Швах!

Взрыв, как всегда, прогремел неожиданно. Субмарину тряхнуло, железо лязгнуло. Но лица присутствующих в центральном посту офицеров и матросов буквально расцвели улыбками, когда Валентинер раздвинул пальцы в знак удачного попадания – первая успешная атака. У борта третьего в колонне крейсера взметнулся высоко в небо султан из многих тонн воды – как раз под сбитой береговой артиллерией трубою.

– Мы попали…

Швах!

Договорить командир U‑35 не успел – новый взрыв встряхнул субмарину, сталь буквально лязгнула. В перископ был виден точно такой же гейзер, что всплеснулся первым, но гораздо дальше. Кто‑то из командиров германских подводных лодок оказался также счастливцем, поразив торпедой концевой в колонне крейсер прямо в корму.

«Даже слишком удачлив – успел все же попасть. И пять против одного, что это Веддиген – он баловень судьбы», – мысли сумбурно заметались в голове капитан‑лейтенанта Валентинера. Конечно, первая одержанная победа всегда приятна, как и успех кого‑то из его коллег. Но в то же время очень не хотелось, чтобы победителем стал командир U‑34 – у этого везунчика и так славы хоть отбавляй…

Младший флагман 1‑й Крейсерской Эскадры

контр‑адмирал граф фон Лангсдорф

Порт‑Стенли

– Начать сближение с неприятелем!

Голос был на удивление спокоен – Лангсдорф прекрасно понимал, что других вариантов не остается, как сблизится с английской эскадрой на сорок кабельтовых, а там все решат пушки. Затягивать сражение невыгодно – бой на большой дистанции приведет к повышенному расходу снарядов, запасов которых практически нет. Кроме того, артиллеристы «Шарнхорста» и «Гнейзенау» по своей подготовке гораздо лучше англичан, и продемонстрировали это в победном бою при Коронеле. Да и комендоры «Блюхера», что в начале войны был флагманом Учебного артиллерийского отряда на Балтике, отличались великолепной выучкой.

Кильватерная линия из трех германских крейсеров быстро сближалась с английской эскадрой из четырех кораблей. Правда, третий «британец» заметно кренился после полученной в борт торпеды – ее взрыв хорошо разглядел через мощный цейссовский бинокль. У поврежденного корабля отсутствовала труба, словно выбитый зуб‑резец в нижней челюсти – то славно поработала береговая артиллерия, скорее всего, попал двенадцатидюймовый фугас. С пятым броненосным крейсером было покончено – он сильно накренился, потеряв ход – к нему подвалили сразу два крейсера‑скаута, спешно снимая команду. Английский контр‑адмирал Арбетнот (в той истории погибший в Ютландском бою на «Черном принце») поступил совершенно правильно и расчетливо, бросив поврежденный крейсер – спасти его невозможно, а вот быть снова атакованным субмариной запросто.

К тому же крейсерам‑скаутам следовало поторопиться – вдалеке дымили трубами два германских «города» – «Нюрнберг» и «Лейпциг» подоспели после ночного боя в проливе, и, судя по всему, там не получили серьезных повреждений. Так что «скаутам (построенным по образцу русского крейсера «Новик») для ведения разведки при эскадре, следовало поторопиться – 150 мм пушки германских легких крейсеров представляли для них серьезную угрозу. Примерно, как в схватке «Сиднея» с «Эмденом», где роли противников поменялись. И тем более, немецкие крейсера сопровождали два эсминца, чей обоюдный залп из 6‑ти 105 мм пушек превосходил таковой у «скаута». Впрочем, английские легкие крейсера далеко не убегут – к северу от мыса их поджидал скоростной «Росток» и «Дрезден». Но они сыграют свою роль только в одном случае – если эскадра Арбетнота будет хорошо потрепана, а еще лучше – если потеряет парочку вымпелов.

Вот только как это сделать, Лангсдорф пока не представлял – силы фактически равные, вся надежда на мощные пушки «Фатерланда», что шел чуть впереди английского флагмана и кабельтовых на двадцать правее германской линии. Кранке выбрал идеальную позицию для стрельбы. Для 280 мм орудий с современной системой управления огнем, дистанция просто убойная. С такого расстояния «Эксетер» и «Кумберленд» нахватались «чемоданов» при Ла‑Плате. Так что британскому флагману придется несладко – для его 234 мм пушек это практически предел, а ведь правило тут железное – чем дистанция больше, тем точность хуже.

– «Фатерланд» открыл огонь!

– Вижу, – отозвался Лангсдорф на выкрик сигнальщика, увидев два высоченных столба воды у головного английского крейсера. И повернулся к стоящим на мостике офицерам штаба и корабля.

– Господа, прошу пройти в боевую рубку! Бой начинается, и не стоит бравировать храбростью, напрасные потери недопустимы! Капитан цур зее Эрдманн – начинайте пристрелку по второму. Передать сигнал на «Шарнхорст» и «Гнейзенау» – стрелять по соответствующим мателотам в колонне! И пусть все решат пушки…

За толстой броневой стенкой рубки (250 мм) выстрелы башенных орудий слышались чуть приглушенно. Изначально защита «Блюхера» проектировалась на полученной из Англии дезинформации, что «Инвинсибл» будет вооружен 234 мм пушками. Так что сейчас флагманский крейсер Лангсдорфа сходился в клинче со свои «визави», защита которого тоже предназначалась против 210 мм германских орудий. Поясная броня британских крейсеров в 152 мм, у «Блюхера» 180 мм, плюс скос палубы. На крейсерах Шпее стальная стенка была чуть тоньше (150 мм, плюс скос палубы в 55 мм), да и орудийные стволы в 40 калибров, а не 45, но этого хватало, чтобы быть неуязвимыми для 190 мм пушек противника. А вот на сорока кабельтовых дистанции британские тяжелые 234 мм пушки могли натворить дел…

– Вполне хватит 18 узлов, «Шарнхорст» начнет отставать, – Лангсдорф обратился к Эрдманну вроде как с советом. «Вытаскивать стул» из‑под командира (как говорили в кригсмарине в таких случаях), адмирал не собирался. К тому же перед боем прибег к «военной хитрости», получив одобрение от Шпее – желая уберечь «Блюхер» от сосредоточенного огня английских крейсеров, адмиральский флаг развевался над «Шарнхорстом», словно сам командующий вел свою легендарную эскадру в бой. И сейчас на «флагман» обрушился град английских снарядов – наскоро отремонтированный корабль уже горел в двух местах.

Ответный огонь германских крейсеров стал убийственным – «Фатерланд» буквально избивал противника своими снарядами в 330 кг. Как не крути, но если бортовой залп рейдера вдвое превышает вес, чем у врага, и снаряды в два раза тяжелее, стрельба точнее, и попаданий намного больше. «Диффенс» ярко горел, две трубы были сбиты, корабль начал заметно кренится на борт. «Минотавру» (определить тип было легко – все же бортовой залп в 9 крупных стволов) досталось гораздо меньше. Больших пожаров на нем не видно, но скорость хода заметно снизилась, но видимо по приказу адмирала – чтобы сохранить место в колонне.

Ответный огонь англичан был точным – «Блюхер» кое‑где горел, корпус от попаданий снарядов вибрировал, и Лангсдорф понимал, что если бой один на один продолжится, то его «неофициальному» флагману может несдобровать. Тем более что в злополучном коридоре, что вел от артиллерийского погреба задней бортовой левой башни к передней, произошел взрыв и пожар 210 мм снарядов и картузов к ним. В точности как в той  истории, в бою при Доггер‑банке, вот только сейчас Шпее приказал подавать боеприпасы по мере их расходования, отчего башня стреляла намного медленней, чем три других, пропуская один залп из двух. Вспыхнувший пожар («от судьбы не уйдешь, как ни старайся ее обмануть»  – промелькнула в голове чужая мысль в тот трагический момент – «что должно случиться, то обязательно произойдет по закону подлости» ) до сих пор отчаянно тушили, но в башню пламя не проникло.

Третий британский крейсер был не жилец – попадание торпеды и двенадцатидюймового снаряда облегчили для «Шарнхорста» задачу. «Кохрейн» начал заваливаться на борт, его башни еще успели дать залп и тут же корабль лег на борт, прошло полминуты, и он с развевающимся кормовым флагом ушел под воду под оглушительные крики ликующих немцев. Но такая героическая гибель всегда вызывает уважение у победителей.