Что делать – ведь судно снабжения должно очень умело маскироваться в океане, чтобы не стать жертвой английских крейсеров или патрульных самолетов и летающих лодок. Да и экипаж подобран из моряков, пошатавшихся в период великого кризиса по всем странам мира – каждый говорит на нескольких языках и ругается еще на десятке, немцы хорошие лингвисты по природе, а моряки вообще стараются учить любые языки, ведь мало ли куда жизнь забросить может. А в случае нужды можно ради маскировки и десяток матросов неграми сделать – имеется специальный крем, в рейхе отличные химики. А если таковой и закончится, то сажу завсегда найти можно – пять минут косметических трудов и вместо немца появляется на свет житель знойной Африки. Вблизи, конечно, такой маскарад не пройдет, но для летчиков можно приветственно помахать черными ручками.
– Майн герр, приказ адмирала, – на мостик, с которого можно было прекрасно разглядеть всю бухту, за исключением сгустка серого тумана, в котором корабли пребывали еще четверть часа тому назад, вышел радист, все лицо в веснушках, молодой совсем. – «Принять на борт пленных. Не стрелять ни в коем случае, помните, что вы американцы. Немедленно допросить офицера – выяснить, что за корабли Ройял Нэви, когда пришли в бухту и сколько времени здесь находятся. Незамедлительно доложить».
– Скоро разберемся, – Дау довольно сощурился – катера уже подходили к «Альтмарку», наполненные под завязку спасенными англичанами. А дальше все просто – трап вывален, поднимутся и их тут же примет вооруженный караул и разведет по камерам. Процедура отработана, все делается очень быстро – а капитана или его помощника доставят первыми. Такой приказ он уже отдал, памятуя, что адмиралу потребуется информация, о получении которой он уже напоминает во второй раз.
– Майн герр! Городок исчез! Его нет…
– Как исчез, что вы мелете. – Дау рявкнул на радиста, но повернулся к туману, что до этого заслонял берег бухты, по которому раскинулся небольшой поселок, не более чем на тысячу жителей – две сотни домов и хибарок, неизменная церковь, да здание муниципалидада, над которым трепыхался на ветру бело-голубой аргентинский флаг. Нищая провинция, сплошь рыбаки – вчера даже прогулялся по нему – местные жители устроили немецким морякам вполне пристойную встречу, проявив неожиданное гостеприимство. Хотя, скорее всего, по распоряжению из Буэнос-Айреса.
– Майн готт…
Слова застряли в глотке. Туман съеживался прямо на глазах, как кусок масла на горячей сковородке, перестав заслонять берег. И вместо городка с пристанью и рыбацкими суденышками на каменистом берегу среди зелени стояло с десяток унылых хибар. В центре высилось недостроенное здание, в котором Дау с трудом узнал недавнюю церковь, только без крыши. Капитан «Альтмарка» почувствовал, что сходит с ума – ведь не мог же городок исчезнуть за несколько часов тумана. Объяснения загадочному феномену не было, и он прошептал всего одно слово, которое ему сейчас пришло на ум:
– Колдовство…
– Сэр! Доставлен лейтенант Ричард Пирси, с броненосца «Канопус», – подошедший к нему командир призовой партии говорил на беглом английском – все же шесть лет проплавал на американском танкере. Но вид имел несколько растерянный, глаза откровенно рыскали. Внизу у трапа стоял мокрый офицер в форме Ройял Нэви. Других поднявшихся на борт англичан сразу уводили вниз, на вторую палубу, где их ожидали приготовленные камеры, о чем, понятное дело, спасенные пока не догадывались. Немцы старательно играли роль недалеких, но бесцеремонных янки.
– Командир броненосца кэптен Уильям Грант. Сказал, что покинет корабль последним, вместе с офицерами. Легким крейсером «Глазго» командует кэптен Джон Люс. И вот еще что, сэр… Или англичане все сошли с ума, или все это шуточки проклятого тумана! Да и у меня есть глаза…
– В чем дело, Генрих?
– Поселка нет, сэр, он словно растаял, как кусок сахара в кипятке. А этого не может быть! Англичане пришли сюда сегодня, после боя при Коронеле. Я знаю, когда он состоялся, у меня отец тогда на «Шарнхорсте» погиб, в Фолклендском бою. Сегодня 6 ноября 1914 года, сэр. Понимаете?! Потому и городок еще не выстроили – я вчера у местного алькальда случайно узнал, что его после войны стали возводить. Не знаю, что теперь и думать… Это не наше время… Это не наша война…
– Возьмите себя в руки, Генрих, вы немецкий офицер!
Дау шепотом рявкнул на поникшего лейтенанта, хотя в душе возникла тягучая боль с изумлением и непониманием. Теперь все встало на свои места – и допотопные английские корабли, экипажи которых не знали о «карманных линкорах», и исчезнувший городок с домами. Впору биться головой об стену, или рыдать в истерике, если бы не одно «но». У него был приказ адмирала Лангсдорфа докладывать и не удивляться. А потому долг прежде всего, и фрегаттен-капитан тут же повернулся к радисту, что стоял рядом с очумелым видом, с вытаращенными глазами и отвисшей челюстью.
– Радируйте немедленно на «Шпее»…
Командир легкого крейсера «Глазго»
капитан 1-го ранга Люс
– Сэр! С броненосца передают – «Имею приказ Конгресса Соединенных Штатов Америки разыскать крейсер Ройял Нэви «Глазго». Запрос в ваше Адмиралтейство сделан несколько часов назад. Капитан Джон Люс обвиняется в пиратстве, вооруженном захвате яхты «Глории», в пленении сестры президента САСШ леди Моники Хилари Левински Клинтон, ее мужа банкира Федеральной Резервной Системы Билла Клинтона, а также с ними и директора Федерального Казначейства мистера Дэвида Бэкхема Ротшильда. В акте пиратства участвовал и броненосец «Канопус» кэптена Гранта. Требую от вас незамедлительной выдачи всех насильно удерживаемых вами пленников. В противном случае имею категорический приказ президента Северо-Американских Соединенных Штатов применить все имеющие в моем распоряжении средства для потопления пиратов и немедленного освобождения леди Моники Хилари Левински Клинтон. Прошу воздержаться от шагов, которые могут быть восприняты как сокрытие преступления. Честь имею, командор Ален Чарли Делон, броненосец «Поль Джонс»!
Люс побагровел и стал задыхаться от обуревавших его чувств. За всю свою службу он никогда не попадал в столь оскорбительную для него ситуацию. Кэптен не находил слов от ярости, вернее, их было очень много, но абсолютно непристойных для дипломатического диалога представителей двух конфликтующих сторон. Страшным усилием воли он все же взял себя в руки и громко произнес, не в силах сдержаться:
– Честь имеет?! Да он откровенный пират и командует броненосцем названым именем самого грязного американского пирата! Они его боготворят, этого бандита! У меня на крейсере нет этой старой уродливой шлюхи и ее банкиров с золотыми яйцами! Не передавай этих слов! Сигналь – «Выражаю негодование по случаю потопления вами, командором флота САСШ, «Канопуса»! Считаю фатальной ошибкой ваше обвинение в мой адрес! Ни я, кэптен Ройял Нэви Джон Люс, ни кэптен Грант не захватывали в плен достопочтенную леди… как ее там… ни банкиров! А также не топили яхту «Глория» президента вашей страны! Мы ее вообще не встречали!
Сигнальщик принялся передавать ответ командира «Глазго», а тот обвел взглядом собравшихся офицеров. На их лицах, словно сургучная печать, застыла странная смесь ярости и беспредельного изумления – столь вздорного обвинения вряд ли кто ожидал. И в ответных взглядах он уловил искреннее уважение – вряд ли кто-то из них смог бы так спокойно и невозмутимо, как и подобает истинному джентльмену, выразить свое негодование по поводу столь подлого и неспровоцированного нападения.
– Сэр! Командор Ален Делон передает – «По нам был сделан выстрел, когда мы готовились салютовать «Юнион Джеку». С яхты «Глория» спасся германский дипломат – он и сообщил, кто потопил ее! Я имею приказ Конгресса освободить захваченных леди Монику Хилари Левински Клинтон, ее друзей и других пленников! Если вы утверждаете словом джентльмена, что у вас их на борту нет, то убедительно прошу разрешить высадить смотровую партию, и моим морским пехотинцам убедится в том лично. А также опросить вас, офицеров и команду вашего крейсера на данный случай, что она не занималась пиратством и не нападала на яхту президента нашей страны. Ваш отказ, а также попытку вооруженного сопротивления, даже наличие в руках оружия у ваших моряков, буду рассматривать как признание в преступлении. Препятствование любым способом осмотру всех, подчеркиваю – всех помещений крейсера под вашим командованием, где могут быть спрятаны в тайных камерах высокопоставленные узники, граждане САСШ, буду рассматривать как нечестность и определенный «казус белли» между моей страной и правительством Его Величества, со всеми вытекающими отсюда прискорбными последствиями».
