– Летят, твари!
– Боже, да сколько их много!
– Дюжина, две шестерки!
– Как в картах прикуп! Ха‑ха…
Моряки громкими смешками прикрывали страх, тем более с моря опять открыли стрельбу два германских гросс‑крейсера – к ним уже привыкли как к постоянным деталям вечно неспокойного моря. Вот только выходить из пролива было бы глупостью – гибель броненосца «Трайэфм», получившего торпеду от притаившейся в пучине подводной лодки, многому научила. Как и потопление других кораблей и трампов этими исчадиями, что стали грозной силой в войне на море…
– Есть, попали!
– Так и надо этой мерзости!
Громкие крики раздались на всех кораблях Экспедиционной эскадры – один из аэропланов, летящий по небу буквально развалился в воздухе на части. Все увидели летящую вниз фигурку человека – Мур скривил губы, злорадствуя, представив, каким ужасом охвачен сейчас немецкий пилот. Высота ведь раза в два побольше выйдет, чем у знаменитой Эйфелевой башни в Париже. Однако, к его изумлению, как и других галдящих на палубе англичан, в воздухе раскрылся белый купол с тоненькими веревками, на которых и закачалась маленькая человеческая фигурка. Такое чудесное средство для спасения пилота настолько поразило Мура, что он решил сообщить об этом в Лондон – но продолжал внимательно смотреть за белым куполом.
В первую секунду адмирал решил, что человек опустится если не прямо в беспокойные воды бухты, то на берег, однако ветер стал быстро сносить медленно спускающегося вниз пилота к хребту, на котором иногда появлялись германские уланы. По ним шестидюймовые орудия огонь не открывали – права поговорка, что из пушки по воробьям не стреляют, да и снарядов в погребах не густо.
Мур непроизвольно покосился в сторону в сторону искореженных обломков, что торчали из‑под воды – на транспорте с боеприпасами возникли пожары в угольных ямах. Потушить не удалось, взрыв многих десятков тонн снарядов и зарядов грозил немалыми бедами. Пришлось затопить судно, и тем самым лишится возможности стрелять в ответ по гросс‑крейсерам. Ведь много боеприпасов было израсходовано в непрекращающихся в проливе боях – немцы, если атаковали не каждую ночь, но очень часто.
– Уйдет паскуда!
– Взять бы его в плен да расспросить хорошенько…
Адмирал только тяжело вздохнул, услышав слова офицера – допрос такого пленного был ему крайне необходим, но близок локоть, да не укусишь. Узнать бы, какие напасти гунны приготовили?!
Десять дней назад на нескольких транспортах загорелись угольные ямы – пожар с трудом затушили, кроме одного трампа, который пришлось затопить. Однако затем затонул от мощного взрыва работающего котла южно‑африканский крейсер «Фокс» – поначалу списали на случайность – старый ведь корабль. Но потом в кочегарке «Минотавра» произошел взрыв – погибло семь моряков. И только после опроса выяснилось страшная подробность. Кто‑то из «духов» попытался разбить большой кусок угля кувалдой – обычное дело, мелкие комки лучше горят.
И вот тут и прогремел взрыв!
Быстро провели следствие – после осмотра ям нашли еще один такой же «кусок» и минеры быстро установили, что под видом угля на борту оказалась «адская машина». Вскоре выяснилось, что пожары вызывают стальные трубки, в которые залиты две кислоты, разъединенные свинцовой пробкой. И как только едкие жидкости ее «проедали», они, сливаясь, вызывали воспламенение с огромной температурой.
Под подозрением в совершении диверсий оказалась сразу сотня интернированных в Аргентине моряков, что перебрались в Монтевидео и выразили желание дальше сражаться с гуннами, выполняя присягу. Добровольцев распределили по кораблям и транспортам. Вот среди них и оказался предатель – ирландец вызвался с помощью трубок устроить пожары. Про «адские машины» он ничего не знал, а потому Мур приказал немедленно собрать всех волонтеров и арестовать их, содержа под присмотром на одном из лайнеров. В ходе следствия выявили еще трех изменников – и они многое рассказали о своих германских «нанимателях», как и о тех, кто передал им в Монтевидео «дьявольские игрушки»!
– Посмотрите на зюйд, сэр!
– «Гарпии» с рисунков…
Мур обернулся – чуть ли не прижимаясь к волнам к стоящему на якоре крейсеру «Герцог Эдинбургский» летели три аэроплана. Их уже не раз видели в небе, этих проклятых сотни раз «вестников смерти». По сравнению с «этажерками», крылья которых соединялись паутиной тросов, эти «птахи» были намного более совершенны и летали гораздо быстрее, скорость вдвое больше. А теперь «гарпии» напугали всех моряков – сбросили в волны длинные цилиндры, очень похожие на торпеды. И тут же разошлись в стороны, сопровождаемые абсолютно бесполезной из‑за дальности пулеметной и винтовочной стрельбой.
Такого номера никто на мостике не ожидал – торпедная атака с воздуха стала новым явлением изобретательного коварства немцев. Офицеры стояли молча, их лица побледнели.
– О боже…
У борта крейсера высоко в небо взметнулись два кипящих султана воды – и у Мура сжалось сердце. Адмирал осознал, что дальше находится в проливе просто опасно. И бессмысленно – десант почти полностью уничтожен или пленен врагом, потери в кораблях огромные, а помощь из метрополии подойдет не скоро.
– Надо уходить…
Да, карьере крах, может быть суд над ним в Лондоне – позорный и неправедный, «первым лордам» будет необходим «козел отпущения». Но нужно немедленно уводить эскадру в Уругвай и потом в южную Африку – дальнейшая стоянка приведет лишь к напрасным и неизбежным потерям…
Командир легкого крейсера «Кенигсберг»
капитан 1‑го ранга Лооф
Руфиджи
– Головной типа «каунти»! За ним два «тауна»! Похоже на «Фалмут» и «Веймут», что уже побывали здесь! И вдалеке четыре транспорта, обычные трампы с углем. Я думаю, это британский конвой!
Лооф с облегчением выдохнул воздух – радиограммы Адмирал‑штаба, ретранслированные из германской колонии Юго‑Западной Африки, он получал исправно. А из Дар‑эс‑Салама недавно получил пакет, который доставил прибывший в Германскую Восточную Африку небольшой отряд из немцев и сражающихся на их стороне буров, добравшихся через враждебную территорию до этих забытых богом знойных мест.
Они передали секретное письмо главнокомандующего всеми германскими вооруженными силами в Южном полушарии генерал‑адмирала рейхсграфа фон Шпее – о сокрушительных победах фолклендского героя над Королевским флотом знали все немцы не только в рейхе, но и по всему миру – мало где уважали англичан, чаще боялись, тихо ненавидели. И «обожали» так же, как может «любить» избитая, обесчещенная и ограбленная женщина грубого и жестокого насильника.
В пакете имелись инструкции командующего 1‑й Крейсерской эскадры вице‑адмирала графа фон Регенсбаха унд Лангсдорфа – крайне загадочной фигуры, о котором ходили разные слухи и всяческие предположения. И в них верным было только одно – громких побед больше него никто из адмиралов кайзерлихмарине не одержал в этой войне.
Даже генерал‑адмирал Шпее признавал данный факт, написав, что сам немного завидует заслуженной славе своего удачливого подчиненного. И вот долгожданные спасители пришли точно в срок, тщательно рассчитав время долгого перехода с Атлантического океана в Индийский – только сейчас в половодье наскоро отремонтированный «Кенигсберг» сможет выйти из ловушки, куда он попал, спасаясь от преследователей.
На английских крейсерах, что исполняли роль «тюремщиков», поднялась суматоха – короткий тропический ливень, что окончился этим утром так же внезапно, как и начался, скрыл подход эскадры. Моряки «Кенигсберга» приняли ее за вражескую, лишь один Лооф знал правду – теперь было бессмысленно скрывать от подчиненных настоящий ход дел. Потому отмахиваясь от кровожадных москитов пальмовым листом, он обратился к телефонисту и негромко произнес приказ:
– Немедленно передайте на крейсер – «план два», пусть начинают продвигаться по рукаву к бару! Мы выходим в море!
Затем Лооф с усмешкой посмотрел на ошарашенные лица офицеров, что стояли с ним рядом в мангровых зарослях на островке в дельте, что давно служил немцам отличным наблюдательным пунктом за бескрайним синим океаном. И в который до сего дня путь крейсеру был заказан.
