Когда я проснулся, в комнате было светло. Солнце с трудом пробивалось сквозь грязное, засиженное мухами окно.

Понять, где я нахожусь, мне удалось не сразу, только после того, как мой взгляд упал на обнаженную девицу у зеркала.

— Как спалось, пупсик? — прохрипела моя ночная подруга.

— Принеси чего-нибудь выпить. Только оденься, чтобы никого не напугать.

Девица хихикнула.

— Здесь не подают в номера.

— Тогда пойди выпей сама, вернись и дыхни на меня. Все лучше, чем ничего.

Я с трудом поднялся — голова трещала, как пустой орех, — и после тщательного осмотра помещения обнаружил дверь в ванную комнату. Со скрипом добрел до нее, пустил воду и встал под душ. Минут десять я стоял под холодным напором воды, чтобы хоть как-то привести шарниры и винтики своего бренного тела в порядок. Постепенно голова начала отмокать и извилины зашевелились. Вдруг меня как током ударило. Я выскочил из ванны. Так и есть: блондинки след простыл.

Проверил содержимое карманов, убедился, что они пусты, и обессиленно сел на кровать. Вода стекала с меня на простыню. Кое-как я натянул на себя одежду и полетел вниз, прыгая через несколько ступеней. Проскочив холл, я выбежал на улицу. Разумеется, чаровница меня там не дожидалась. Вернувшись в холл, я подошел к портье и спросил его, знает ли он женщину, с которой я пришел вчера в мотель.

Портье — отвратный тип с ничего не выражающими, как пробки от бутылок, глазами — только усмехнулся:

— Что-нибудь не так, мистер? Вы остались недовольны?

— Она во сне скрипит зубами, попробуйте переспать с такой женщиной, а потом скажете ваше мнение. Так вы знаете ее?

— Нет, не знаю. Такие, как ваша подружка, сотнями проходят здесь за сутки, а то и больше. Разве всех упомнишь?

Конечно же, он знал ее. Но у меня не было денег на то, чтобы развязать ему язык, эта шлюха выскребла все до цента.

Мне ничего не оставалось, как поскорее унести ноги из этого притона.

Я долго бесцельно слонялся по улицам. Потом вернулся к «Добродушному льву», будь он проклят, за своей машиной и поехал в отель. Хорошо, что номер был оплачен, это давало мне возможность спать под крышей.

Придется опять уповать на Джерри. Что бы я делал без него? И что буду делать еще три дня в ожидании встречи с ним?…

Мой костюм уже не смотрелся так привлекательно, как неделю назад. Правда, я и сам изменился. В сравнении с тем, как я выглядел сейчас, моя внешность времен «Сан-Квентин» могла бы сойти за образец физического и нравственного совершенства.

С трудом я отыскал бар, в котором Джерри назначил мне встречу. Эти три дня я ухитрился прожить на шесть долларов, осталось четыре. Как раз на то, чтобы выпить пива.

Джерри, конечно, субсидирует меня, но не может же это продолжаться вечно. Надо быть умнее в будущем. Только круглый болван может рисковать вновь сесть за решетку, сначала не собираясь никого грабить, а потом, когда неправедная прибыль все же попала в его руки, отдать ее шлюхе. Я был зол, голоден и готов на любое новое дело, только бы изменить свое положение.

В баре было прохладно и уютно. Витражи в окнах преломляли солнечный свет в спокойные полутона. Посетителей почти не было. От нечего делать какой-то парень у стойки гонял с барменом кости.

В укромном уголке устроилась влюбленная парочка, их ничего вообще не интересовало, кроме них самих. Я попросил подать мне пиво и по привычке сел за угловой столик. Бармен нехотя оторвался от азартной игры и, налив пива, поставил его передо мной. С жадностью осушив бокал, я закурил сигарету.

Скоро придет Джерри и все прояснится. После того вечера я его не видел. Он позвонил сегодня днем и назначил встречу здесь. Три дня я провалялся в номере отеля, три дня мои шпики проводили время, бездельничая в холле. Когда я уходил в кафе на ленч, они не трогались с места. Слежка за мной начиналась только тогда, когда я садился в машину, здесь они были оперативны.

И все же я еще не привык к свободе, а, может быть, ждал от нее большего. Иногда мне даже хотелось, как и в Вентуре, вернуться в камеру. В сущности, только за решеткой я чувствовал себя свободным, а выйдя на волю, оказался в тюрьме.

Кто— то хлопнул меня по плечу. От неожиданности я вздрогнул и поднял голову.

Передо мной стоял мужчина лет тридцати пяти в шикарном костюме из твида и белоснежной сорочке. Его лицо показалось мне знакомым. Высокий лоб, выдающаяся тяжелая челюсть и серые проницательные глаза.

— Привет, Крис! Что ты так смотришь, будто не узнаешь? Я Нолан О'Грис.

Я встал. Это действительно был Нолан, тот самый Нолан, которого я тянул за уши в университете. Тогда мы жили с ним в одной лачуге, делились последним куском хлеба и грызли его вместе с наукой, которая заменяла нам масло.

— Неужели это ты?! Узнать его было трудно.

— Конечно, черт подери, это я! Как я рад, что вижу тебя! С ума сойти, какая встреча! Вот уж не ожидал…

Мы крепко пожали друг другу руки.

— Выпьем что-нибудь? — предложил я, почувствовав, как кольнуло под ложечкой при мысли о деньгах.

— Конечно! — Он кивнул бармену и устроился напротив. — Пора выпить. У меня язва, я соблюдаю режим, а по режиму мне пора выпить стаканчик виски.

Он заказал бармену две двойные шотландского.

— Никогда не думал, что алкоголь помогает избавиться от язвы.

Он засмеялся.

— И напрасно. Нужно уметь пользоваться лекарствами. Если я буду давать своей язве то, что ей хочется, она никогда не покинет меня.

— Оригинальный метод лечения.

— У-у, это все пустяки. Настоящая язва — моя жена. Но от этой болезни не избавишься.

— Зачем же ты женился на язве?

— А ты женат?

— Нет.

— Счастливчик! Тебе не понять меня. Я женился не на женщине, а на деньгах. Ты помнишь наше существование? Разве оно приносило нам счастье? Черта с два! И что ты думаешь, после университета оно улучшилось? Черта с два! Пять лет я мыл машины на бензоколонке и зарабатывал язву и чаевые. Не так давно я вымыл ее машину… Короче, она меня подобрала с пола.

— Значит, ты теперь богатый человек.

— Да. Я богат. Но радость невелика. Моя супруга старше меня, к тому же ревнива. Кругом полно милых куколок, а я, имея деньги, хожу около ее ноги, как послушный пес. Вот и сейчас она сидит у маникюрши напротив бара, в котором мы сидим. Через пару дней мы едем на год в Европу, в свадебное путешествие.

— А что потом? Так и будешь пропадать возле нее?

Нолан сделал резкое движение, будто спускает воду в унитаз.

— Нет! Я забираю себе фирму. Если за этот год не сбегу от нее, конечно. Ее папаша, у которого денег больше, чем мозгов, владеет тремя крупными фирмами по строительству мостов. Это бешеные деньжищи! Одну он полностью отдает мне.

— Тебе не нужен компаньон?

Он улыбнулся и похлопал меня по плечу, как опекун бедного родственника из провинции.

— Сколько стоит твоя фирма? — настойчиво спросил я.

Он перестал улыбаться, его серые проницательные глаза скользнули по моему лицу.

— Ты серьезно хочешь заняться делом? Ты что-нибудь смыслишь в строительстве мостов?

— Даже гениальные математики начинали с таблицы умножения.

— Послушай, Крис, если ты это серьезно, то я буду на седьмом небе. Ты отличный экономист, у тебя светлая голова, не то что я — пень. С тобой наша фирма станет лучшей в мире… Ах, черт! Но как же с деньгами? Старик не даст мне возможности втянуть кого-либо в дело без денег.

— А с чего ты взял, что у меня их нет? Ты сам говоришь, что моя голова чего-то стоит. Вот она и заработала…

— Если ты внесешь сто пятьдесят тысяч в фирму, то получишь пятьдесят процентов акций и контрольный пакет президента компании. Я буду председателем совета директоров. Короче говоря, годовой доход по восемь миллионов на брата минус налоги и три процента старику. Это его условия, но, конечно, в том случае, если я буду мужем его дочери.