— Да.

— … но это всё неважно.

— Решил составить ей противовес? — Моэко спрашивала серьёзно.

— Боже упаси! — открестился Решетников. — У меня свои игры, совсем в другой плоскости. Наш план с Агентством Моделей на ближайший год ты знаешь, мне интересен только он.

— По три миллиона американских долларов с проекта, который вы начинаете? — борёкудан припомнила то, чему частично была свидетелем и о чём рассказывала лучшая подруга. — Вне зависимости от Йокогамы, в рамках нового юридического лица?

— Угу. Но это всё инструменты — Йокогама, новая дочерняя компания. Цель на год — финансы. Инструменты могут измениться.

— Похоже, дед Хину мыслит чуть другими категориями, — ровно заметила уже пришедшая в себя после лёгкого шока младшая Миёси.

В отличие от простодушного спутника, она не воспринимала закончившуюся встречу настолько легко — не получалось. Видимо, кое-кто действительно в душе считает себя гораздо меньше японцем, чем старается показывать.

— У деда Хину свои особые цели, — легко согласился Решетников. — И с самопрокачкой они не имеют ничего общего, но это исключительно моё личное мнение. Буду рад ошибиться.

— Если бы.

Приёмный покой психиатрического отделения частной клиники. Большой Токио.

— … вот деньги, которые он мне перечислил. — Доктор достал из кармана смартфон, натыкал на экране комбинацию и протянул собеседнице открытое банковское приложение. — Мне кажется, вы слегка миндальничаете, Хьюга-сан.

Хину качнулась вперёд-назад с пяток на носки, благо, в кроссовках, одетых под длинное платье, это было удобно:

— Я пытаюсь как можно менее травматично запустить протокол лечения. У меня не было цели посадить деда в тюрьму, ограничить его свободу либо подобное.

— А какова ваша цель?

— Та же, что и раньше, я говорила. Хочу лишь, чтоб появился шанс на ремиссию — у него с головой откровенный непорядок.

— Я это и имел в виду. В его нынешнем состоянии вы даёте ему слишком много свободы, надеясь, что он сможет сам выровняться и исправить собственный сбившийся курс. Я сейчас как могу деликатен, хотя с удовольствием сказал бы ярче.

— Ваши предложения? И где он сейчас?

— На второй вопрос: сидит в моём кабинете под присмотром моего сотрудника.

— Точно? — глава Регулярного Менеджмента корпорации Йокогама внимательно смотрела на собеседника сверху вниз, поскольку была чуть выше ростом.

— Да, в противном случае позвонила бы медсестра. Раз не звонит — значит, ваш родственник сидит смирно. На первый вопрос: нужна госпитализация.

— Он же не согласен?

— После того, как он отправил мне эти деньги, слава всем богам, уже у меня открылись возможности для кое-каких принудительных медицинских процедур. Обойдусь даже без вашего согласия, но если вы его дадите, будет легче — как ближайшая родственница.

— Отец, не я, — машинально поправила внучка. — Я его спрошу, если вы считаете, что надо.

— Надо, — твёрдо кивнул психиатр. — И желательно быстрее. То, что сделал ваш дед — уголовное преступление, — он щёлкнул ногтем по экрану. — Это уже признаки общественной опасности. Рискну предположить, не первые?

Хьюга-младшая опустила глаза.

— Знаете, у меня есть своя профессиональная гордость и свой профессиональный долг. Такой человек, как ваш дед, для которого мораль и закон перестали что-то значить, ещё и в его нынешней стадии — он реально является социально опасным. Звоните отцу, пожалуйста.

— Хорошо, только не отсюда, — Хину оглянулась по сторонам. — Где можно спокойно поговорить четверть часа?

Несмотря на время суток и специализацию учреждения, людей вокруг хватало.

— В кабинете заведующего отделением, пойдёмте, — доктор указал рукой направление и направился первым во вторую дверь в конце коридора.

Поговорив с дочерью, Мая проводил визитёров и задумался, улегшись на кровать.

Министр обещал, что закон будет соблюдаться. Об этом он договорился и с их альянсом, включая ультраправых.

Эта договорённость обнулилась его нежеланием регистрировать последнее чисто уголовное дело (уже не первое по счёту).

Зачем министру так поступать, Мая пока не понимал — чиновник действовал против собственных ведомственных интересов даже не ради другого министра (хоть бы и обороны, не говоря уже о премьере), а всего лишь ради руководителя одной из множества армейских служб.

То есть, перед человеком, который здорово ниже в профессиональной иерархии.

Теоретически это можно было бы объяснить интересами страны, но Мацуи не мог не понимать, что Миёси Мая может занять и очень жёсткую позицию, тоже в интересах этой самой страны. Снова. Даже из своего нынешнего места.

Мозаика упрямо не складывалась.

Поразмышляв ещё с четверть часа, оябун поднялся и включил небольшой электрический чайник на столике. Действия министра внутренних дел имели смысл лишь в одном случае — если чиновник хотел усидеть на двух стульях.

Но на двух стульях, якудза знал по опыту, пытаются удержаться тогда, когда невидимый хозяин того самого второго стула здорово выше по положению.

И кто это? Премьер? Исключено. А кто ещё? Ничего путного в голову не приходило.

Попив без суеты чаю, прогнав несколько сотен раз пятую ката для концентрации, Мая пришёл к выводу, что с нынешнего места он ничего не разгадает. Кроме того, оставлять на хозяйстве в такие моменты дочь одну — не лучшее решение (с той стороны стола люди оказались недоговороспособными, они берут свои слова обратно так же быстро, как перед этим раздают устные авансы).

— Не подкреплённые делом, — кивнул самому себе оябун, извлекая из-под подушки смартфон.

К сожалению, знать о таком заранее невозможно.

Без каких-либо колебаний Мая набрал номер и дождался соединения:

— Здравствуйте ещё раз.

— Здравствуйте, — министр Мацуи шёл по какому-то полному людей коридору. — Что-то срочное? У меня максимум пять минут.

— Срочное, но быстрое. Мне нужно выйти отсюда, если вы реально рассчитываете на мою помощь в вопросе с военными и их банком.

— Рассчитываем на помощь, да. — За коротким ответом прозвучало больше, чем могло казаться со стороны.

— Мацуи-сан, деликатный момент, кого мне выбирать? Если, — Мая подчеркнул интонацией, — вопрос в банке будет стоять так, что я смогу помочь только одному из вас? Или вам, или военному министру?

— Решать вам.

Равно «помогай мне, принимаю в долг». Верить конкретному человеку как представителю его государственной структуры якудза не собирался (уже обжёгся). Но вот как персонально человеку по имени Мацуи Хироюки — это было чуть иное.

Да, ведомственно персонаж находился по другую сторону баррикад, но на личном уровне с оябуном Эдогава-кай расхождений, по большому счёту, не имел — видно было не раз по глазам во время их недолгих встреч.

Просто сказать даже такой большой человек как министр может далеко не всё, что думает. Или хочет. А тем более, сделать, особенно там, где находится — слышно по звуковому фону.

Взвешивал Миёси-старший недолго. Лояльный к тебе (на личном уровне) человек, пусть и в рядах потенциального противника, здорово лучше агрессивного в своих рядах — правило в доказательстве не нуждается.

— Договорились, выпускайте меня, — кивнул Мая буднично и отключился.

Ключ в двери повернулся уже через четверть часа, а ещё через семнадцать минут он стоял на улице и прикидывал, шагать ли в метро или подождать машину от своих.

Уже было, но на всякий случай для памяти:

¹, ² Штаб разведки Управления государственной обороны (оттуда подполковник Такааки Томимацу).

В её основе лежит опыт Разведывательного управления Министерства обороны США. Численность персонала — более 2,2 тыс. человек. Первоочередными объектами изучения являются вооруженные силы и оборонные потенциалы России, КНР и КНДР. Осуществляет сбор и анализ информации в том числе из иностранной открытой печати.