— Как нам встретиться? Сердце мое неистово колотилось.

— Я сама найду тебя. Я видела твою визитную карточку у него на столе, но я тогда не знала, что это ты. Жди…

Двери распахнулись, и вошел Дагер, за ним следовал отряд лакеев с подносами.

— Пора приступить к трапезе. Честно говоря, я проголодался.

Он сел напротив, развернул салфетку и бросил ее на колени. Стол начал заполняться блюдами. Дагер комментировал:

— Форель в соусе из рейнвейна, ягненок с трюфелями, глухари с шампиньонами, паштет из угрей…

Всего я не запомнил.

Обед прошел за болтовней о разной чепухе, я старался быть обаятельным, насколько это возможно, держался непринужденно и даже пустил в ход пару избитых острот из лексикона Джерри, когда он трезвый.

После обеда Веда простилась с нами, сказав, что ее ждут мелкие заботы, и ушла. Дагер пригласил меня к себе в кабинет, куда нам принесли кофе и ликер.

Мы закурили, потягивая ароматный напиток, и после нескольких довольно старых анекдотов Дагер как бы невзначай спросил:

— Скажите, Ник, в вашей клинике проводят обследование?

— Какого рода обследования вас интересуют?

— Я имею в виду обследование человека для выдачи ему заключения о состоянии здоровья в страховую компанию.

— Разумеется. Такие заключения вправе выдать каждая более или менее крупная больница.

— Вы знаете, дружище… У меня к вам просьба…

— Какая?

Я хотел было закончить за него фразу, но не стал. Мекли действительно видел этого человека насквозь.

— Моя бывшая клиентка, очень приятная особа, хочет застраховать свою жизнь, — он заговорщицки улыбнулся, — надо бы пойти навстречу ее прихоти. Нельзя ли ей пройти медицинскую комиссию в вашей больнице? Просто я подумал, что это ускорит дело… Но если есть какие-то трудности, то…

— Это несложно, Тэд. Пусть ваша знакомая подъезжает в понедельник к десяти часам к клинике, я ее встречу. Мне так или иначе надо быть там по делам, заодно мы все устроим с комиссией… Да, только передайте ей, чтобы она взяла с собой документы.

— Да, да, конечно. Вы очень любезны, Ник. Я не предполагал, что подобная возможность возникнет так быстро.

— Пустяки. Не думайте больше об этом.

Дагер перешел на спортивную тему и наговорил кучу комплиментов как лучшему игроку в гольф из всех, кого ему приходилось встречать на спортивной площадке. Затем мы гуляли по парку и он показывал мне редкие сорта роз.

Уехал я около одиннадцати часов, мы долго прощались и договорились в следующую среду встретиться в гольф-клубе.

С сознанием выполненной задачи я возвращался домой. На моем лице блуждала улыбка, настроение было восхитительным. Главное, судьба вновь свела меня с Ведой. Теперь я буду жить ожиданием нашей встречи.

Луки передал руль швейцару, и я отпустил его к горячо любимой мамочке, а сам отправился домой. Приятная усталость гнала меня в постель.

Я вошел в квартиру и зажег свет. Гостиная выглядела так же, как полдня назад, не считая женщины, которая устроилась в кресле, поджав под себя ноги. Так возник странный сюрприз: силуэт в черном платье с медовыми волосами, разбросанными по плечам.

Я замер на пороге и пригляделся. Да. Это была, несомненно, она, Кэрол. Та самая красавица, которую я встретил в Вентуре, а разыскал на пляже. Не слишком ли много сюрпризов для одного дня?

— Входите, что же вы встали на пороге?

— Благодарю вас. Вы на редкость любезны.

Я прошел через комнату к бару. Не знаю почему, но настроение мое начало увядать. Налив себе виски на два пальца, я предложил выпить и незваной гостье. Она в ответ кивнула. Я подал даме бокал и присел на подлокотник кресла. Теперь она мне не казалась такой уж красивой, в ней появилось что-то неуловимо змеиное — и во взгляде, и в замедленных гибких движениях.

— Как вы попали сюда? — спросил я, рассматривая ее.

— Какое это имеет значение? Важно то, что я нашла вас, Крис. Уверяю, это было значительно труднее, чем попасть сюда. Будем считать, что я тосковала о вас.

— Глупости. Говорите, что вам нужно. Я устал и хочу спать.

— Спать? Может быть, составить вам компанию? В постели разрешаются девяносто процентов разногласий между мужчиной и женщиной. — Она рассмеялась серебристым смехом. Впечатление было такое, будто зазвенели разбитые блюдца.

— Зачем вы пришли? Я начал раздражаться.

— Я пришла по делу. У меня есть к вам ряд предложений.

— Сожалею, но сегодня не принимаю.

— Это не отнимет у вас много времени. И потом, я не принадлежу к химическим блондинкам, о чью кожу можно зажигать спички. К бывшим прачкам с костлявыми ручищами, острыми коленками и вялыми грудями. И думаю…

— Я не знаю, к кому вы принадлежите, и меня не интересует, что вы думаете. Меня интересует, как вы забрались в мою квартиру и что вам здесь надо.

Она холодно взглянула на меня и произнесла тоном, который живо охладит любого разомлевшего на пляже:

— Будьте осторожней, мистер Дэйтлон. Вы висите на волоске, мне все о вас известно. К тому же эта квартира снята на имя Брайтона, и она такая же ваша, как и моя. Понятно?

— Не знаю, мне не приходилось читать письма ваших обожателей. Вы пришли шантажировать меня? Ничего из этого не выйдет. Зря тратите время.

Она рассмеялась.

— А в вас что-то есть. Только не растеряйте. — Кэрол беспечно разглядывала гостиную. — Миленькая квартирка.

— Не говорите «миленькая квартирка». Это из лексикона заурядных шлюх.

Она опять рассмеялась.

— А я и есть самая заурядная шлюха. Только вы ничего не знали.

— Меня это не интересует.

— Заинтересует. Если вы будете вести себя по-умному.

Она закинула ногу на ногу, и черное платье откинулось выше колен, обнажая точеные загорелые бедра.

— Вам идет черный цвет.

— Да. Он составляет волнующий контраст с моим телом.

В ее глазах заплясали чертики.

— Какова ваша цель? Хотите меня соблазнить? Ну, а дальше что?

— Не торопите события. Уверяю вас, от моего предложения вы останетесь в плюсе, а не в минусе. Но вы не готовы его выслушать. У вас слишком суровый вид, — сказала она, кисло-сладко улыбнувшись.

— Вы теряете время… Настроение мое не изменится, и вряд ли вы меня соблазните. Вам надо для этого выбрать другой объект, какого-нибудь голливудского режиссера — чудодея по части влажных поцелуев и порнографических наплывов.

— Вас не соблазнишь? Не знала, что есть такие мужчины.

— Довоенная фабрикация. С каждым днем нас становится все меньше.

— Хорошо! — Она одернула платье. — Если вы не хотите, чтобы я вас соблазнила, тогда попробуем перейти к делу.

— С этого надо было начать.

Я отпил глоток и поставил стакан. Вдруг заметил, как лицо Кэрол побелело, в глазах заметался страх. Она смотрела куда-то мимо меня. Я обернулся. Что-то блестящее сверкнуло у меня перед глазами, в то же мгновение потолок обрушился мне на голову и передо мной разверзлась черная пропасть.

Очнулся я, когда в окно пробивался серый утренний свет. Голова страшно болела, во рту солоноватый привкус. Я пытался встать.

Пробовали вы когда-нибудь подниматься с пола, который проделывает мертвую петлю? Когда пол немного успокоился, я поднялся под углом сорок пять градусов и попытался преодолеть некоторое расстояние. Меня сразу же повело в сторону и ударило об стенку. Качнувшись, я опять рванулся вперед, не понимая, куда направляюсь. Меня опять качнуло. И опять ударило. Я стал отчаянно цепляться за что-то, чтобы удержаться на ногах. Мне под руку попался только ковер. Как я очутился на полу? Не знаю. В ответ на каждый вопрос пол бил меня по лицу. Я перестал сопротивляться и, скучая, провел на ковре еще с полчаса. Потом все же собрал немного сил и дополз до кресла. Одолев подъем, как отвесную скалу, я взобрался на него и сел.

Я был слаб, как старая прачка, робок, как синица, и ловок, как балерина с деревянной ногой. Около часа я просидел не шелохнувшись, набирая силы. Мне стало душно. С трудом поднялся, подошел к окну и распахнул его. Холодный ветер освежил пылающее лицо. По мокрым мостовым можно было догадаться, что ночью прошел дождь. Горы Санта-Инес показались мне ужасающими, а самая большая отсюда выглядела тяжелой и мрачной. Ее вершина своим острием раздирала брюхо облаков, обнажая внутренности серо голубого неба.