С Богом говоришь, мистер Креозот?

Я кашлянул. Ноль внимания.

– Эй... вы меня слышите?

Он не слышал или просто не обращал внимания. И все так же безмолвно шептал, покачиваясь в коленях.

Я глядел на него и думал о своих родителях. И с ними тоже такое? Ходят, наложив в штаны? Таращатся на галлюцинации? Нет. Не мог я этому поверить. Где-то они прячутся, такие же нормальные, как я.

Вдруг мистер Креозот застыл в середине своих качаний, склонил голову набок и так застыл. Глаза его горели. Он что-то слышал. Что? Призыв от таких же, как он?

Я вздрогнул, как от холода, и вышел.

Семь двадцать вечера. Дэйв открыл дверь дома и вышел на верхнюю ступень крыльца. Оглядев собравшихся, он сказал:

– Ребекка Кин пять минут назад скончалась... Ник, ты не можешь мне помочь на минутку?

Черта с два хотелось мне идти в этот дом, но я вошел за ним.

Саймон, стоя наверху, нервно крутил руками.

– Как мы можем быть уверены? Мы же не знаем... Никто не знает... мы же всего только дети... Без медицинских знаний... Как можно точно знать, что Ребекка умерла?

За последние дни я столько видел смерти, что считал себя закаленным от ее вида.

И все равно это был шок. По одному взгляду на это лежащее на боку тело с лицом, будто вылепленным из топленого жира, на этот раскрытый багровый рот можно было сказать, что жизнь покинула это восемнадцатилетнее тело.

В отряде выживших Дэйва Миддлтона Ребекке Кин первой выпала очередь умереть.

–Хочешь первой?

– Нет, я боюсь. Там темно?

– Я буду с тобой, Сьюзен.

– Все равно мне страшно.

– Тогда пойдем вместе. Держи меня за руку... правда, так лучше? Теперь держи ее крепче.

Голоса девочек. Певучих Сестриц, хотя они еле шептали, долетали до меня отчетливо. Эту ночь я проводил в амбаре. Дэйв решил, что лучше будет спать по очереди возле кладовой, где заперт мистер Креозот. На случай, если он сменит поведение, начнет разговаривать или просто попробует вырваться.

Я выглянул в сторону голосов. Певучим Сестрицам полагалось сейчас спать в доме. Я прислушался.

– Давай я посчитаю до трех.

– А ты точно знаешь, что это будет хорошо?

– Да, Сьюзен, все будет хорошо. Только держись за мою руку. Крепче.

– Я боюсь.

– А ты помни, что я тебе говорила. Это волшебство. И мы увидим маму с папой.

– И они опять будут хорошие?

– Конечно, будут. Ну, держись крепче за мою руку. Раз, два, три – прыгнули!

Страшное, невыносимое чувство ужаса проползло по моей коже. Судорожным движением я задрал голову...

И вытянул руки в безнадежной, глупой-дурацкой-бесполезной попытке их поймать.

Они остановились в пяти футах над моими руками с похожим на выстрел звуком, который до сих пор отдается у меня в голове эхом. И закачались на веревках, как светловолосые куклы.

В этот момент я ощутил, что у меня сердце треснуло, как яйцо.

Окостеневшими ногами я вышел во двор, ступая босиком в холодную грязь.

То ли я хотел заорать, то ли броситься и бежать, бежать, пока ночь не поглотит меня. Охватив себя руками, я затрясся.

Когда мне было пять, папа однажды завернул меня в одеяло и вынес показать ночное небо. Он показывал мне звезды. Сейчас те же звезды сияли куда ярче, когда погасли уличные фонари.

Где-то далеко кто-то засвистел мотив. Медленный, крадущийся звук. Еле слышный, но ночной воздух доносил достаточно нот, чтобы я этот мотив узнал.

Десять бутылок зеленого стекла

Полные стояли на краю стола...

Двор гудел. Мы загружали грузовики, заводили моторы. Дел-Кофи двигался быстрее, чем раньше за ним водилось. Он бегал вдоль колонны машин, говоря водителям, чтобы были готовы – мы через пять минут выезжаем.

Я стоял возле головного автобуса вместе с Дэйвом Миддлтоном, когда Дел-Кофи, тяжело дыша, полез на борт.

– Скажи этим лентяям поторопиться. – Его лицо было краснее малины. – Креозоты не будут ждать вечно. Если они попрут через поля, смогут перекрыть нам дорогу на старте.

– У нас еще много времени, – ответил Дэйв. – И еще ты, по-моему, кое-что забыл.

– Я ничего не забыл. Давай выбираться из этого свинарника.

– Мы все еще не решили, что делать со стариком в кладовой.

Дел-Кофи расхохотался, но мне было ясно, что он просто боится.

– Ты шутишь? Дэйв, на нас вон с того холма смотрят две сотни маньяков-убийц, а ты хочешь мудохаться с одним из них, запертым в амбаре? Господи Иисусе! Брось ты его, ради всего святого. Его приятели будут здесь с минуты на минуту, и пусть они его освобождают. А теперь – поехали!

– Мартин, – спокойно сказал Дэйв. – Мы не знаем, выпустят ли они его. Если нет, он там умрет от голода.

– Знаешь, старик, это твоя проблема. Мы уезжаем, даже если мне придется самому вести этот дурацкий автобус.

– Креозоты еще и на две мили не подошли. Нам нужно только придумать безопасный способ отпереть дверь, а потом спокойно ехать к гостинице.

– Слишком опасно. Как только ты откроешь дверь, он оттуда вырвется и проломит тебе голову.

– О’кей, Мартин, дай мне минуту подумать... Ладно. Выводи колонну на дорогу. Следуй маршрутом, который Ребекка составила перед... в общем, по этому маршруту. Я догоню.

Дел-Кофи смотрел на него, не веря.

– Ты хочешь рисковать жизнью, чтобы выпустить сумасшедшего гада, который тебя убьет, если дать ему хоть полшанса? Что ж, это твои похороны.

Дел-Кофи залез в автобус и завел мотор.

Дэйв повернулся ко мне:

– Ник, одолжишь мне “сегуна”? Когда я выпущу старика, то догоню колонну и ты получишь машину обратно.

– Ты чертовски рискуешь. Если с тобой что-нибудь случится, все эти ребята будут по уши в дерьме.

– Ты не беспокойся. Я придумаю, как выпустить этого типа, не подставляя шею.

– Тогда давай я останусь и тебе помогу.

Это его удивило и тронуло. Он посмотрел на меня:

– Спасибо, Ник. Я тебе благодарен. Послушай, лучше, если у нас будет еще одна пара рук, я спрошу Курта, не захочет ли он с нами.

– А надо ли? Он с виду крутой, но напугать его просто.

– Да нет, он справится.

Дэйв пошел к голове колонны искать Курта, а я вернулся к “сегуну” и велел Саре и ее сестрам пересесть к Дел-Кофи в головной автобус. Потом я подогнал “сегуна” к амбару.

Мы планировали остаться еще на пару дней, пока не пройдет потрясение от смерти Ребекки и двух самоубийств. Но, как и многие другие планы, этот разлетелся в прах перед лицом реальности.

Дэйв Миддлтон собственными руками похоронил всех троих на ближайшем кладбище. Когда он ехал обратно на ферму, он заметил, что семейство Креозотов накапливается на холме в двух милях от фермы. Ничего не оставалось, как подниматься и ехать. Толпа могла за полчаса перекрыть дорогу от фермы.

Я смотрел на колонну от дверей сарая и видел, как колонна выезжает на дорогу. Я был уверен, что Дел-Кофи не станет нас ждать. Без жестких указаний Ребекки Кин с заднего сиденья он вдавит газ в пол, оставив всю колонну догонять кто во что горазд.

– Что ты с ним хочешь сделать?

– Слэттер?

– А ты думал кто? Твоя блядская фея-крестная? – Слэттер появился из тени в конце сарая как воспоминание о кошмаре. – Так что с ним будет?

– Это мы с Дэйвом и хотим сообразить. А чего ты не уехал с колонной?

– Знаешь что? Тебе надо его убить. Налей на него солярки через дыру в крыше и брось спичку.

– Нет. Мы придумаем, как открыть дверь, чтобы он никого из нас при этом не убил. Отчего ты не в автобусе, Слэттер?

Он посмотрел на меня своими злобными глазами. Это было ему трудно, но он думал.

– Атен, что твои родители с тобой сделали?

– Ничего. Меня не было дома, когда это случилось.

– Тогда они будут тебя искать. Когда поймают, зарежут к херам.