— Тебя по голове сегодня били сильно? — не по-хорошему спокойно поинтересовалась финансистка, опять опуская взгляд в пол и избегая встречаться глазами с кем угодно из присутствующих.

Хьюга вынырнула из каких-то пространных размышлений и с интересом начала коситься то на метиса, то на айтишницу, то на впавшую в транс Хаяси.

— Гхм-кхм, Уэки-сан, простите меня. — А вот директор логистики поднялся, чтоб поклониться по правилам. — С максимальным уважением к вам и вашей позиции (повторное движение корпусом вниз-вверх) я бы всё же просил вас для этой беседы выбрать другое место. Не мой кабинет. Без объяснения причин, на правах хозяина этажа. Ещё раз прошу меня извинить.

— Благодарю вас, Абэ-сан! — стремительно ожила Хаяси. — Как мужчину — в том числе! А то кое-кто!..

«…мозги сперва отоспал, потом остатки пропил, а теперь в роли клоуна выступает» — этого Хонока вслух не сказала, но очень откровенно подумала. Настолько, что прям на лице было написано.

— Я услышал вас, Уэки-сан, но повторю то же, что отвечал раньше. — Ровно кивнул Решетников. — Для Атоса это слишком много, а для графа де ла Фер — слишком ма…

— Не надо ничего комментировать, — твёрдо перебила Ута. — Когда я выпиваю, то часто делаю коммуникационные ошибки, сорри за умные слова. Так подумать, вопрос ты задавал на удивление важный, даром что в неформальной обстановке. А я ошиблась с ответом на него, сейчас посчитала важным переуточниться.

Взгляд Андо, начальницы сектора Такидзиро, из отсутствующего стал бешенным и близким к безумному. Впрочем, на лице логистки никакой читаемой мимики заметно не было, выдавали лишь расширившиеся зрачки.

— Ты пила сегодня? — метис по каким-то причинам оставил демонстративно формальный тон и обращение на вы, которые он практиковал при людях.

— Угу, но совсем немного и я уже трезвая.

— Если эта тема для тебя настолько важна, я предложу тебе повторить свою последнюю фразу буквально через сутки-двое. Извините, Хаяси-сан, — метис успевал следить за всеми, участвующими в беседе.

Он крайне вовремя повернулся к побагровевшей вот наплыва эмоций финансистке:

— Мы не должны были вас перебивать, пожалуйста, продолжайте!

— Вы не должны были этого всего обсуждать при всех! — резко выплюнула та. — Впрочем, кому я говорю. Одна на бровях, второй и вовсе…

— Что «второй»? — обманчиво спокойно поинтересовалась Хьюга, вскидывая подбородок. — Что «вовсе»?

От Уэки не укрылось, что ладонь пловчихи на ноге Решетникова не то что никуда не делась, а ещё и выше переползла.

— Прошу вас обеих прерваться в том месте, где вы остановились. — На правах хозяина Абэ ввинтился между двумя не привыкшими уступать женщинами. — Хьюга-сан, Хаяси-сан, вы ставите всех присутствующих в крайне неловкое положение самим фактом вашей конфронтации. Я старше каждой из вас более чем в два раза, пожалуйста, услышьте меня! И прекратите!

Мужик, уважительно подумала Ута про себя. Директор логистики говорил жёстко, чётко, правильные вещи, причём делал это как нельзя вовремя.

— Вы правы. — Первой отозвалась пловчиха. — Простите, Абэ-сан.

Её рука соскользнула с кое-чьей ноги, чтобы тут же переместиться на плечо.

Ута подумала-подумала — и ей неожиданно стало себя на ровном месте жалко. Хьюга ни в чём не виновата, но иногда место под солнцем должно хватать и другим.

Уэки чуть передвинула кресло, переместилась вперёд и её правое колено оказалось между ног Решетникова. В следующую секунду она прижалась внешней стороной бедра к его внутренней.

Когда Хину и Такидзиро задумчиво посмотрели на неё, айтишница улыбнулась и молча захлопала глазами.

Ну а что, в этой жизни иногда даже за школьный завтрак надо бороться.

— Ты уже вообще… — Хонока промолчать не смогла, но и договаривать, слава богам, не стала.

ИНТЕРЛЮДИЯ 2

Центральный выход тюрьмы досудебного содержания лиц, в отношении которых не вынесен приговор суда. Токио.

— Ваши вещи. — Полицейский с той стороны стекла просунул под разделителем бумажник, ремень и целый набор прочих вещей, при желании рассматриваемых в иных юрисдикциях как очень непростое специальное снаряжение.

— Остальные где? — мужчина лет сорока первым делом взялся за пластик служебного удостоверения Министерства Обороны.

— зачем-то перечитав, крепыш бесшумно пошевелил губами, прикрыл веки и на секунду коснулся ламинированным прямоугольником лба под удивлёнными взглядами дежурной части (или как там оно у смежников называется).

— Претензий нет? — младший инспектор, явно заменивший на время на тумбочке коллегу званием пониже, спокойно смотрел на задержанного, которого выпускал с чистой совестью — бумаги насчёт подполковника пришли правильные.

Причём это были именно бумаги, не электронные заметки в Едином Реестре. Чья под ними стояла подпись, лучше не думать, поскольку к автографу прилагался титул и специальная индивидуальная печать как раз для таких случаев.

Бумаги, строго говоря, являлись просьбой, к исполнению необязательной, но следом за этим конвертом в досудебное содержание прибыл посыльный из Генеральной Прокуратуры — уже с легитимным распоряжением.

— Где мои люди? — армеец в штатском проигнорировал вопрос человека в форме другого ведомства.

— Спросите у начальства, вопрос за рамками моей компетенции, — безукоризненно вежливо ответил омивари-сан. Поколебавшись, он впрочем добавил. — Мы их отпустили практически сразу — они выполняли ваш личный приказ.

Подполковник был далёк от юриспруденции внутри родной страны, поэтому после удостоверения взялся за смартфон.

— Отсюда не поговорите, — упредил младший инспектор всё с тем же выражением лица. — Отсюда обычная связь не возьмёт.

— Уже поколупались? — беззлобно поддел Томимацу. — В чужой технике?

— Вы ничем не отличаетесь от прочих граждан. Были задержаны для предъявления вам официального обвинения, Юстиция его отозвала. Именно поэтому вы выходите, — по интонациям служителя закона можно было заподозрить, что он сожалеет об освобождении вояки. — А отозвала Юстиция претензии в ваш адрес потому, что за вас самым неподобающим образом вступились с неприлично высокого уровня.

— В ваши служебные обязанности входит просвещать заключённых на такие деликатные темы? — делано удивился армейский.

— Вы не заключённый и никогда им не были, не льстите себе. Бывший задержанный. Претензий нет?

Опять проигнорировав вопрос, подполковник задумался, вернул телефон во внутренний карман пиджака и хлопнул ладонью по разделительному барьеру. Простояв так пару секунд, покачавшись с пяток на носки, он, не говоря ни слова, развернулся и вышел на улицу.

— Приветствую. Всё в порядке? — снаружи человека с документами на фамилию Томимацу встретил коротко стриженный военный со знаками различия полковника на белой форме.

— Да. Спасибо. — За коротким ответом мелькнуло больше, чем могли бы понять случайные свидетели.

Последних рядом хватало — всё-таки центр города, даром что специфическое учреждение.

— Не мне благодарность, — начальник качнул подбородком влево-вправо, рассверливая переносицу подчинённого красноречивым взглядом.

У беззастенчиво припарковавшегося под запрещающим знаком лимузина опустилось тонированное в ноль стекло:

— Пожалуйста, идите сюда. Оба.

Томимацу обернулся на женский голос, молниеносно что-то про себя оценил, но мимикой никаких эмоций не выдал.

В лимузине, через пару минут. Стёкла задней части салона имеют одностороннюю прозрачность и снаружи происходящего внутри не разобрать.

— … таким образом дальнейшая шумиха в ваш адрес повредила бы моим планам. — Привлекательная фемина возрастом до тридцати, игнорируя подполковника, смотрит с короткой дистанции на его начальника. — Я вмешалась лишь чтоб круги по воде не задели рикошетом и меня. В результате вашей некомпетентности.