Этот тип, помимо железного здоровья, обладает еще и кучей денег, раз способен застраховать свою жизнь на такую сумму. Рассмотрев эти бумаги, я так и не понял, что в них может быть интересного. Взявшись за третий лист, я вновь увидел медицинское заключение, но на этот раз из больницы Св. Петра, Лонг-Бич. Имя стояло в нем то же: Гарри Форман, дата выдачи — апрель позапрошлого года. Пробежав его, я не поверил прочитанному. Эскулапы больницы Святого Петра придерживались мнения, прямо противоположного тому, какое вынесли их коллеги из Пасадины: Гарри Форман безнадежно болен. В больничной карточке указано, что ему прекратили выдавать медицинские препараты. Жить обреченному от силы два-три месяца. Я тупо уставился в документ, мне казалось, буквы исчезнут, оторви я хоть на секунду от них глаза. Но все оставалось на своих местах.

Значит, этот ребус мне и придется отгадывать.

Теперь стоит взглянуть на фотографии. На первом снимке был изображен мужчина с высоким лбом и облысевшим черепом. Глаза провалились, острые скулы готовы прорвать кожу, тонкий рот поджат, во взгляде тоска и безнадежность. Второй снимок был полной противоположностью первому. Здесь даже сквозь черно-белую фотографию прорывался яркий румянец щек и здоровая кожа холеного лица. В глазах читались самодовольство и сытость.

Я перевернул снимки обратной стороной и на обоих прочитал: Гарри Форман.

Мне понадобилось несколько минут,чтобы заработала та штуковина, которую я в шутку называю мозгами. Именно этого и ждет от меня Мекли.

Черт бы их подрал, этих Форманов. Два противоположных заключения, две разные физиономии и одна страховка на сто тысяч!

Я взглянул на часы, стрелки показывали без четверти час. Ленч окончился, бар опустел. Еще раз взглянув на адрес, указанный в полисе, я решил, не теряя времени, познакомиться поближе хотя бы с одним из Форманов.

До Франклин авеню, где он (или она) жил, добираться не больше двадцати минут. Я расплатился с барменом и вышел на улицу. На зеленом газоне играло солнце. Я прошел квартал и свернул к отелю. Моя машина на платной стоянке выглядела совершенно невинно, хотя оплаченное время давно истекло.

Меня смущало то обстоятельство, что в апреле Форман был безнадежно болен, а уже в мае блистал здоровьем. Если адвокат прислал мне эти бумаги, значит, они подлинные, иначе какой в них смысл.

Дом 261/4 оказался достаточно добротным зданием с квартирами, сдаваемыми внаем, и вывеской на пожелтевшей бумаге, прибитой к входу: «Свободных квартир нет».

Я вошел в подъезд и немного постоял, чтобы привыкнуть к полумраку. У самого лифта мне удалось заметить список жильцов, окантованный деревянной рамкой. Форман в нем не значился.

— Вы кого-нибудь ищете? — раздался гнусавый голос за моей спиной.

Я обернулся. В трех шагах от меня стоял субъект лет шестидесяти с лицом худым и постным, как остатки рыбного обеда, и явными признаками базедовой болезни. Как я мог догадаться, это был привратник.

— Я ищу Гарри Формана, — сказал я невинно. — А разве он здесь больше не живет?

— Он сменил климат.

— Простите?

— Он вообще больше не живет. Форман умер в позапрошлом году.

Меня это не удивило, но я постарался придать своему лицу выражение крайнего изумления.

— А что с ним случилось?

— Он был очень болен. Вышел из больницы, прожил пять месяцев и скончался, он даже за квартиру остался должен за два месяца. А вы кто?

Этого вопроса я не ждал. Но отвечать надо быстро, иначе этот пройдоха что-нибудь заподозрит.

— Мистер Форман когда-то был другом моего отца, — неудачно начал я. — Когда я собрался в ваши края, он попросил меня зайти к старику. К сожалению, он не знал, что мистер Форман скончался.

По его взгляду я понял, что соврал неубедительно. — Сожалею, но ничем помочь не могу. Он повернулся и зашагал прочь. Судя по походке, старик страдает плоскостопием.

— А у мистера Формана не осталось родственников? — крикнул я ему вслед.

Привратник оглянулся.

— Брат, может быть, сестра? — продолжал я.

— Вдова! — при этом слове он сделал такую гримасу, будто обнаружил жабу в собственном ботинке.

— Он был женат? Отец мне ничего не говорил об этом.

— Понятное дело, если они давно не виделись. Мистер Форман женился, как только вышел из больницы. За четыре месяца до смерти.

— Но вы утверждали, что он был смертельно болен! Зачем же ему жениться?

— Почем мне знать? Во всяком случае, он говорил, что с Хельгой проживет еще сто лет.

— С Хельгой? Так звали его жену? Чем же она могла ему помочь?

— Вероятно, своей молодостью. Она была на тридцать лет его моложе.

— Вы хотите сказать, что она была сумасшедшей?

— Разумнее многих других. Она просто дрянь. Мне показалось, поставь Хельгу перед ним сейчас, он бы ее изничтожил.

— Тогда мне непонятно; судя по этому жилищу, нельзя сказать, что мистер Форман обладал приличным капиталом. Значит, расчет на наследство отпадает. Зачем же ей выходить замуж за смертника, да еще на тридцать лет старше себя? Она была не в своем уме, это несомненно.

— Спросите ее об этом сами.

Он опять повернулся и направился к себе в закуток.

— А где ее можно найти?

— Вероятно, в сумасшедшем доме, — ответил он, не оборачиваясь, и скрылся за дверью.

Я сел в машину и доехал до ближайшей аптеки. Просмотрев городской телефонный справочник, я не обнаружил в нем ни одной Хельги Форман. Возможно, она покинула город, сменяла имя или вышла замуж, и теперь ее следы потеряны навсегда.

И тут я вспомнил о конверте.

Страховая компания «Дженерал Лайабелити» находилась в приморском районе, добираться до нее мне пришлось значительно дольше, чем я предполагал.

Когда, наконец, я остановился у ее дверей, часы на приборном щитке показывали четверть четвертого.

Инспектор отдела претензий и исков Джек Болди встал из-за стола и протянул мне руку. Это был высокий худой человек в элегантном костюме песочного цвета, бледно-голубой рубашке и редеющими крашеными волосами. Он выглядел, как преуспевающий сутенер. Дежурная улыбка не сходила с его лица. Его имя я узнал из таблички на двери кабинета.

Я сунул ему старую, дотюремную визитную карточку. Он внимательно прочитал ее.

— Чем могу быть полезен, мистер Дэйтлон?

— Извините, что отнимаю у вас время, мистер Болди, но у меня к вам не совсем обычная просьба. Меня интересуют данные двухгодичной давности. Я достал пачку и хотел закурить.

— Если можно, мистер Дэйтлон, я бы просил вас воздержаться от курения, у меня не все в порядке со здоровьем.

Я убрал сигарету обратно в пачку.

— Прошу вас, садитесь, — предложил инспектор. Я сел на стул для посетителей и положил ногу на ногу в надежде, что это не скажется на его здоровье.

— Слушаю вас.

— Я прожил два года в Европе, — меня тут же кольнула мысль, что, глядя на мой костюм, он в это не поверит. Тем не менее продолжил. — И поэтому мой визит несколько задержался. Но к делу. В вашей компании был застрахован мой дальний родственник Гарри Форман. В позапрошлом году он скончался. Меня интересует, кто получил страховую премию.

Дежурная улыбка исчезла — будто окно задвинули шторой. Он снова перечитал мою визитную карточку, но не узнал из нее ничего нового.

— Несмотря на то, что прошло полтора года, я очень хорошо помню этот случай. Мистер Форман успел внести только первые два взноса по три тысячи долларов. Такие курьезы надолго запоминаются. Страховую премию в сто тысяч, всю до единого цента, получила его вдова Хельга Форман.

— И вы со спокойной совестью простились с такими деньгами? Вас не удивило, что человек застраховал свою жизнь на сто тысяч и через пять месяцев испустил дух? Вы проводили следствие?

— Вы правы, мистер Дэйтлон. Страховая компания непросто расстается с деньгами, даже с незначительными суммами. Наш отдел претензий и исков имеет в штате своих детективов-профессионалов высокого класса Кроме того, у нас много инспекторов и просто осведомителей. Все предусмотрено. Мы получаем медицинское заключение и лишь при условии, что человек абсолютно здоров, заключаем с ним договор и выдаем полис.