заёрзала. Джексон немного сбавил напор, выставив нужную скорость поступления воды, посмотрел на часы и сказал:

— Пару часов лежите. Часть смеси постепенно пройдёт в тонкий кишечник. Смотрите на экран. Давление будет колебаться около 40–50 миллиметров ртутного столба. Иногда будет доходить до восьмидесяти. Возможно, будут беспокоящие ощущения, но они должны быть кратковременными. При излишнем повышении давления ток воды остановится автоматически. Сейчас я ставлю вам укол, который облегчит проникновение, а потом оставлю вас на некоторое время.

Джексон ушёл. Карина вдруг поняла, что её ноги надёжно закреплены на лотках, а шёлковая рубашка, оказывается, составляет единое целое с кушеткой. То есть были приняты все меры к тому, чтобы женщина не смогла, чего доброго, покинуть ложе.

Животу становилось всё больнее. Он медленно раздувался, заставляя Карину непроизвольно издавать лёгкие стоны на выдохе. Цифры на экране медленно ползли вверх… 25… 30… 40… Карина уже не на шутку обеспокоилась, потому что боль становилась сильнее и обширнее, иногда возникали отдельные рези. Пробка добралась до обводной кишки, вздутие возле пупка было удивительно твёрдым и болезненным… И при всём при этом оно требовало прикосновений… нажатий ладонью, каждое из которых, к удивлению Карины, посылало какой-то импульс в промежность и вызывало нарастание возбуждения. Сильнейший приступ заставил Карину застонать в голос. Цифры манометра дошли почти до 70. Бёдра мелко подрагивали. В какой-то момент слегка отпустило; давление враз опустилось до 35, живот издал длинный хлюпающий звук. Вздутие немного опало, Карина перевела дыхание и начала прислушиваться к ощущению новой нарастающей волны, раздувающей кишки. Следующие приступы были чуть легче, хотя живот раздулся, казалось, вдвое. Он был равномерно тугим и упругим, Карина постоянно оглаживала его, опасаясь новых приступов боли. А они не заставляли себя ждать. Женщина то и дело вскрикивала, запрокидывала голову, судорожно дёргала бёдрами. Таймер показывал, что до прихода Джексона ещё целых сорок минут, а это значило, что пробка ещё жуть как долго будет раздуваться, вытесняя мёд и масло из толстого кишечника в тонкий. Как же это больно!.. Но при этом и возбуждающе…

Но всему приходит конец, даже этой пытке. Биотехник удовлетворённо погладил Карину по ноющему животу, посмотрел на приборы, сообщил:

— Ещё минут пятнадцать.

— Неужели нельзя принять анестетик? — срывающимся голосом спросила Травиц.

— В контракте сказано: «Донор не имеет права употреблять любые психоактивные, наркотические, галлюциногенные, биологически активные, общехимические и лекарственные вещества, препараты, продукты и пищевые добавки». Анестетики подпадают под это условие.

Карина скрипнула зубами, пытаясь справиться с очередным приступом.

— Но… почему?

— Опытным путём установлено, что если донор в процессе выработки изменит сознание или уйдёт в забытьё, то вместо делкиголя мы получим обычный спирт, следовательно, предложим нашим клиентам простое вино, без особых свойств.

— Мистика какая-то…

— Биоинформация, — спокойно возразил Джексон. И, видя, как исказилось от боли лицо Карины, неожиданно начал её успокаивать, просить потерпеть, ласково поглаживая по руке… и по животу. Карине действительно стало легче… Хотя и ненадолго. Последние пять минут шли чертовски тяжело. Ощущение было такое, что её бедные кишки сейчас лопнут. Причём все одновременно. Автомат, впрочем, послушно прекращал нагнетать воду, едва лишь давление в животе становилось близким к опасному.

— Всё, — сказал биотехник, — второй этап завершён.

Запрокинув голову, Карина не видела, что там делал Джексон, но через несколько секунд она услышала звук хлынувшей воды и ощутила невероятно восхитительное чувство быстро снижающегося уровня давления в кишечнике. Живот быстро опадал, облегчение было таким сладким, что Карина сделала несколько непроизвольных выдохов с лёгким стоном. Её бёдра сами собой приподнялись и несколько раз содрогнулись, словно при оргазме. Да это по ощущениям немногим и отличалось от него, подумала Карина.

Между тем Джексон, сделав ряд явно рутинных манипуляций, вновь вставил в анус женщине какой-то предмет, судя по ощущениям, небольших размеров.

— Что это? — ленивым голосом спросила Карина.

— Воздушная пробка. Она теперь останется в вас до самого окончания процесса. Когда будет нужно, я нажму кнопку на пульте, и она лопнет.