— Не консула, третьего секретаря, — светловолосый уже набирал номер. — Переводчик всё-таки нужен, а у меня навскидку нет другого человека, который бы отвечал всем трём требованиям.

Компетентный — говорит по-китайски свободно; не болтлив — никогда никому ничего не расскажет; лоялен — не откажет в скользкой просьбе допросить китайских гангстеров и забыть об этом, понял Мая.

— Добрый вечер. Прошу прощения за беспокойство, Ямаути-сан. Мы с вами встречались в Йокогаме, я там работаю логистом… — Решетников активировал опцию видеозвонка и встал рядом с Моэко так, чтобы в кадр попадала и она.

Выслушав ответные приветствия, Неприкасаемый в лоб выдал проблему:

— … таким образом, являясь подзащитным Миёси-сан, я тоже заинтересован в результате. Поможете перевести с жонг-гуо? Я рассчитывал, что моего багажа хватит, но переоценил себя. Кое-что нужно уточнять подробно.

Оябун посмотрел вверх: бойцы дисциплинированно отошли от ямы и даже прикрыли её крышкой, чтобы не слышать непредназначенного для их ушей разговора.

Для безопасности, все это поняли, находившихся внизу сэмпая и светловолосого против связанных деморализованных хань — с запасом. А ещё есть и Дэнда-кун, не с пустыми руками.

— Вы ставите меня в достаточно скользкое положение, Решетников-сан. — Дипломат сходу бросаться в объятия не поспешил. — Я, разумеется, симпатизирую вам и вашему адвокату, даже глубже, чем может казаться непосвященным — по вполне понятным причинам. Однако то, что…

— Вы неправильно меня поняли, Ямаути-сан. Этим людям из Китая категорически ничего не будет сверх того, что они уже получили.

— Точно?

— Нужна лишь информация, всё. Затем их не то что освободят, а вообще. Оставят здесь в целости и сохранности со всем их инвентарем, разве что за исключением интересных химических соединений. Показать вам на камеру, каких?

— Увольте, сделайте одолжение! Хотя и спасибо за откровенность. Решетников-сан, вы ставите меня в неловкое положение, — мидовец повторился.

Мая понял, что настало время выходить из тени. К тому же в мозгу стрельнуло понимание, Неприкасаемый ничего никогда не делает просто так. Если он начал свой звонок в присутствии оябуна и его дочери — значит, на то есть причины.

Видимо, сейчас имеет место одна из них.

— Ямаути-сан, меня зовут Миёси Мая. Возможно, вы обо мне слышали. — Глава Эдогава-кай шагнул вперёд, чтоб камера показала и его. — Мы не были представлены друг другу и я бы не позволил себе вмешаться в беседу, если бы не крайние обстоятельства.

— Я знаю вас из новостей, — кивнул собеседник с экрана. — Пожалуйста, продолжайте.

Бывший спортсмен подумал — да и выложил всё, как есть. И про мутное покушение в своём районе, раскрытое по свежим следам без полиции; и про найденные в гараже чудеса, которым место совсем в других местах; и про китайский след:

— На МВД я по понятным причинам именно сегодня не рассчитывал, — он продолжил резать правду. — Перед тем, как Эдогава-кай возьмётся за крайности, я бы всё-таки хотел понять, что эти господа против меня имеют. — Кивок под ноги. — В подтверждение сказанного: ручаюсь своим честным словом, что Решетников-сан искренен. Этим людям после нашего разговора ничего не будет, разве что сдадим в полицию.

— Против последнего я как раз не возражаю, — пробормотал дипломат машинально, затем спохватился. — От чего будет зависеть?

— От услышанного в результате вашего перевода.

— Как насчёт ваших находок? — парень на том конце провода не удержался и подпустил пару шпилек. — Этой занимательной химии, например, которую вы обнаружили? Разве для вызова омивари-сан недостаточно?

— Если это их химия — вы правы. Если химия принадлежит их арендодателю, а они не в теме — вы уже сами поняли. Гараж у них в субаренде за наличку, по документам оформлен совсем на других людей. Я потому и прошу вас выступить переводчиком, чтоб лично оценить обстановку.

— У меня складывается впечатление, что я разговариваю с опытным оперативным работником или со следователем, — развеселился ученик какого-то там мидовского консула, становясь откровенным тоже — Такидзиро аккуратно повёл камерой, показывая, что больше в помещении никого нет и говорить можно без купюр.

Плюс-минус.

— Наш род занятий порой по очевидным причинам подразумевает и такую сумму знаний, — не стал отрицать оябун. — Так что, поможете? Это моя личная просьба.

Главный аргумент сказан. Если парень хоть немного свой, условно, сегодняшней знаменитости из Эдогава-кай он отказать не должен.

— Исключительно из уважения к вашей фамилии, Миёси-сан. К Решетникову-сан у меня своё отношение, тоже достаточно тёплое, но не будь вас, я бы уже давно повесил трубку.

— А что с моей фамилией такого, о чём я не знаю? — оживился бывший спортсмен, больше рассчитывавший на личный авторитет, нежели на семейный, после известного выступления на площади. — Вы меня заинтриговали.

— Благодарные японцы до сих пор помнят и чтут Миёси Ямакадзе, вашего деда. — Поклон с той стороны в камеру, который Мая без паузы отзеркалил.

Странно, всегда считал, что традиции только в нашей семье живы, подумал глава Эдогава-кай, выпрямляясь. Но и приятно тоже, демоны дери. О Последней Сотне токко-тай помнят не только их дети и внуки.

Может, и у парня там кто-то служил? Не дед (по возрасту исключено), но прадед, как у Моэко? Фамилии Ямаути в списке тех тэйсинтай не было (Миёси-старший знал списочный состав на память), но родственник собеседника мог отметиться в его материнской линии, не в отцовской.

Явно не владеющий контекстом Решетников удивлённо раскрыл глаза, переводя взгляд с экрана на оябуна и обратно. От неуместного вопроса, впрочем, он удержался.

Занятно, в какой школе светловолосый учился в первом классе, если так изумляется. Не в японской, что ли.

Ладно, неважно, вот и перевод пошёл.

Там же, через некоторое время.

— Благодарю ещё раз, я ваш личный должник. — Мая церемонно поклонился в камеру и задержался в этом положении на секунду.

Никто не знает, каких усилий ему стоило не выказать эмоций: переводчик добросовестно выдал (а Решетников подтвердил достоверность), что гости с той стороны моря к японским делам — вообще никаким местом. За исключением химии, которой здесь приторговывали, но то тема для отдельного разговора.

Хвосты тянулись в Гонконг и Шеньжень, где у Эдогава-кай на паях с тамошними «коллегами» разворачивался кое-какой игровой онлайн бизнес: японцы обеспечивали приём платежей в офшорах даже из Поднебесной, а местные поставляли клиентуру. Разделение труда, никакого мошенничества, ну и законы нарушались вообще только китайские (и то, исключительно в части онлайн-массивов — юридическое лицов в Шенжене даже китайские налоги платило исправно).

— Вам не за что меня благодарить, — сухо кивнул мидовец, игнорируя дочь и её подзащитного. — Будем считать, я таким образом частично покрыл долг перед вашим дедом.

— Погодите. Пожалуйста, не отключайтесь, — предложил Мая под влиянием импульса.

Он попросил знаком Решетникова, тот протянул свой телефон. Оябун отошёл в дальний угол:

— Ямаути-сан, моя проблема решена, точнее, исчезли вопросы. На этом месте мой прагматичный интерес к вам можно было бы считать реализованным…

— … Если бы? — парень понял и принял игру с полуслова.

— Если бы я мыслил исключительно прагматично.

— Это не так?

— Я — не мой дед, но тогда на площади, если стремиться к выгоде, легче было не стоять в заслоне, а продать информацию в МВД. Верите, что выиграл бы я больше?

Дипломат встряхнулся:

— Погодите, соображу. Да, — сказал он через несколько секунд с другим лицом, — не подумал. Простите за резкость.

— Извинения приняты. В свою очередь, простите и вы меня за то, что по факту впутал вас в свои проблемы.

— Не знаю, что ответить. Вы — живая легенда, ваша фамилия — просто легенда, а то, чем мы сейчас занимались, явно лежит за границами моей персональной нравственности.