Ах, какой будет ажиотаж, какие сейчас ставят ставки в игорных домах и на тотализаторах, закачаешься! Вот только не судьба все это посмотреть собственными глазами – не будет боя, зато будет зрелище горящего на мели три дня корабля – цистерны ведь соляркой были залиты с «Альтмарка» на все 20 тысяч миль плавания, полнехоньки.

Завтра ты получишь ответ Гитлера и все – собственными руками погубишь свой корабль. Правда, через два дня поймешь, что воюют не только пушками, но и языком, хитростью и обманом, когда «Ринаун» на твоих глазах превратится в «Камберленд». И шмальнешь в себя из парабеллума, забыв, что это словосочетание означает «готовься к войне». И как в дешевом латиноамериканском сериале перед выстрелом в висок завернешься в нацистскую тряпку! А пока пей свой шнапс, герр капитан цур зее, и пусть тебе придут на память слова адмирала Макарова, погибшего под Порт-Артуром на броненосце «Петропавловск» в 1904 году. «Помни войну» – вот о чем ты должен постоянно думать!»

Командир соединения «G»

легкий крейсер «Аякс»

контр-адмирал Харвуд

– Завтра все станет по своим местам, Вуди, – с нескрываемым удовлетворением в голосе произнес Харвуд, разглядывая в сером рассветном воздухе вытянувшиеся в линию три своих крейсера. Снова три – боеспособность южно-атлантического соединения была полностью восстановлена. И даже более – прибывший «Камберленд» не только полностью заменил ушедший к Фолклендам на ремонт «Эксетер», но парой 203 мм орудий компенсировал потерю «Аяксом» кормовых башен.

Одно плохо – легкие крейсера истратили большую часть боезапаса, пополнить который просто невозможно. На «Ахиллесе» осталось всего 390 снарядов, по полсотни на ствол. На «Аяксе» намного лучше – полторы сотни на орудие, правда, тех осталось только четыре в носовом плутонге из двух башен, а не восемь, как на «неуязвимом герое Эллады». В который, кстати, и было за весь прошлый бой только три попадания от вспомогательной артиллерии броненосца – всего один убитый и трое раненных, включая кэптэна Пирри. Новозеландцы отлично дрались, именно на них приходится львиная доля попавших в «карманный линкор» снарядов.

– Надеюсь, сэр, «Шпее» снова получит от нас примерную трепку. И даже больше, «кирпичей» у него осталось не так уж и много, – Вудхаус усмехнулся – во время боя броненосец сделал более пятисот выстрелов, недаром сигнальщики считали всплески. Даже если погреба имели штатное количество в 125 штук на орудие, то осталось не более двух с половиной сотен, примерно треть. А это просто отлично – значит вместо дюжины попаданий, в новом бою, если он все же состоится, крейсера получат примерно половину от этого, а такое можно достаточно легко стерпеть. Тем более, «Камберленд» совершенно исправен и боеспособен.

– Я тоже надеюсь на тяжелый крейсер, Вуди, – Харвуд читал мысли командира «Аякса» как открытую книгу. И его надежды были обоснованны – первенцы «вашингтонских» договорных крейсеров в британском исполнении выглядели своеобразно, но отнюдь не слабо.

Британия построила «чертову дюжину» крейсеров типа «каунти» очень быстро в конце двадцатых годов, хотя в то время все задавались мыслью, что такая спешка ни к чему, ведь война не грозила, и можно было более тщательно поработать над проектом. Но стремление иметь сильный флот, способный защитить коммуникации огромной колониальной империи, привело к появлению тяжелых крейсеров, получивших наименования исторических областей метрополии, именуемых графствами или «Каунти». Два тяжелых крейсера из них построили для Австралии, как доминиона.

Уже в то время стало ясно, что создать сбалансированный боевой корабль в рамках 10 тысяч тонн водоизмещения невозможно. Нужно чем-то поступаться, но вот что отдать под сокращение?

Английские судостроители главными приоритетами выбрали мощное вооружение из восьми 203 мм орудий, причем носовым и кормовым башням придали угол возвышения в 70 градусов, рассчитывая, что они возьмут на себя роль зенитных орудий. Пушки вышли дорогими – стоимость артиллерии составила треть от общих смет на корабль, а толку вышло с ноль – попасть в скоростной самолет из мощного орудия оказалось делом невозможным. Рационализаторство не только бесполезное, но даже вредное – вес каждой башни вырос на 50 тонн, что в рамках строгого фиксированного водоизмещения оказалось непростительным просчетом.

Высокий корпус обеспечивал хорошую мореходность, отчего журналисты эти корабли сразу окрестили «лайнерами», способными на их взгляд перевести с комфортом тысячу морских пехотинцев, хотя Их Лордства и не думали использовать «графства» в качестве войсковых транспортов. Крейсера имели огромную дальность плавания в 10 тысяч миль и скорость в 32 узла. Вот только броневая защита оказалась явно неадекватной – они не годились для боя с равным противником.

«Секироносцы в холщовых рубашках» – так называли вступившие в строй линейные крейсера «R» и легкие линейные крейсера типа «Корейджес» – с вооружением из 15-ти дюймовых орудий, но с броневым поясом в 6 и 3 дюйма соответственно. Никудышная защита, это верно!

Но «графства» вообще бронирования вдоль ватерлинии не имели, не считать же им утолщенную до дюйма обшивку из листовой стали, которая могла отразить осколок, но пробивалась орудиями даже эсминцев с любой разумной дистанции. Броня палуб тоже не впечатляла – в полтора дюйма, над жизненно важными частями, такие как машинное отделение или погреба увеличивалась до двух. Лишь последние, памятуя печальный опыт Ютландской битвы, заслонили солидной коробчатой защитой в четыре с половиной дюйма. А вот сами башни прикрыли дюймом брони, рассудив просто – от осколков такая броня защитит, а снаряд пробьет стенку насквозь, выйдет через другую и взорвется над морем. Ведь взрыватель просто не успеет взвестись – пробивать толстую преграду не придется.

Повреждения «Эксетера» и «Аякса» эту теоретическую выкладку подтвердили, однако, что было бы с ними, если снаряд не прошил башню навылет, а ударил в казенник самого орудия?! Перспектива и последствия от такого взрыва рисовались исключительно в черных красках.

К 1935 году, к счастью, спохватились, и корабли модернизировали, увеличив водоизмещение на полторы тысячи тонн. Львиная доля тоннажа ушла на броню. Солидным поясом в 4,5 дюйма прикрыли турбины и котлы, правда очень узким, и остряки сразу окрестили его «набедренной повязкой». До трех с половиной дюймов усилили палубу над погребами и рулевым отделением и на этом закончили – утяжелять корабль, а значит снижать его скорость и дальность ведь тоже не хочется, тут все взаимосвязано. Такого бронирования казалось достаточным для боя против «вашингтонского» собрата, но сейчас противником выступал самый нежеланный корабль в этой роли – германский «карманный линкор», для орудий которого защита «Камберленда» не являлось надежной преградой. А это беспокоило не на шутку – теперь Харвуд сам прекрасно знал, как пострадал «Аякс» и во что превратили «Эксетер» 11-ти дюймовые «кирпичи», для которых и пояс «Ринауна» не защита.

– Сэр, радиограмма из Лондона, – связист протянул командору листок бумаги и скатился вниз с мостика по трапу. Харвуд прочитал – текст его порадовал, кто же из командоров не желает получить подобного. И он молча протянул бумагу Вудхаусу – тот проглотил строчки в мгновение и просиял лицом, словно гардемарин при получении лейтенантских нашивок.

– Господин контр-адмирал, примите мои искренние поздравления с награждением орденом Бани 2-й степени!

– Я не заслужил ни чина, ни награды, Вуди, и ты прекрасно знаешь почему. Игра еще не закончена, это лишь аванс за дело, которое нам еще предстоит совершить!

Командир броненосца «Адмирал граф Шпее»

капитан 1-го ранга граф фон Лангсдорф

«Ох, три стопочки шнапса, а как болит голова – будто графин выпил, когда фрегаттен-капитана получил! Какой такой на хрен фрегаттен-капитан? Ты флот в замочную скважину рассматривал. А нажрался ты славно по окончании докторантуры и защиты докторской диссертации! Никогда не был историком – но это так увлекательно переворачивать страницы прошлого! В рейхе историки пользуются уважением… Ну, ты и сказал – какое уважение в России к истории – ее насиловали все кому не лень, как дешевую шлюху!»