Десять бутылок зеленого стекла

Полные стояли на краю стола.

Если бы упала бутылка со стола...

Я только что прошел арктическую пустыню, но никогда мне там не было так холодно, как стало сейчас. Я знал, кто свистит.

И я знал, что меня видят. В этом свисте было какое-то приветствие больного ума или предупреждение. Или угроза.

– Да слышу я тебя, па, – сказал я про себя. – Твой сын вернулся.

И под этот свист, плывущий через лунные поля и леса, я вышел на холм.

Всего в двух милях от дома Дел-Кофи я увидел с гребня холма огонь. Он освещал группу строений примерно в ста ярдах справа от меня.

Следуй своим инстинктам, учила меня Бернадетта. Слушайся тихого голоса изнутри. Я хотел бежать вниз в деревню и увидеть Сару – и ребенка, моего сына. Я же даже еще его имени не знал. Но инстинкт велел мне сначала проверить, чей это огонь.

И вот что я увидел, когда подошел. Возле костра на дворе фермы сидели семеро подростков. Шестеро выглядели крутыми парнями, одетыми в армейское снаряжение.

Седьмого я узнал сразу.

Таг Слэттер. Он сидел на бревне перед костром.

Когда я шел к ним по двору, шестеро пацанов встали, удивленные, что кто-то идет к их костру среди ночи.

Таг Слэттер только поднял глаза и затянулся сигаретой. Он не то что не удивился – вид у него был такой, будто он давно меня ждал.

Я присел с другой стороны костра и вытянул руки к огню.

Языки пламени бросали блики и тени на уродливое татуированное лицо Слэттера. Он глядел на меня и ничего не говорил.

Так мы сидели минуту. Армейского вида приятели Слэттера переглянулись между собой и обратились на Слэттера в поисках указаний.

Я смотрел в злобные звериные глаза Слэттера. И знал, что что-то изменилось. Что-то ушло.

Я поискал у себя в уме, что это.

Вот оно... Я кивнул. Глядя на Слэттера, я знал, что больше я его не боюсь.

Раньше страх перед ним – хотя я не признавался в этом даже себе самому – вынуждал меня к агрессии. Я его оскорблял, поддевал или даже нападал сам.

Теперь же – по крайней мере для меня – Слэттер больше не был чудовищем.

Бернадетта мне говорила о программах, лежащих в задних комнатах разума. Ими не пользуешься, даже не знаешь, что они вообще существуют. Но если нажать нужные кнопки, они оживают и тебя преобразуют.

Ты можешь стать Эйнштейном, матерью, отцом, воином, вождем, мессией – кем угодно, если требует ситуация. Все, что для этого нужно, – код доступа к этим программам.

И где-то на своем пути я его нашел. У меня в голове произошли изменения, и я теперь был другим Ником Атеном.

Я оглядел лица, смотрящие на меня и ожидающие, что я дальше буду делать.

– А я не отказался бы от пива.

И я взял себе банку, не дожидаясь приглашения. Прихвостни снова посмотрели на Слэттера, ожидая его реакции.

Он сплюнул в огонь:

– Ах ты, зараза... я думал, ты уже подох. Я ощутил, что отношение Слэттера ко мне изменилось. Слова – это был чистейший прежний Слэттер, но тон другой. Это, наверное, было наиболее близко к дружескому приветствию из всего сказанного им за всю свою жизнь.

– Ну... – Я выпил банку одним глотком. – Сам видишь, я жив. И вернулся не без причины.

– Какой?

– Потому что тебе нужна моя помощь.

– Пошел на хер.

– Тебе нужна моя помощь, Слэттер. А мне твоя.

– С чего ты взял, что я тебе буду помогать? Гори ты огнем, я тебя даже не обоссу.

Я открыл еще банку пива и рассказал, что случилось со мной. Что они все в опасности – Креозоты накапливаются. И как только их станет достаточно, у них в голове что-то щелкнет, и они повалят лавиной убивать всех обитателей Эскдейла.

Сначала им трудно было поверить, и они ржали и рассказывали, что случалось им проходить через гущу Креозотов, а те только стояли и смотрели.

Я спросил, отчего Слэттер с приятелями сидят тут во дворе разбитой фермы. Отчего не в уюте гостиницы?

Слэттер прищурил глаза и выдал какую-то чушь насчет того, что Курт платит выпивкой и сигаретами, чтобы они тут стояли лагерем и наблюдали.

– Если никто не боится Креозотов, за кем вы тогда должны наблюдать?

– Черт его знает, – сказал один из шестерок, и все засмеялись, кроме Слэттера.

Читая между строк, я догадался, что Курт нервничал от близости Слэттера и подкупил его, чтобы тот жил здесь.

– Слэттер, мне нужна твоя помощь, чтобы избавиться от Креозотов.

– И как ты собираешься это сделать? Их тут больше трех тысяч.

– Я надеялся, что ты мне скажешь.

Слэттер засмеялся.

Восемнадцатилетний парень по имени Берк был наемником в Африке, когда грохнуло безумие. Он говорил, что разбирается в оружии и взрывчатке от и до.

– У нас полный гараж Семтекса. Можем этих гадов взорвать.

– Могли бы, если бы собрать их всех и заставить подождать в достаточно большом доме, – сказал один из шестерок. – А эти заразы расползлись по всему дну долины. Сотни их можно взорвать, но не всех сразу.

– Дело обстоит просто, – сказал я им. – Или мы их, или они нас. Если мы разнесем взрывчаткой сколько удастся, можно ли будет перестрелять остальных?

Слэттер сплюнул:

– Это чтобы нас семеро гонялись за тысячами сумасшедших гадов по лесам? Ну, сотни мы завалим, но если они будут отбиваться даже голыми руками, они нас разорвут, как дырку в заднице. Думай еще, Атен.

– Может, оставлю это Мартину Дел-Кофи. Он что-нибудь придумает.

– Этот пидор? Он им будет задницы вытирать и попробует учить алгебре.

– Ладно, Слэттер. Спорить могу, что ты можешь выдвинуть идею.

– Могу, конечно. – Обезьянья морда расплылась в ухмылке. – Но тебе не скажу.

– На карту поставлено триста жизней. Если ты можешь...

– А ну-ка, Атен, заткнись. Я говорю. Ты хочешь знать одну интересную вещь?

– Что за вещь, Слэттер?

– Этот твой сутенерский папаша и блядская мамаша тоже вернулись.

Я уставился на него, чувствуя, как пульс стучит у меня на шее.

Он вытащил сигарету и закурил, не сводя с меня глаз.

– Они сшиваются тут в лесу среди прочих психов.

– Сказал бы что новое. Это я уже знаю. Впервые в жизни он не увидел в моем лице то, что было для него хлебом: шока, удивления, страха – ничего этого не было. Он пожал плечами и отвернулся.

Я улыбнулся. И почувствовал, что одержал первую маленькую победу.

– А второе, в чем я хочу, чтобы ты мне помог, – сказал я, – это прогнать Курта.

– Так, Атен, а кто будет новым лидером?

– Я.

– Ну да... Это чтобы я помог тебе стать новым боссом. Не выйдет, Атен. Ни хрена не выйдет.

Я не стал напирать. Все равно я жутко устал от сорока восьми часов ходьбы без перерыва. Отнеся рюкзак в сарай, я вытащил спальник и влез внутрь.

И нарочно не стал засыпать, глядя на звезды сквозь открытую дверь и слушая разговоры Слэттера с его шестерками у костра.

Берк развлек их парой грязных лимериков, потом они снова заговорили о Креозотах в соседней долине.

– Атен тупой, – услышал я слова Слэттера. – Чтобы избавиться от этих психов, достаточно сунуть Семтекс под плотину, запалить шнур и – бах... Вода понесет этих гадов до самого царствия небесного.

Я услышал, что хотел. Вот теперь можно было закрыть глаза и заснуть.

Я проспал до восьми утра. После завтрака Слэттер подошел ко мне и буркнул:

– Пошли, чего покажу.

Я пошел за ним к гребню холма. Трава похрустывала от мороза, солнце сияло с неба, и видно было на мили вокруг.

Пройдя милю, он остановился:

– Вон там.

Сколько было видно дна долины, идущей параллельно долине Эскдейла, все было усыпано сидящими и лежащими Креозотами. Верховья долины перегораживала плотина, тянущаяся от берега до берега занавесом серого бетона высотой в сто футов.

– Берк считает, их тут было три тысячи. Сейчас больше. Смотри, вон еще кодла тащится с холма.