– Тетя Лю, куда ты опять задевала мои талисманы? Время не терпит! В городе повсюду безликие демоны!

– Ай-я! А-Ни, да разве я знала?! – Женщина, тетя Лю, пришла в ужас, с ее круглого, добродушного лица сошла вся краска. – Я положила их среди твоей чистой одежды… чтобы ты не забыл забрать их, когда двинемся в путь.

– Прошу, больше их не трогай! Это может быть опасно! – Разворошив аккуратную стопку одежды, молодой человек вытащил оттуда пять деревянных пластин. Каждую он окропил своей кровью, а потом прицепил к входной двери.

– Все! Теперь можно вздохнуть свободно! Талисманы отведут безликих демонов. Тетя Лю, я с рассвета на ногах, очень голоден. Есть чего пожевать? – спросил юноша и запустил пальцы в волосы. Часть из них была собрана в растрепанный хвост, а целая копна топорщилась в разные стороны.

– Невоспитанный! Ходишь в таком виде! Позор тебе, А-Ни, ты огорчаешь духов предков![47] И почему не представишь нашего гостя?

– А я не знаю, как его зовут.

– Это мое упущение, простите! Мое имя – Сун Жулань.

Тетя Лю вновь оглядела принца с ног до головы, а потом заохала.

– Такие красивые имена дают лишь детям знатных родов. Я Лю Сы, все зовут меня тетя Лю, а этот негодник…

– Чжао Вэйнин.

– Да, Чжао Вэйнин. Вэй как «охранять» и Нин как «покой», – пояснила тетя Лю. – Но покой из-за него нам только снится.

– Я очень рад знакомству! Прошу прощения за вторжение, я не хотел беспокоить вас!

– Что вы, что вы, молодой господин, прошу, присаживайтесь! Вот здесь, здесь будет удобнее всего! Здесь чисто!

– Ишь, какой воспитанный! Говоришь так, будто вырос во дворце. Правда вырос во дворце? Ого! А я думал, что ты бессмертный мечник, – заметил Чжао Вэйнин скучающим тоном.

– Я только учусь, господин Чжао.

– Какой я тебе господин? – рассмеялся Чжао Вэйнин. – Зови меня просто по имени!

– Где твои манеры, А-Ни? Ты ведь из хорошей семьи! Не сердитесь на него, молодой господин, А-Ни – достойный юноша, но ведет себя не по годам беспечно. Мы бедные люди, но нас нельзя упрекнуть в неуважении. Мы тоже странствуем среди рек и озер. Мы артисты. Сегодня здесь, а завтра – там. Не сидим на месте.

– Понимаю, – кивнул Сун Жулань. – Я так благодарен вам за помощь! Господин Чжао спас мне жизнь!

– Да какой я тебе…

– Не перебивай нашего гостя, А-Ни!

– Ничего, ничего страшного! Я бы хотел отплатить вам за спасение, чем смогу. Но не уверен, что у меня есть с собой… – Жулань запустил руку во внутренний карман верхнего одеяния. Он уж думал, что денег у него с собой нет, но, оказалось, что Ли Мэй, прежде чем разбудить его, предусмотрительно положила в карман мешочек с монетами. – Нет, есть. Прошу, не поймите меня неправильно и примите эти деньги! Я не хочу оскорбить вас! Мне тоже много времени приходится проводить в дороге, и я понимаю, как важно иметь при себе достаточно средств. Если я еще что-то смогу сделать для вас, пожалуйста, скажите!

Тетя Лю снова заохала, внутри мешочка было столько денег, сколько хватило бы на ближайший месяц. Но женщиной она была честной, привыкла зарабатывать на жизнь своим трудом и не была уверена, что стоит принимать их.

– А я думал, ты подаришь какие-нибудь интересные вещички бессмертных! – вздохнул Чжао Вэйнин. Он выглядел разочарованным. – Говорят, бессмертные используют для начертания заклинаний очень тонкую бумагу, такую, что прямо светится!

– Да, это правда, – Сун Жулань протянул ему несколько талисманов, сделанных Хэ Ланфэн.

– Ого! Значит, люди не врали! И правда словно светится изнутри! – Губы Чжао Вэйнина растянулись в довольной, мальчишеской улыбке. – А ручной журавль у тебя есть? Или хотя бы собственное облако?[48]

– Нет-нет, я всего лишь… Я только учусь. Я даже марионеток одолеть не могу. Мне уже доводилось сражаться с ними, и я чудом уцелел. Моя соученица больна, и потому сегодня я пытался отвлечь их. Не поймите меня неправильно.

– Ты говоришь ровно так же, как и все в моем детстве! – скривился Чжао Вэйнин. – Это меня с ума сводит!

«Судя по всему, он из знатной семьи, – подумал Сун Жулань. – Но что тогда делает среди артистов?»

Тетя Лю не сводила восторженного взгляда с денежного мешочка, но все же притянуть его к себе не решалась.

– Мы люди бедные, молодой господин, привыкли тяжело трудиться. Деньги нам правда очень нужны. Времена настали трудные. Хоть знатные семьи охотно устраивают празднества, многим людям все же не до развлечений. Вот уже который день мы не можем покинуть Синьчжэн. Городские ворота закрыты, ходят самые разные слухи. То о смертельной болезни, то о полчищах чудовищ. А теперь в город пришли безликие демоны! Неужто и сам Владыка Юга явится?

– Владыка Юга?

– Тот, кому безликие демоны служат, – вздрогнув от ужаса, продолжила тетя Лю. Лицо ее стало совсем бледным. – Демон в алых одеждах Сян Юань-да! Там, откуда мы родом, до сих пор помнят его прежний титул – Владыка Юга.

Сун Жулань горько усмехнулся, представив, как испугалась бы тетя Лю, узнав, что прямо рядом с ней сидит такой же ужасный демон, как Сян Юань-да. Вестник несчастий – демон в лазурных одеждах.

– Владыка Юга? Я о таком титуле не слышал.

– И чему только бессмертные своих наследников учат? – хохотнул Чжао Вэйнин. – В Царстве Чу любой ребенок знает, что давным-давно пятеро великих демонов правили в Запредельном краю. И построили они в те времена богатую столицу, которую невозможно сравнить ни с одним городом смертных – город Дэнфэн[49]. Было в нем пять дворцов – по одному для каждого великого демона. В южном дворце жил самый свирепый и жестокий среди братьев – Сян Юань-да. Потому-то его и зовут Владыкой Юга. А дальше знаешь, что случилось?

– Вэнь-шэни проиграли войну и были уничтожены.

– Верно-верно! Хоть это ты знаешь! А Дэнфэн отныне закрыт для всех. Ни смертный, ни бессмертный, ни демон, ни дух и даже небесный бог не сможет туда войти. Полчища нечисти охраняют его и пожирают любого, кто подойдет близко. Говорят, это озлобленные души тех, кто защищал город демонов от Небесной армии.

– А-Ни! – рассердилась тетя Лю. – Что за ужасы ты рассказываешь?! Перестань сейчас же! Не то у меня сердце из груди выскочит. Не говори о таком! Накликаешь беду! Вдруг за нами явятся безликие демоны?

– О, ты напомнила мне кое о чем, тетя Лю, – хлопнул себя по лбу Чжао Вэйнин. Он снова поранил руку, начертал в воздухе несколько символов, и прямо перед ним, словно в большом зеркале, появились очертания городских улиц. Они становились все четче и четче, пока сам Чжао Вэйнин, Сун Жулань и тетя Лю не увидели, что происходит за воротами дома. Марионетки гонялись по улицам за… за Чжао Вэйнином и Сун Жуланем. Вернее, за множеством Чжао Вэйнинов и Сун Жуланей.

– Думаю, они уже понимают, что никогда не найдут настоящих нас, потому что нас там просто нет, – усмехнулся Чжао Вэйнин. – Но поглядите, они никак не успокоятся! Сильно, видать, ты их разозлил, господин бессмертный!

– Это… Это иллюзия? Как у вас получилось? – хлопая глазами от удивления, спросил Сун Жулань.

– Наш А-Ни – такой умник! – восхитилась тетя Лю, прижав ладони к груди.

– Это называется Кровавый узор. Это искусство моего народа. Едва ли в Чжунго[50] кто-то слышал о нем. Но оно, признаться, полезное. Особенно в таких случаях, – пояснил Чжао Вэйнин без тени самодовольства. – Остается только ждать, когда безликие демоны угомонятся. Тогда и сможешь выйти на улицу. Но если они начнут нападать на смертных, придется сражаться.

Сун Жулань кивнул.

– Пока вы здесь, прошу, поешьте, молодой господин, – снова начала суетиться тетя Лю. – Еда у нас простая, но все свежее. И овощи и тофу. Еще я испекла…

Она начала выставлять на стол всю нехитрую снедь, которая имелась в доме. Чжао Вэйнин тут же потянулся к еще горячим лепешкам, но получил по рукам.